румянец.
- Вы - женщина проницательная.
- Я - журналист. По-моему, это у меня профессиональное. Но мне нужно
заняться делами. - Она оттолкнула кресло. Похоже, плохие вести только
придали ей сил.
- Что же вы думаете делать?
- Позвоню Джимову непосредственному начальству, если только смогу
найти его в воскресенье. Или пойду в местное отделение полиции, подам
заявление о пропаже человека попрошу отыскать больницу куда лег ваш отец.
А завтра первым делом свяжусь с "Норт-Индастриз"...
- Нет! - Юми хлопнула ладонями по столу. Хлопок был резким и громким;
она сама себе удивилась - никогда не распускалась так на людях. Но ведь
очень - жизненно - важно было убедить Шерон... - Если вы позвоните в
полицию по обычной телефонной связи, или если полицейские будут
пользоваться обычными радиодиапазонами, очень может быть, что отец и его
коллеги узнают обо всем. Они будут еще более напуганы - и еще более
опасны. Для вашего мужа и для вас.
Шерон смутилась.
- Но я не понимаю, как они смогут...
Юми сжала руку Шерон.
- Пожалуйста, поверьте мне! Муж ваш недооценил моего отца, но вы не
должны совершать той же ошибки! Лео Готтбаум еще пятьдесят лет назад ломал
парольные защиты, чтобы проникать в базы данных! У него есть системы,
которые - я уверена - могут автоматически прослушивать тысячи звонков,
реагируя на ключевые слова. Я не специалист и не знаю подробностей, и сама
компьютерами никогда не занималась. Но я росла рядом с ним и знаю, на что
он способен, и знаю, что совесть его мучить не будет.
Шерон вымученно засмеялась.
- Вы действительно во всем этом убеждены?
Юми опустила взгляд.
- Извините, я не хотела на вас кричать. - Она взглянула на свои часы
и только теперь поняла, сколько времени прошло. - Боюсь, нам пора
возвращаться. Мне еще нужно успеть на самолет. - Она неловко отодвинула
кресло и поднялась. - Но, Шерон, пожалуйста, пока существует еще
вероятность, что муж ваш жив, не делайте ничего, что может насторожить
отца и его людей.
Они вернулись к машине и поехали в аэропорт. Шерон вела машину молча,
глядя прямо вперед, погрузившись в глубокие раздумья.
- Вы, говорите, журналист? - спросила Юми.
Шерон медленно, рассеяно кивнула.
- Да, верно. Я работаю на местной телестанции.
- Это хорошо. Значит, вы умеете и собирать информацию, и
распространять ее. Гласность может послужить очень мощным оружием против
отца. - Юми вынула из сумки описание проекта "ЖС", а также микрокомп
Бейли. - Ваш муж случайно забыл эти вещи у отца. Я подумала, что в
микрокомпе его личные заметки, и не смотрела, но они могут быть полезны. А
в папке - описание проекта. Будете читать: не забывайте: мой отец
признался мне в личной беседе, что они добились успеха в решении всех
поставленных задач. - Юми положила то и другое на заднее сиденье.
Шерон выехала на пандус, ведущий к Федерал Эрлайнс Билдинг, высмотрев
свободное место, подрулила к бровке и поставила машину на тормоз.
Откинувшись на заднее сиденье, она устало провела руками по лицу.
- Мне следует поблагодарить вас, - подавленно сказала она. - Только я
от всей души надеюсь, что вы ошибаетесь относительно... того, что может
случиться.
- Конечно, я могу ошибаться. Муж ваш может быть в каком-нибудь мотеле
у прибрежного шоссе. Вполне возможно.
- Наверное, мне лучше поехать поискать его. Хуже от этого не будет.
Юми обдумала все это и покачала головой:
- Если с ним все в порядке, очевидно, что он связался бы с вами. Если
же, напротив, случилось что-то плохое, отец сделает все, чтобы отвести от
себя подозрения. Я понимаю очень трудно вот так сидеть и ждать, но, я
уверена, вы в любом случае очень скоро что-нибудь узнаете. - Она взглянула
на часы и отворила дверцу машины. - Боюсь, мне пора. Надо бы мне остаться,
помочь вам, но если отец проверить списки пассажиров и обнаружит, что я не
села в самолет, он поймет, что тут что-то не так.
