сходились на том, что он нигде не закругляется и, следовательно, то
действительно река, а не озеро. Озера можно обогнуть, реки - хочешь не
хочешь - надо пересекать. Однако я все время возвращался мыслями к
предположению Леру, единственно обнадеживающему предположению, что
противоположный берег удастся различить, как только река приблизится к
оптимуму. Я хватался за эту гипотезу как за соломинку - если бы мне
удалось засечь тот дальний берег, отпали бы все и всякие возражения против
моста...
Я шел по Городу, сознавая, что обязан подкрепить свои слова и
намерения конкретными поступками. Я чувствовал, что мост стал для меня
делом жизни, что именно ради него я вступил в конфликт с теми, без чьего
благословения его было не возвести, - с членами Совета. В определенном
смысле я оказался теперь предоставленным самому себе, никем не понят,
никому не в радость. Если Совет придет к компромиссу с терминаторами, мне
волей-неволей придется с этим примириться, но в данный момент я не видел
альтернативы: мост был единственным выходом из тупика, пусть даже
неосуществимым.
Мне вспомнилась фраза, брошенная когда-то Блейном. Он заявил, что
Город - это скопище фанатиков, и я не понял его тогда. Он пояснил, что
фанатик - это человек, который не сдается даже тогда, когда на успех не
осталось никаких шансов. Если разобраться, Город борется, не имея шансов
на успех, со времен Дистейна, и за спиной у нас уже семь тысяч достоверно
пройденных миль, ни одна из которых не досталась нам даром. Выжить в
опрокинутом мире, говорил Блейн, человек не может и не должен - и тем не
менее Город прожил семь тысяч миль и собирается жить еще.
Вероятно, я унаследовал фанатизм от далеких предков, но мною владело
чувство, что именно во мне сохранилось исконное стремление горожан уцелеть
любой ценой, и сосредоточилось оно для меня в строительстве моста, какой
бы безнадежной ни выглядела эта затея.
В коридоре я столкнулся с Джелменом Джейзом. Ему доводилось выезжать
на север лишь изредка, и он субъективно стал на много миль моложе меня.
- Куда направляешься? - окликнул он.
- На север, - ответил я. - Здесь мне делать нечего.
- Ты что, не слышал о митинге?
- Каком еще митинге?
- Терминаторы созывают митинг.
- И ты идешь к ним?..
В моем голосе, надо думать, прозвучало такое неодобрение, что Джейз
начал защищаться:
- Да, иду. А почему бы и нет? Он впервые решились выступить публично.
- Ты что, с ним заодно?
- Ничуть не бывало. Но я хочу послушать, что они скажут.
- А если они убедят тебя в своей правоте?
- Вряд ли.
- Тогда зачем идти?
Джейз помолчал и спросил:
- Ты что, Гельвард, окончательно утратил всякое чувство
объективности?
Я открыл было рот, намереваясь возразить, но... прикусил язык. В
самом деле, может, он и прав.
- Ты считаешь, что единственно возможная и правильная точка зрения
только твоя?
- Нет, не считаю. Но тут не может быть никаких споров. Они неправы, и
ты знаешь это не хуже меня.
- Из того, что человек неправ, еще не следует, что он дурак.
- Джелмен, - взмолился я, - ты же побывал в прошлом. Тебе известно,
что там творится. Тебе известно, что довольно Городу остановиться - и его
неизбежно снесет туда движением почвы. Какие же могут быть сомнения в том,
что нам делать?
- Да, все это мне известно. Но терминаторов поддерживает значительная
часть горожан. Мы обязаны хотя бы выслушать их.
- Они - враги безопасности Города!
- Согласен. Но чтобы одолеть врага, его надо хотя бы знать. Я иду на
митинг, поскольку они впервые решились в открытую высказать свои взгляды.
Я должен знать, с кем мне предстоит сражаться. Если мы намереваемся
преодолеть эту реку, то перевести Город на другой берег будет поручено мне
и таким, как я. Либо у терминаторов есть альтернатива, и тогда я хочу ее
выслушать. Либо у них ее нет, и тогда я хочу в этом убедиться.
