- Десять... Девять... Восемь... Семь... Шесть... Пять... Четыре...
Три...
В последние секунды он использовал руки: два пальца, один, затем
палец уткнулся в меня, над камерой загорелась зеленая лампа, и я приступил
к выступлению:
- Леди и джентльмены! - сказал я в камеру. - Меня зовут Доминик Де
Сота!
И это было правдой, ведь я не говорил, что я сенатор Де Сота, хотя
тот факт, что я носил его одежду, подразумевал именно это.
- Происшедшее вызвано крайней необходимостью. Я прошу, чтобы каждый
американец прослушал эту передачу с открытой душой и благородным сердцем,
ведь все мы американцы! Леди и джентльмены! Я передаю слово господину
президенту Соединенных Штатов Америки.
И фотоны моего лица и шеи, костюма этого иного Доминика, его галстука
и рубашки собрались вместе, влетели в камеру и вылетели уже как электроны.
Как электроны, пробежали по кабелю студии к микроволновой тарелке-антенне
на крыше, превратились в фотоны другой частоты; как радиосигналы,
метнулись через долины к ретранслятору, прыгнули в воздух, потом на
спутник, находившийся за тысячи миль в космосе, в один миг потекли к
телевизорам всех Соединенных Штатов. Этих Штатов!
Вся группа корпуса связи, хоть и носила военную форму, но в ее крови
оставалось много гражданского. Резервисты, вызванные по повестке, почти
все были профессиональными телевизионщиками. В комнате отдыха, рядом со
студией, они устроили себе небольшие гражданские удобства: сварили кофе и
разрезали кекс: кто-то успел обчистить местную гарнизонную лавку.
Я налил себе чашку кофе, слушая доносившийся из монитора голос
президента Брауна: "...как президент Соединенных Штатов, заявляю вам, кто
тоже является президентом США, и всему американскому народу... - Он
смотрелся взволнованным и хорошо отрепетировавшим речь, написанную
специально для него. - ...в этот исторический момент, когда все мы стоим
перед лицом страшного деспотизма, захватившего мир... узы крови и всеобщая
приверженность принципам свободы и демократии..." И так далее без
передышки. Это был довольно хороший спич, казалось, я заранее знал весь
текст. Но в речи не было отмечено одного важного факта: мы полностью
контролировали положение.
Этот же голос исходил и из комнаты контроля, я поставил чашку и
заглянул внутрь. Здесь был не один, а дюжина мониторов, почти все они
показывали важное лицо президента, говорившего те же самые вещи. Но
несколько экранов показывали и другие лица, серьезные и даже более
напыщенные: Джона Ченкелора, Уолтера Кронкайта и несколько незнакомых. Они
уже комментировали события. Я поразился, пока не вспомнил, что
президентское выступление длилось только четыре минуты. Оно повторялось
телецентрами, и некоторые уже среагировали.
Я посмотрел на часы: полночь по местному времени. Значит, в городах
восточного побережья уже два часа, но я сомневаюсь, чтобы многие в этот
момент спали. Граждане Калифорнии могли настроиться на свои ночные новости
и получить неожиданные известия.
Мы поступили верно: почему они должны быть счастливыми, когда мы
стоим перед ужасной борьбой за свободный мир?
Но даже командир десантной группы должен когда-нибудь спать.
Я спал почти пять часов. Когда же я проснулся, уже пахло беконом и
кофе. Капрал Гаррис поднес блюдо.
- Примите комплименты от сержанта Самбок, сэр! - он улыбнулся. -
Ночью мы захватили офицерский клуб.
Яйца были совсем холодные, зато кофе горячий и крепкий. Это было что
надо!
Вначале я заглянул в студию, к военным техникам присоединились
несколько гражданских: пожилая женщина, молоденькая и бородатый мужчина
неопределенного возраста. Я остановил капитана корпуса: указал на штатских
и приподнял брови.
- Эти? - сказал он. - Это ученые, майор! Во всяком случае, они так
сказали. Пропуска надежны.
- Чем занимаются?
Он пожал плечами.
- Они не говорят, что проверяют реакции на сообщение президента.
