- В таком случае я не знаю, как понимать ваш жест.
- Все очень просто. Это негласная благодарность за ваш собственный
жест в тот вечер, на квартире. У вас была возможность ликвидировать меня,
но вы удовлетворились тем, что усыпили меня.
- Даже не предполагал, что заслужил благодарность с вашей стороны.
- Вы считаете моим поражением то, что вы убежали. Нет, мое поражение
в том, что я не смог сделать из вас своего человека. Потом ваша судьба
меня особенно не волновала. Игра закончилась. Какой же смысл бросать вас
на съедение зверям! В какой гостинице вы остановились? - спрашивает
Сеймур.
- Ни в какой. Я только что прибыл.
- Я бы вам посоветовал "Черного козла". Я - в нем.
- Это близко?
- В двух шагах отсюда.
Останавливаться в гостинице не предусмотрено моим предыдущим планом,
однако я уже выбит из колеи плана и пребывают в ненадежной зоне
импровизации.
"Черный козел" в самом деле оказался совсем рядом. Вопреки моим
надеждам, администратор сообщает, что есть свободная комната.
- Ну, Майкл, я пошел, - бросает Сеймур. - Возможно, завтра утром не
увидимся, поэтому - счастливого пути.
- Вам также, - отвечаю я. - Пойду подгоню автомобиль.
Я выхожу из гостиницы и медленно отправляюсь улицей, убедившись, что
никто не идет за мной следом. Потом сворачиваю в первый же переулок и
какое-то время наблюдаю. В самом деле - никого.
До площади, где остался мой автомобиль, не больше трехсот метров, но
я петляю, втрое увеличивая это расстояние, верный правилу, что кружные
пути иногда короче прямых.
Закончив все эти привычные для меня маневры, я подхожу к церкви и из
темноты сквера изучаю обстановку вокруг автомобиля.
Сажусь в БМВ и выбираюсь из вереницы автомобилей, чтоб отправиться в
уже знакомый мне жилой квартал. Окна того дома, который меня интересует,
темны. А впрочем, не совсем темны. В крайнем справа вспыхивают мерцающие
цветные отблески, свидетельствуя, что телевизор до сих пор работает.
Ставлю машину подальше от уличных фонарей, но ближе к дому, чтоб
следить за входом. "Он вернется поздно ночью", - сказала женщина
критического возраста. Будем надеяться, что она не брякнула это наугад и
что Шмитхаген еще не пришел.
Снова обдумываю свои дальнейшие действия, делаю это главным образом
для того, чтоб не заснуть. Без четверти час наконец вижу мужчину, который
приближается к садовой калитке. Однако на этот раз калитка заперта, и,
пока он ее отпирает, я оказываюсь около него.
- Господин Шмитхаген...
Мужчина вздрагивает, но не утрачивает самообладания.
- Я пришел за машиной.
- В такое время? - взволнованно говорит мужчина, невольно нарушая
текст пароля.
- Я пришел за серым "мерседесом", - заканчиваю я свою часть пароля.
- ...не пришли ли вы за черным "вольво", - добавляет Шмитхаген. -
Только, боже мой, в такое время... Идите вслед за мною.
Хозяин обходит дом и ведет меня во внутренний двор.
- Я не могу принять вас в доме, - тихо предупреждает меня Шмитхаген,
прежде чем провернуть ключ в замке. - Проснется жена. Сядьте вон там, на
скамье.
Через пять минут он уже сидит рядом со мной, а я прячу во внутренний
карман толстый конверт.
В конторке "Черного козла", как я и надеялся, произошла смена. Сонный
дежурный вежливо выслушивает мое объяснение - к сожалению, я вынужден
немедленно выехать.
Холл пуст. Улица перед гостиницей - тоже. Сажусь в автомобиль и
трогаюсь.
Фары прорезают во мраке световой туннель, и я лечу в этом туннеле вот
уже столько времени под равномерное гудение мотора, словно оторванный от
окружающего мира, и только сине-белые дорожные знаки напоминают о том, что
окружающий мир еще существует: Умлайтунг - поворот, Аусфарт - выезд из
населенного пункта, "Нюрнберг - 75 км"...