- И все же я отправляюсь на север, - упрямо тверди я.
Мы с Джейзом еще поспорили, но в конце концов пошли на митинг вместе.
Миль пять-десять назад работы по восстановлению яслей, и без того
вялые, были приостановлены. Широкая стальная площадка опорной рамы,
оголенная после расчистки пожарища, открывала с трех сторон широкий вид на
окрестный ландшафт, а с четвертой, северной, примыкала к уцелевшим
городским постройкам. Здесь уже успели возвести леса, которые и служили
трибуной для ораторов.
Когда мы с Джейзом выбрались из городских теснин на площадку, там уже
собралось немало людей. Я даже удивился, откуда их столько взялось: число
постоянных обитателей Города заметно сократилось за счет тех, кто посменно
работал на строительстве моста; и тем не менее на митинг пожаловали, по
моей скромной оценке, три, если не четыре, сотни горожан. А ведь пришли,
надо полагать, не все? Не говоря уже о занятых на мосту и у реки, тут не
могло быть навигаторов, должны были найтись - не чета мне - и
принципиальные гильдиеры...
Митинг уже начался, толпа довольно безучастно внимала оратору.
Выступавший был из службы синтеза, он посвятил свою речь главным образом
описанию окружающих Город в настоящее время природных условий.
- ...почвы тут богатые, и мы еще вполне можем успеть вырастить и
собрать собственный хлеб. Воды в достатке, и тут и тем более на севере...
- По рядам слушателей прокатился смешок. - Климат приятный. Туземцы не
проявляют враждебности, и нам нет нужды их озлоблять...
Через несколько минут он сошел с трибуны под жиденькие аплодисменты.
Без всякой паузы слово взял следующий оратор. Это Была Виктория.
- Граждане Города, стараниями Совета навигаторов мы поставлены перед
лицом нового кризиса. Тысячи миль подряд мы ползли по этой земле, не
брезгуя никакими, самыми бесчеловечными средствами, чтобы остаться в
живых. До сих пор нам навязывал единственный способ существования -
двигаться, двигаться все дальше на север. За нами, - она широко взмахнула
рукой, как бы обведя всю местность за южным краем площадки, - пережитые в
силу этого невзгоды. Впереди река. Река, которую, нам твердят, надо
пересечь во что бы то ни стало. Что за рекой, нам не говорят. Не говорят
просто потому, что и сами не знают...
Виктория выступала долго, но, признаюсь, настроила меня против себя с
первых же слов. По мне все это отдавало дешевой риторикой, но толпе
примитивные приемчики Виктории пришлись явно по вкусу. Да и я,
по-видимому, не сумел сохранить равнодушия в той мере, в какой хотелось
бы, потому что, когда она добралась в своей речи до моего дорогого моста и
ничтоже сумняшеся обвинила Совет навигаторов в гибели на строительстве
многих рабочих, я кинулся вперед, пытаясь протестовать. Джейз схватил меня
за руку.
- Гельвард, успокойся!..
- Но она несет совершеннейшую чепуху! - горячился я.
Впрочем, и без меня в толпе раздались голоса, что гибель рабочих - не
более чем пустой слух. Виктория ловко замяла вопрос и тут же заявила, что
на строительстве наверняка происходит много такого, о чем предпочитают не
сообщать; толпа приняла новое обвинение благосклонно. Но особенной
неожиданностью для меня явился конец ее речи:
- Я утверждаю, что мост не только не нужен, но и опасен для каждого
из нас. И это не голословное утверждение. Многие из вас знают, что мой
отец стоит во главе гильдии мостостроителей. Он проектировал этот мост.
Послушайте, что он скажет.
- Мой бог, какое было у нее право... - вырвалось у меня.
- Леру не принадлежит к терминаторам, - заметил Джейз.
- Да, не принадлежит. Но он утратил веру.
Леру уже поднялся на трибуну и стал подле дочери, выжидая, когда
стихнут аплодисменты. Смотреть на толпу он избегал, понуро уставясь себе
под ноги. Выглядел он совершенным стариком, усталым и подавленным.
