- Здравствуй, Клара, - сказал я. Не очень умно, но что еще мог я
сказать в таких обстоятельствах. И она ответила:
- Здравствуй, Робин. - И тоже как будто не знала, что добавить.
Стояла, глядя на меня, пока я не догадался пригласить ее сесть. И,
конечно, я тоже смотрел на нее - теми многочисленными способами, которые
есть в распоряжении электронного разума; но с точки зрения всех этих
способов выглядела она хорошо. Устала - да. Ей нелегко пришлось. И дорогая
Клара никогда не была классической красавицей, со своими темными густыми
бровями и крепким мускулистым телом, да, но выглядела она отлично. Я
думаю, это разглядывание заставило ее нервничать, потому что она
откашлялась и сказала: - Мне сказали, что ты сделал меня богатой.
- Не я, Клара. Я просто вернул тебе долю того, что мы заработали
вместе.
- Эта доля, кажется, увеличилась, - она улыбнулась. - Твоя жена
говорит, что у меня больше пятидесяти миллионов долларов...
- Можешь получить и больше, если хочешь.
- Нет, нет, и так очень много. Кажется, у меня доля во многих
компаниях. Спасибо, Робин.
Снова молчание, и затем - поверите ли? - следующими моими словами
были:
- Клара, я должен знать! Ты меня ненавидела все это время?
В конце концов я задавал себе этот вопрос целых тридцать лет.
Но даже тогда вопрос показался мне неуместным. Не могу сказать, как
он подействовал на Клару, она какое-то время сидела с раскрытым ртом,
потом с трудом глотнула и покачала головой.
И начала смеяться. Смеялась громко и всем телом, а когда кончила
смеяться, вытерла глаза и сказала:
- Слава Богу, Робин! По крайней мере хоть что-то не изменилось. Ты
умер. У тебя оплакивающая тебя вдова. Мир на краю величайших изменений.
Испуганные существа появились из своего укрытия... и ты мертв. И все равно
тебя волнует проклятое чувство вины!
И я тоже рассмеялся.
Впервые за все время, Бог мой, за полжизни последний остаток вины
исчез. Трудно определить, что я испытал; прошло немало времени с этого
освобождения. Я сказал, продолжая смеяться:
- Я знаю, это звучит глупо, Клара. Но прошло так много времени, и я
знал, что ты там, в черной дыре, в замедлившемся времени, и я не знал, о
чем ты думаешь. Я думал, может, ты... не знаю... винишь меня в том, что я
тебя покинул...
- Но как я могла, Робин? Я не знала, что с тобой произошло. Хочешь
знать, что я на самом деле чувствовала? Я испытывала ужас и оцепенение,
потому что знала, что ты исчез, и думала, что ты мертв.
- И когда ты вернулась, я действительно мертв, - улыбнулся я. Я
видел, что она чувствительнее к таким шуткам, чем я. - Ну, хорошо, -
сказал я. - Действительно все хорошо. Я в порядке и весь мир тоже!
И это правда. Я бы хотел коснуться ее, конечно, но это желание
начинало мне казаться частью далекого детства; а сейчас она здесь, в
безопасности, и вселенная открыта перед нами. И когда я так сказал, у нее
отвисла челюсть.
- Ты ужасно оптимистичен! - выпалила она.
Я искренне удивился.
- Почему?
- Убийцы! Они выйдут рано или поздно, и что мы будем делать? Они
испугали хичи, и меня они ужасно пугают.
- Ах, Клара, - сказал я, поняв ее наконец. - Я понимаю, что ты имеешь
в виду. Все равно что в прошлом, когда мы знали, что хичи где-то есть и
могут неожиданно выйти, и они способны на многое, о чем мы не имеем
понятия...
- Совершенно верно. Нам не справиться с Убийцами!
- Да, - согласился я, - сейчас не справиться. Но мы не могли когда-то
сравняться и с хичи. А к тому времени как они вышли - мы смогли. Если
повезет и у нас будет время, подготовимся и к выходу Убийц.
- И что же? Все равно они враги!
Я покачал головой.
- Не враги, Клара, - сказал я. - Всего лишь новый источник.
