другом, как я понял, по вопросу о том, можно ли считать дневник первого
изыскателя, обнаружившего туннели на Венере, вещественным доказательством,
я усомнился в словах Исинжера. Однако не стоит платить адвокату столько,
сколько я плачу мэтру Исинжеру, чтобы спорить с ним.
Конечно, никаких законных причин платить ему столько у меня нет. В
данном случае речь шла о попытке Японской империи поглотить Корпорацию
"Врата". Я в деле участвую, как главный акционер чартерного бизнеса на
"С.Я.", поскольку боливийцы обратились в суд с требованием отменить
чартер, так как, по их мнению, перевозка колонистов означает "возврат к
рабству". Колонистов называли бесправными рабами, а меня, вместе с
другими, бессовестным эксплуататором человеческих несчастий. А при чем тут
Древние? Они тоже заинтересованная сторона, поскольку утверждали, что
"С.Я." их собственность: они и их предки жили в ней сотни тысяч лет. Их
положение на суде было несколько неопределенным. Они подданные
правительства Танзании, потому что здесь из земная родина, но Танзания на
суде не представлена. Танзания бойкотирует Дворец Правосудия из-за
неблагоприятного для нее решения в предыдущем году о ракетах поверхность
моря - морское дно, поэтому ее интересы представляет Парагвай - а он
больше озабочен территориальным спором с Бразилией, которая, в свою
очередь, является заинтересованной стороной, как одна из
держав-учредителей Корпорации "Врата". Вы успеваете следить? Ну, а я нет,
поэтому-то я и нанимаю мэтра Исинжера.
Если я позволю себе заниматься каждым миллионнодолларовым иском, я
всю жизнь проведу в судах. У меня есть чем заняться в оставшуюся часть
жизни, так что в обычных условиях я предоставил бы сражаться своим
юристам, а сам проводил бы время гораздо интереснее, болтая с Альбертом
Эйнштейном или бродя по берегу Таппанова моря со своей женой. Однако были
особые причины у моего присутствия здесь. Я видел, что одна из них дремлет
в кожаном кресле рядом с Древними.
- Проверю, не хочет ли Джо Квятковский выпить чашку кофе, - сказал я
Исинжеру.
Квятковский поляк, представляющий Восточноевропейское Экономическое
Сообщество, и один из истцов в деле. Исинжер побледнел.
- Он противная сторона! - прошептал он.
- Но он и мой старый друг, - ответил я, лишь слегка преувеличивая: он
был изыскателем на Вратах, и в прежние времена мы не раз вместе выпивали.
- В судебных делах такого масштаба друзей не бывает, - сообщил мне
Исинжер, но я только улыбнулся ему и наклонился, чтобы свистнуть
Квятковскому. Тот, проснувшись, охотно подошел.
- Мне не следует находиться тут с тобой, - проворчал он, когда мы
оказались в моем кабинете на пятнадцатом этаже. - Особенно для кофе. Ты
ведь можешь туда что-нибудь подлить.
Да, действительно - сливовицу, причем его любимого краковского
розлива. И кампучийские сигары - того сорта, что он любит, и селедка, и
печенье.
Здание суда стоит над небольшим протоком реки Маас, и чувствуется
запах воды. Я открыл окна, и в них слышались звуки проходящих под аркой
здания лодок и шум транспорта с самого Мааса в километре отсюда. Из-за
сигары Квятковского я открыл окна пошире и увидел флаги и ленты на боковой
улице.
- Из-за чего сегодня парад? - спросил я.
Он отмахнулся от моего вопроса.
- Армии любят парады. Не дури, Робин. Я знаю, чего ты хочешь, но это
невозможно.
- Я хочу, - ответил я, - чтобы ВЕЭС помогло уничтожить террористов с
их кораблем. Это явно в интересах всех. Ты говоришь, что это невозможно.
Хорошо, приму твои слова, но почему невозможно?
- Потому что ты ничего не понимаешь в политике. Ты думаешь, что ВЕЭС
может обратиться к парагвайцам и сказать:
- Послушайте, договоритесь с Бразилией, скажите, что вы проявите
уступчивость в территориальном споре, если они передадут свою информацию
американцам, чтобы можно было захватить корабль террористов.