- Пойдем отсюда, Джейз. Не хочу быть свидетелем его унижения.
Джейз нерешительно топтался на месте. Леру приготовился говорить. Я
стал проталкиваться сквозь толпу, мечтая только об одном - скрыться,
прежде чем он произнесет хоть слово. Я привык уважать Леру и не хотел даже
слышать, как он признается в своем поражении.
Но, сделав всего несколько шагов, я замер как вкопанный. Позади
Виктории я заметил еще одну знакомую фигуру. В первое мгновение я не
понял, кто это, но затем узнал - Элизабет Хан!
Вот уж кого я никак не ожидал увидеть снова. Сколько воды утекло с
тех пор, как она оставила нас! Не менее восемнадцати миль по городским
часам, а субъективно еще больше. Я старался вычеркнут ее из своей памяти -
и это мне почти удалось...
Леру заговорил. Его голос звучал чуть слышно, смысл речи до меня не
доходил. Я не сводил глаз с Элизабет. Я уже понял, зачем она здесь. Когда
Леру кончит топтать себя, слово предоставят ей. И я знал заранее, что она
скажет.
Я снова рванулся вперед, но Джейз схватил меня за руку.
- Ты что затеял? - громко спросил он.
- Эта женщина! Я ее знаю. Она не из Города. Мы не можем позволить ей
говорить!..
Люди вокруг зашикали на нас. Я боролся изо всех сил, пытаясь
освободиться от Джейза, но он не выпускал меня. Внезапный взрыв
рукоплесканий показал, что Леру кончил. Я обратился к Джейзу:
- Слушай, ты обязан помочь мне. Ты даже не представляешь себе, кто
это такая!
Уголком глаза я приметил Блейна, который протискивался к нам через
толпу.
- Гельвард, ты только погляди, кто на трибуне!
- Блейн, ради всего святого, помоги мне!..
Я начал рваться с новой силой, и Джейз с трудом удержал меня. Блейн
быстро протолкался к нам и взял меня за другую руку. Вдвоем они оттащили
меня назад, на самый край площадки.
- Прекрати, Гельвард, - произнес Джейз. - Стой спокойно и слушай!
- Но я знаю наперед, что она скажет!
- Так не мешай остальным.
Виктория снова выступила вперед.
- Граждане Города, я сейчас предоставлю слово еще одному человеку.
Большинству из вас она незнакома, и неудивительно - ведь она не горожанка.
Но то, что она сообщит вам, имеет огромное значение, и я надеюсь, у вас
отпадут последние сомнения в том, что нам делать.
Она подняла руку, и Элизабет взошла на трибуну.
Элизабет не повысила голоса, но слова ее, кажется, были слышны на
многие мили вокруг.
- Я для вас незнакомка, мне не привелось, как вам, родиться в стенах
Города. Но как бы то ни было, а мы с вами соплеменники: мы люди и мы
земляне. Вы прожили в этом Городе без малого двести лет - по вашему счету
времени, семь тысяч миль. Вокруг себя вы видели погрязший в хаосе мир.
Люди, которых вы встречали на своем пути, были темны и невежественны,
раздавлены нищетой. Однако в мире есть и другие люди. Я сама из Англии.
Есть и другие страны, по сравнению с которыми моя Англия - карлик. Так что
ваше организованное, упорядоченное существование - не единственное в своем
роде...
Она замолчала, выжидательно глядя в толпу. На площадке стояла мертвая
тишина.
- Я наткнулась на ваш Город совершенно случайно и некоторое время
пожила среди вас как переселенка. - Послышался удивленный гул. - Я
беседовала с несколькими из вас, стараясь вникнуть в вашу жизнь. Потом я
покинула Город и вернулась в Англию. Я провела там почти полгода, пытаясь
разобраться в истории Города. Сейчас я знаю о вас много больше, чем в
первый свой приезд...
Она сделала новую паузу. Из толпы раздался чей-то выкрик:
- Но ведь Англия на Земле!..
Словно не расслышав этого вопроса, Элизабет сказала:
- Разрешите вопрос. Есть здесь кто-нибудь, кто отвечает за машины,