Гоню автомобиль со скоростью двести километров в час - не потому, что
надо очень спешить, а потому, что большая скорость возбуждает нервы и не
дает уснуть за рулем. Не доезжая до предместья Мюнхена, сворачиваю с
автострады на узенький проселок и останавливаюсь около соснового леса;
выключаю мотор автомобиля и пробую сделать то же самое с мотором в голове:
на сон у меня осталось ровно два часа.
Первый из этих двух часов проходит в каком-то идиотском разговоре:
"Вы один, Майкл?"
"Один или нет, какое вам до этого дело, Уильям?"
Да, кажется, постепенно я засыпаю, потому что, когда в моем мозгу
звонит будильник, стрелки на циферблате часов показывают семь. Закуриваю
сигарету, чтобы окончательно проснуться, и снова выезжаю на шоссе.
В Мюнхен я прибываю как раз вовремя. Пью кофе - затрачено четверть
часа, еще четверть на то, чтоб найти место для автомашины. Но вот я уже
стою перед универмагом "Кауфхоф" - за пять минут до торжественного
открытия дверей к сокровищам серийной продукции.
Если бы "Кауфхоф" был лавочкой галстуков или газовых зажигалок, все
было бы очень просто. Стоишь где-нибудь поблизости, так чтобы в поле
зрения попал тротуар перед входом, и ждешь, пока появится Радев.
В "Кауфхофе" есть и галстуки, и зажигалки. Но, к сожалению, там есть
еще миллион других вещей, ибо это четырехэтажный универмаг, который тяжело
даже обойти - где уж там все разглядеть!
Для начала я мог бы воспользоваться методом элиминации: исключить
секторы, где по той или иной причине Земляк вряд ли мог быть. Например,
отделы женской одежды. Толкаться там - значит все время попадаться людям
на глаза. В те джунгли платьев, костюмов и юбок редко проникают мужчины, а
если и проникают, то держатся около своих жен. Или этаж ковров - там
слишком мало покупателей, чтобы остаться незамеченным, если задержаться
немного дольше. Или огромный сектор парфюмерии и косметики, где продавщицы
все время предлагают вам свою помощь. Или первый этаж - гастрономия, - где
нескончаемый людской поток не позволяет задержаться на одном месте.
Итак, порядочно секторов магазина отпадает. Остается сравнительно
небольшое число отделов, на которых можно сосредоточить внимание. Книжный
отдел. Вполне естественно, люди тут задерживаются дольше, разглядывая
альбомы с цветными снимками. Стенды с сувенирами. Тут также можно бродить
сколько хочешь, не вызывая подозрения, ибо выбор сувениров - вещь сложная
и деликатная в том отношении, что никогда не найдешь того, что ищешь. Этаж
модной одежды для мужчин, где каждому разрешено тратить время, созерцая
товары. И наконец, кафе на верхнем этаже - людей там не очень много и не
так уж мало, короче говоря, вполне подходящее место для кратковременной
встречи, участники которой не стремятся быть зафиксированными в памяти
человечества или в архивах полиции.
Элиминация - чудесный метод, которым пользуются миллионы. Объекты
моих наблюдений сведены до минимума - десяток мест, разбросанных на
четырех этажах магазина. Вот если б можно было раздробить и себя на
десяток частей, чтоб одновременно быть везде, - тогда все было бы хорошо.
Так я размышляю, делая пробный обход этажей магазина. Потом снова
стою у входа. Ведь попасть в "Кауфхоф" можно только через входную дверь, и
значит, это надежнейший контрольный пункт.
Одна беда - тут два входа с двух разных улиц. Я стою около одного из
них, куря сигарету и оглядывая толпу. Надо искать оптимальные решения
проблемы, а не торчать перед этим входом, тогда как Петко может пройти
вторым.
Две женщины, видимо, не найдя в магазине того, что искали,
разговаривают, остановившись рядом со мной.
- Лучше заглянем к Херти, - говорит одна.
- Или в другой "Кауфхоф", - предлагает ее подруга.