- Да, - согласился я, - именно так я и думаю.
- И ошибаешься. Они не станут слушать.
- ВЕЭС, - терпеливо сказал я, меня тщательно проинструктировала моя
информационная система, Альберт, - самый крупный торговый партнер
Парагвая. Если вы свистнете, они прыгнут.
- В большинстве случаев да. Ключ к ситуации - республика Кампучия. У
нее тайная договоренность с Парагваем. Кроме этого, я ничего не скажу,
только добавлю, что договоренность одобрена на самом высоком уровне. Еще
кофе, - сказал он, - только на этот раз пусть будет не так много кофе.
Я не спрашивал Квятковского, что это за особая договоренность, потому
что если бы он хотел рассказать мне, то не назвал бы ее "тайной". Да мне и
нужно. Это военный договор. Все "тайные договоренности", которые заключают
в наши дни друг с другом государства, - военные договоры, и если бы меня
не беспокоили так террористы, я бы беспокоился из-за того, как ведут себя
законные правительства. Но всему свое время.
Итак, по совету Альберта, я далее пригласил к себе в кабинет юриста
из Малайзии, потом миссионера из Канады, далее генерала албанских
военно-воздушных сил, и для каждого у меня нашлась своя наживка. Альберт
говорил мне, за какую ниточку потянуть и какие стеклянные бусы предложить
туземцам - в одном случае дополнительная квота на провоз колонистов, в
другом - вклад на "милосердие". Иногда требовалась просто улыбка.
Роттердам прекрасно для этого подходит. В Гааге, откуда переместили Дворец
Правосудия, слишком много беспорядков, особенно с тех пор, как террористы
играют с ТПП, и всех, кого нужно, можно отыскать в Роттердаме. Люди всех
сортов. Всех цветов, любого пола, в костюмах всех типов, от эквадорских
юристов в мини-юбках до термально-энергетических баронов с Маршалловых
островов в саронгах и ожерельях из акульих зубов. Трудно судить, добился
ли я продвижения вперед, но в половине двенадцатого живот сказал мне, что
будет болеть очень сильно, если я не помещу в него хоть немного пищи.
Поэтому я сделал перерыв. С тоской подумал о тихом номере в отеле, с
теплым бифштексом и снятыми туфлями, но я пообещал встретить Эсси на ее
предприятии. Поэтому я попросил Альберта сделать оценку достигнутого и
подготовить рекомендации, что делать дальше, и отправился ловить такси.
Невозможно пропустить предприятие Эсси по приготовлению быстрой пищи.
Арки из сверкающего голубого металла хичи можно встретить в любом уголке
мира. Дня нас на балконе веревками выгородили место, и Эсси встретила меня
на лестнице улыбкой, поцелуем и дилеммой:
- Робин! Послушай! Здесь хотят подавать жаркое с майонезом. Позволить
им?
Я ответил на ее поцелуй, но через плечо смотрел на наш столик.
- Решай сама.
- Да, конечно, я решу. Но это важно, Робин! Ты знаешь, у нас были
трудности с дублированием жареного картофеля. А теперь майонез? - Тут она
отступила на шаг и внимательно посмотрела на меня. Выражение ее
изменилось. - Ты так устал! Так много морщин на лице! Робин, как ты себя
чувствуешь?
Я ответил ей своей самой очаровательной улыбкой.
- Просто есть хочу, дорогая! - воскликнул я и с обманчивым
энтузиазмом посмотрел на тарелки. - Послушай! Отлично выглядит! Что это,
тако? [плоская лепешка с мясным наполнителем]
- Это чаппати [пшеничный хлебец из Индии], - с гордостью ответила
она. - Тако вот здесь. А еще блины. Посмотрим, как они тебе понравятся. -
Так что мне пришлось все попробовать, а мой живот совсем не просил об
этом. Тако, чаппати, рисовые шарики с кислым рыбным соусом, блюдо, которое
больше всего напоминает вареный ячмень. Не все в моем вкусе. Но все
съедобны.