Что-то типа изучения политики... вы не знаете о такой штуке?
Я не знал.
- Во всяком случае, - угрюмо продолжил он, - здесь чертовски мало
того, что изучать, они ведь получили от нашего президента только надутое
дерьмо!
Новостей, которые я ожидал услышать, не было.
- Свяжитесь с Так-5! - добавил он, подумав, но я уже возвращался в
Кэтхауз.
После горячей пустыне база казалась приятным и безмятежным местом, но
я не успокоился. Сухой, как воздух, я изнемогал в своем комбинезоне
(возможно, я уже не буду так щедр со своими запасами) и начинал ощущать
тревогу.
Генерал Магрудер, Крысья Морда, был там, где вы обычно находитесь в
семь утра, а именно, спал. Но меня соединили с полковником Гарлечем, он
был настроен не очень дружелюбно. Когда я спросил про штатских, он буркнул
мне под нос полдюжины крепких слов.
- Они имеют разрешение, а дальше не ваше дело, майор! - огрызнулся
он. - В каком состоянии база?
- Все спокойно, сэр! (Надеюсь, что это было так, ведь я еще не
заглядывал к своим ребятам.) Признаков реакции не наблюдается.
- Нежданные гости?
- Никаких донесений, сэр!.. Сэр! Можно вас спросить о докторе
Дугласе?
Хриплый смешок.
- Он сидит в своей палатке под усиленной охраной и никак не может
прокакаться. Как описывает положение противник?
- Не совсем ясно, сэр! Они по-прежнему повторяют речь президента
Брауна.
Все идет чисто и громко.
Собственно, полковник Гарлеч не произносил слова "прокататься", он
просто издал приглушенный шум с понятным смыслом. Гарлеч был одним из
отчаянных воинов Магрудера - все знали, что они думают о президенте. Они
решительно были против плана захвата... пока шефы сверху не дали понять,
что имеется много тюрем для обсуждающих необходимость обороны Соединенных
Штатов.
После того как я закончил разговор по межвременному телефону, я
подумал, что неплохо было бы вернуться в студию и побеседовать с
политологами. Было бы интересно услышать их мнение о том, почему такое
активное общество Штатов, как наше, получило мягкотелого президента Джерри
Брауна, а другое, жирное и ленивое, огнедышащую госпожу Рейган... Но я
солдат, а не ученый, и у меня были дела и поважнее. Я вызвал капрала
Гарриса и, когда его голова появилась в дверях, приказал сходить в тюрьму
и доставить пленного сенатора.
Он сидел в моем комбинезоне и слишком походил на меня, когда я
попадаю в затруднительное положение. Я не мог не смотреть на сенатора. Он,
в свою очередь, внимательно изучал меня. Он не был напуган. По крайней
мере, таким он не выглядел - сенатора можно было назвать чуть-чуть
обиженным и, главным образом, любопытным. Это качество меня радовало
больше всего.
- Вы ловкий проныра, Доминик! - сказал я ему. - Скажите, что должно
случиться!
Прежде чем ответить, он потянулся: сенатор был сонным, а тахта
ученого к тому же была неудобной.
- Вы имеете в виду, как должна отреагировать на вооруженное вторжение
президент Рейган? - переспросил он.
- Этого нельзя предвидеть?!
- Вся затея бесплодна, Доминик! Что вы хотите извлечь из всего этого?
- Мир! - сказал я, улыбаясь. - Победу! Триумф демократии над
тиранией! Конечно же, я имею в виду не вас, а наших общих врагов -
русских!
Сенатор поразился:
- Дом! У меня нет русских врагов: в моем мире они ничего не значат...
Русские погибли бы, сага бы мы не помогли им после атомной заварушки с
Китаем.
- Вы должны были дать им сдохнуть!
Он с неприязнью вздохнул:
- Вы явились без предупреждения и захватили нас! - Он пожал плечами.
- Это вы должны объяснить, что происходит! Вы делаете свою игру?
- Все идет как надо, Дом! - сказал я и улыбнулся. - Вы увиливаете от
ответа, на большее вас не хватит.