Следовательно, существует еще и второй "Кауфхоф". Надо решить -
обходить их целый день по определенному графику или рискнуть и задержаться
в одном из них. Короче говоря, попробовать самому найти Радева или дать
ему возможность найти тебя.
Оба способа имеют свои плюсы и минусы. Первый, если посчастливится,
скорее даст результаты, но может случиться и такое, что мы разминемся.
Хотя, если двое ходят по одним и тем же местам, они не могут разминаться
бесконечно. Конечно, остановиться на углу и торчать там до полного
отупения - способ намного надежней. Но топтанье целый день на одном месте
бросается в глаза. А мне никак не хочется привлекать внимание.
Мысль о том, что не стоит привлекать к себе внимание, возникает
одновременно с тем, что я замечаю, как молодая женщина, остановившись
около магазина напротив, мастерски распределяет свое внимание между
дамскими сумочками и моей персоной. Если учесть, что в витрине сумочки
самые модные, то сам факт, что мною интересуются в такой же степени, как и
ими, должен был бы меня радовать.
Первый порыв в таких случаях общеизвестен: раствориться в толпе.
Однако я давно уже перерос возраст первых порывов, так же как и возраст
иллюзий.
Начинаю довольно нахально разглядывать даму. Внешне она не богиня, но
заслуживает внимания: слегка скуластое округлое лицо, другие части тела
еще округлей. Одним словом, породистая немка.
Мой нахальный взгляд сразу же замечен и расшифрован. Вместо
приветливой улыбки, женщина поворачивается ко мне спиной и медленно
удаляется. Она не из тех, кто занимается любовью.
Теперь как раз время скрыться в толпе. Надо оставить этот квартал
хотя бы временно, чтоб заглянуть в другой "Кауфхоф".
Я должен быть благодарен той упитанной немке за то, что она перегнала
меня из одного магазина в другой. Ибо как раз там я и обнаруживаю Петко.
Уже под вечер, когда едва держусь на ногах от хождения туда-сюда. Конечно
же, нахожу его около стенда с рыболовным снаряжением.
Я подошел к нему, когда он сосредоточенно проверял механизм
спиннинговой катушки.
- Здравствуй, Земляк, - бормочу я. Не глядя на него, делаю вид, что
прилип к стенду, и словно нечаянно касаюсь его. - Паспорт, деньги и
инструкции - в кармане твоего плаща. Выезжай первым же поездом на Пассау.
- Эх, браток, бывай здоров... - тихо говорит Петко перед тем, как
покинуть рыболовецкий рай.
А я захожу в какой-то "Винервальд". Говорю "какой-то", ибо
"Винервальд", так же как и "Кюраско", не название конкретного ресторана, а
сеть заведений.
Выбираю стол подальше от входа и витрины и заказываю официантке в
тирольском наряде цыпленка. Если уж мне суждено попасть в западню, так
пусть хоть не с пустым желудком.
Так что же это за женщина, что появилась утром перед "Кауфхофом"?..
Если это не какое-то приятное недоразумение, ее присутствие
свидетельствует о внимании со стороны Сеймура к моей скромной персоне. В
случае, если американец установил за мною наблюдение, мое прибытие в
гостиницу заметили и одновременно засекли мой автомобиль - марку, цвет,
номер. Отныне серенький незаметный БМВ становится моей ахиллесовой пятой.
Лучше было бы остановить его. Но, к сожалению, это невозможно.
Автомобиль для меня - единственный способ незаметно пересечь границу в
каком-то маленьком отдаленном приграничном пункте. Конечно, при условии,
если Сеймур не определил наперед моей судьбы. Если же он это уже
предусмотрел, мое положение одинаково безнадежно с автомобилем или без
автомобиля.
Чем я рискую? По меньшей мере - засудят за умышленное убийство; это
то, чего я едва избежал в Копенгагене. То обстоятельство, что я
путешествую с фальшивым паспортом, немного добавит к моим грехам.
Что выиграет американец, воскресив давно забытую историю? Конечно,
ничего. Даже если он по каким-то причинам хотел учинить надо мной