Это тоже дары хичи. Хичи передали нам свое великое знание, что все
живые ткани, включая ваши и мои, состоят в основном из четырех элементов:
углерода, водорода, кислорода и азота - CHON - CHON-пища. И так как
кометные газы тоже состоят из этих четырех элементов, хичи построили
Пищевую Фабрику в нашем Оортовом облаке, где висят кометы, дожидаясь, пока
Солнце вытащит их и пустит по нашему небу.
CHON, конечно, еще не все. Нужны и другие элементы. Из них наиболее
важна сера, может быть, затем натрий, магний, фосфор, хлор, калий, кальций
- не говоря уже о небольших добавках кобальта, чтобы создавался витамин
В-12, хрома для глюкозной выносливости, йода для щитовидной железы, лития,
фтора, мышьяка, селена, молибдена, кадмия и еще многих. Вероятно, нужна
вся периодическая система, хотя бы в следах, но большинство элементов в
таких малых количествах, что не нужно беспокоиться об их добавке к
похлебке. Хотите вы того или нет, они появляются с другими компонентами.
Итак, химики Эсси вырабатывали и сахар, и специи, и производили пищу для
всех - и не только чтобы оставаться в живых, нет, вкусную пищу, которую
хочется есть, отсюда чаппати и рисовые шарики. Из CHON можно приготовить
что угодно, если как следует помешать. И помимо всего прочего Эсси
производила много денег, и к тому же ей это занятие нравилось.
Наконец я занялся чем-то, что мой желудок не отверг - похоже на
гамбургер со вкусом салата из авокадо с кусочками свинины, а Эсси назвала
это Большой Чон. Эсси каждую минуту вскакивала и куда-то убегала.
Проверяла температуру инфракрасных нагревательных ламп, смотрела, нет ли
грязи под посудомоечными машинами, пробовала десерт, подняла скандал из-за
того, что молочные пирожные слишком тонкие.
Эсси заверила меня, что ее пища не может повредить, хотя мой желудок
меньше верил ей, чем я. Шум на улице мне не нравился - это парад? - но
вообще-то мне было почти удобно, насколько это возможно. Я настолько
расслабился, что смог наслаждаться изменением в нашем статусе. Когда мы с
Эсси появляемся на людях, на нас смотрят, и обычно смотрят на меня. Но не
здесь. На продуктовых предприятиях Эсси звезда она. У всех напряжены мышцы
спины, все взгляды, которые бросают украдкой, обращены в одном
направлении, на большую леди-босса. Ну, она не очень леди: Эсси четверть
столетия учил английскому эксперт - я, но когда она возбуждается, повсюду
слышны "некультурный" и "хулиганы" [Здесь и ниже эти слова произносятся
по-русски].
Я подошел к окну второго этажа, чтобы взглянуть на парад. Он двигался
прямо по улице, по десять человек в ряд, с лентами, выкриками, плакатами.
Прямо через улицу началась потасовка, с полицейскими и плакатами,
сторонники вооружения против пацифистов. Невозможно определить, кто за
что, они колотили друг друга плакатами, и Эсси, подойдя ко мне и доедая
свой Большой Чон, посмотрела и неодобрительно покачала головой.
- Как сэндвич? - спросила она.
- Отлично, - ответил я со ртом, полным углерода, водорода, кислорода
и азота плюс микроэлементы. Она бросила на меня взгляд: говори громче. -
Превосходно, - сказал я с усилением.
- Мне тебя не слышно из-за этого шума, - пожаловалась она, облизывая
губы: ей самой нравится то, что она продает.
Я кивнул в сторону парада.
- Не знаю, хорошо ли это.
- Я думаю, нет, - согласилась она, глядя с отвращением на группу
людей, которых, как мне кажется, называют зуавами, - темнокожие люди
маршировали в мундирах. Их национальные цвета разглядеть мне не удалось,
но у каждого было скорострельное оружие, и они исполняли с ним упражнения:
поворачивали, касались прикладом мостовой, заставляли снова прыгнуть им в
руки, и все это не нарушая шага.
- Может, нам лучше пойти в суд, - сказал я.
Она подобрала последнюю крошку моего сэндвича. Некоторые русские
женщины после сорока расплываются, а некоторые сморщиваются и увядают. Не
Эсси. У нее по-прежнему прямая спина и узкая талия, которая впервые