Сенатор промолчал, а я попытался быть более дружелюбным.
- Это наша страна, за каким барьером мы бы ни находились? -
убедительно произнес я. - И нам следует объединиться, так как наша цель
одинакова - процветающие Соединенные Штаты Америки. Правильно?
- Чертовски сомневаюсь в этом, Дом? - сказал он.
- О Дом, продолжайте! Вы можете точно так же спрашивать и меня...
Кстати, как ваша предстательная железа?
Он удивился:
- О чем вы говорите! Я еще слишком молол, чтобы она меня беспокоила.
- Да? - сказал я. - Так я и подумал, когда мне это сказали. - Но
проверить не будет лишним.
Он покачал головой.
- Де Сота! - сказал сенатор более смело и решительно, чем я, окажись
я на его месте (к моему удовлетворению, ведь я думал, что и я поступил бы
так же). - Давайте без нелепого дерьма! Вы захватили нас предательским
образом - это довольно грязная штука! Почему вы решились?
Я заулыбался.
- Потому что мы здесь! Разве вы не знаете, как делаются подобные
вещи? У нас возникли проблемы, и однажды мы увидели рациональное
решение... Когда вы получаете технологию, вы ее используете, - мы так и
поступили! - Я не говорил, каким образом нам удалось получить технологию,
ведь это, в конечном счете, не совсем уместно. - Видите ли, дружище, вы
столкнулись с такой ситуацией, которая не должна служить предметом
разговоров. Наш президент скажет вашей Рейган, чего мы хотим, а потом мы
уйдем, и все закончится.
Он взглянул на меня обжигающим взглядом:
- Вы ведь не верите в это, правда?
Я пожал плечами: мы знали друг друга слишком хорошо. Я понимал, что
однажды мы будем использовать их линию времени в своих интересах, и нам не
хотелось уходить. Здесь мы всегда сумеем подстроить для своих врагов
небольшие пакости.
Но к сожалению, это было делом далекого будущего. Я сказал:
- Вернемся к вопросам... Сможет ли госпожа Рейган договориться с
нашим президентом без применения силы? Ведь в моем времени она и Джерри
Браун находятся в не совсем дружественных отношениях.
- Что из этого? Она сделает то, что потребуется, она ведь давала
присягу защищать Соединенные Штаты.
- Да! Но вопрос только в том - какие? - поинтересовался я. - Наш
президент дал точно такую же клятву, и он держит ее... Неохотно, ведь он
был тряпкой... - Но я не произнес это вслух. - ...Будет лучше, если ваша.
Нэнси выполнит требуемое... Вы можете предложить другое? У нас сила? Вы
хотите, чтобы мы подбросили в Белый Дом сибирскую язву? Или оспу-Би в
Таймс-сквер? - Я рассмеялся, глядя на его выражение. - Как вы полагаете,
мы только говорим о водородных бомбах? Нам бы не хотелось портить слишком
много хорошего имущества...
- Но биологическое оружие... - он запнулся. Наверное, он хотел
сказать, что оно запрещено международными конвенциями или что-то в этом
роде.
Я пояснил:
- После Салт-2 мы используем все! Когда-то мы отказались от атомных
бомб и стали работать с другими средствами.
- Что за Салт-2? - спросил он, и сразу же: - Нет, черт с этим, я не
хочу от вас уроков истории! Я хочу только одного, чтобы вы уматывали к
дьяволу, откуда пришли, и оставили нас в покое! Сомневаюсь, что вы
сделаете это! Если вас не интересует мое мнение, то меня от вас тошнит!
Он был сущим злым дьяволенком! Я почти гордился сенатором... и был
взбешен.
- Вы собачье дерьмо, Доминик! - крикнул я. - Вы хотели сделать то же
самое! Так или иначе, почему вы работали над проектом Кэтхауз!
- Потому что... - он осекся. Его выражение говорило само за себя. Де
Сота сменил тему. - У вас не найдется сигарет? - спросил он.
- Я бросил курить! - с удовлетворением откликнулся я.
Раздумывая, он кивнул.
- Я не верил, что эта штука сработает! - произнес Де Сота, сенатор.