Шерон разглядывала свои руки, лежавшие на баранке. Затем, повинуясь
порыву, она распахнула свою дверцу, выбралась наружу, быстро обойдя
машину, подошла к Юми, стоявший уже на тротуаре, и взяла ее за руку.
- Вы сделали гораздо больше, чем должны были, - сказала она. - Я вам
так благодарна... - И неожиданно обняла ее.
Юми была слишком удивлена, чтобы как-то реагировать. Шерон крепче
сжала ее в объятиях, затем немного отстранилась, глядя ей в глаза с явной
искренней благодарностью. Все произошло настолько стихийно, что Юми не
знала, что и думать, а уж тем более - что сказать.
- Можно позвонить вам и рассказать, как все вышло? - спросила Шерон.
- Да-да, пожалуйста. - Юми неловко порылась в сумке и нацарапала на
клочке бумаги телефон, радуясь поводу отвлечься. - Звоните в любое время.
Однако, пока все не разрешится, будьте осторожны с упоминаниями того, о
чем я вам говорила. - Она втиснула бумажку в ладонь Шерон и, испугавшись
переполнявших ее чувств, повернулась и поспешила к аэровокзалу.
ПОСЛЕДНИЕ ПРОЦЕДУРЫ
Голова болела, точно цепами молотили; во рту - неприятный кислый
привкус... Бейли встрепенулся и заморгал, пытаясь сосредоточится. Темно;
кажется его куда-то везут... Машина? Сиденье неудобное, жесткое... Он
попробовал пошевелить руками и обнаружил, что запястья снова стянуты
лентой. И на голове что-то такое есть. Опять черный пластиковый пакет.
Пакет ли? Он тряхнул головой. Да, пластик на лице, стянут вокруг шеи.
Впрочем, больших неудобств это не причиняло: он был очень сонным и,
как бы ни старался сконцентрироваться, мысли ускользали куда-то в темноту.
Опять наркотики, пришло смутное понимание. Он сглотнул и облизнул губы.
- Куда мы едем? - услышал он собственный голос, до странного громко
прозвучавший внутри головы.
- Я везу вас в гости к одним моим друзьям.
Бейли снова и снова силился сосредоточится. Ну да, этот, рядом -
Готтбаум.
- Мы едем назад в купол?
- Нет. Мы с вами, мистер Бейли, в большом Лос-Анджелесе. Теперь вы -
мой подопечный. Доктор Френч пожелала, чтобы было так.
- Я хочу выглянуть в окно. Можно?
- Сожалею. Будет лучше, если вы не увидите, куда вас везут. Мои
друзья согласились помочь на условиях полной анонимности.
Бейли рассмеялся. Смех сильной болью отдавался в голове, да еще
породил кашель, отчего стало еще хуже.
Он слабо рванулся. Лишенный возможности видеть, он чувствовал себя
весьма погано.
- Все равно собираетесь убить - так какая разница?
- Не убить. Просто деанимировать, - поправил Готтбаум. - И если все
пройдет, как задумано, в чем я ничуть не сомневаюсь, вы сохраните все свои
качества. Включая память.
- Как инфоморф... - Это не имело значения. Никакого.
- Да, вы станете инфоморфом, - отстраненно, безучастно ответил
Готтбаум.
Бейли пытался подумать, невзирая на наркотики, как следует.
Простейшая логика давалась с необычайным трудом.
- Если вы отпустите меня, я ничего не скажу. Не стану бурю затевать.
Слышите, я даже рапорта не успел составить...
- Рад слышать. Спасибо за подтверждение. И все же ставка тут слишком
высока для нас, чтобы просто отпустить вас под честное слово.
Бейли поерзал на сиденьи и, точно сквозь туман, осознал: он - на
переднем сиденьи, а сидящий рядом Готтбаум - за водителя. Может, удастся
пробить головой стекло, выбраться, упасть на дорогу, а тогда кто-нибудь
увидит... Ехать, куда везут, ему вовсе не хотелось. Страшно было. Он,
конечно, под наркотиками и не может нормально думать, однако он знал, что
ему страшно. Может, удастся пробить головой стекло...
Машина остановилась; Готтбаум нажал клаксон - раз, еще.
- Приехали, - сказал он.
Бейли внесли в какое-то помещение. Пахло химией. Было холодно. Его
разложили на чем-то твердом, привязали и сняли с головы пакет. Он
сощурился и заморгал. Сглотнул - очень хотелось есть. Почему его не
кормят? Куда привезли? Стеллаж во всю стену, уставлен электронным
оборудованием; пара каких-то устройств с отходящими от них трубками; два
человека в хирургических масках и зеленых халатах... Что здесь творится?
Появился третий - то был Готтбаум, тоже в маске, шапочке и стерильном
халате.
- Уверяю вас, - сказал он Бейли, - все пройдет относительно
безболезненно.
- Безболезненно? - Он медленно повернул голову, пытаясь вникнуть в
суть.
- Сканирование, Бейли, есть процедура долгая деликатная и хлопотная.
Ваш мозг придется охладить до полного затвердевания. Мои друзья -
рекомендую - специалисты по крионике. Они в нашу работу верят и вполне
осведомлены о ее результатах.
Бейли скривился.
- Нет, - слабым голосом сказал он. - Я не хочу...
- Мы готовы начать перфузию, доктор Готтбаум, - сказал один из тех, в
халатах. Над его маской можно было различить бледно-голубые глаза, да
маленькую розовую родинку на лбу, чуть сбоку. Говорил он так, точно для
счастья ему не хватало чего-то очень существенного.
Сквозь туман в голове блеснуло воспоминание. Бейли бессознательно
рванулся, пытаясь сесть.
- А где Баттеруорт?
- Майкл Баттеруорт вместе с остальными членами группы сейчас в
"Норт-Индастриз" готовит оборудование для вашего сканирования. К счастью,
сегодня воскресенье, и мы можем работать, не слишком опасаясь
нежелательных вторжений. Баттеруорт будет заниматься расчетами мозга. В
настоящее время он - единственный, чья квалификация достаточно высока.
Бейли слабо застонал. Тот единственный, кому он хотел довериться -
именно он собирается... разрезать его, Бейли, на куски...
- Вы просто отпустите меня, - сказал он. - Оставьте меня в покое, а я
оставлю в покое вас.
- Доктор Готтбаум? - Тот с родинкой, что-то держал в руках. - Я
полагаю, именно вам следует...
- Да. Это - моя обязанность. - Он опустил взгляд на Бейли. - Сейчас
вам введут нейтрализатор для введенного ранее седатива. Вы ощутите вдруг
необычайный прилив сил ясность мысли. Затем мы начнем перфузию - заменим
вашу кровь реактивами, которые предохранят ваши клетки от повреждений при
замораживании и вы быстро потеряете сознание. А ощутите только нарастающую
слабость. - И с этими словами он приложил инъектор к руке Бейли.
Туман в голове - точно ветром унесло. Бейли, словно бы вышел из
мрачной, невыносимо жаркой комнаты в ослепительный, льдисто-холодный
зимний день. Пульс забился в два раза чаще. Бейли обнаружил, что привязан
к операционному столу; дикий, ослепляющий свет бьет прямо в лицо; на
колесном столике, стоящем в головах, разложены стальные инструменты. Его
собираются убить.
- Нет! - закричал он. - Господи... Шерон!
В руку его вонзилась полая игла. От сильной боли Бейли вскрикнул.
Машина. Рука тут же стала холодной, как лед, и начала очень болезненно
пульсировать.
- Стойте! - Он рванулся изо всех сил. - Ублюдки вы клятые...
- Два литра, - сказал кто-то.
Все окружающее отступило куда-то вдаль. Глуховатый пульс его сменил
частоту и теперь отдавался в ушах быстрым стрекотом пишущей машинки.
Столешница вместе с Бейли словно бы начала уходить в пол. Люди в халатах
превратились просто в кукол, плавающих в белом сиянии.
- Шерон! - охнул он.
И отключился.
ИЗ ГРАНДА-ХИЛЛС ГАЗЕТТ; ВЫХОДНЫЕ, 20 МАЯ, 2030 Г.
АГЕНТ ФБР СГОРАЕТ В СОБСТВЕННОЙ МАШИНЕ
Наш земляк из Гранда-Хиллс, работавший в ФБР, нашел свою смерть
ранним утром в понедельник. Его машина врезалась в ограждение на Первом
