казаков пристал к шведскому войску. Его измена для Петра была неожиданна, и
не только для Петра, но и для массы малороссиян. Никто не мог сказать,
пойдет ли Малороссия за гетманом или останется верной Руси. В таких
обстоятельствах русский главнокомандующий Меншиков проявил замечательную
ловкость: 29 октября 1708 г. Мазепа соединился с Карлом, а уже 31-го
преданный Мазепе Батурин был взят русскими штурмом и сожжен. Центр
предполагаемого восстания был уничтожен, вся Малороссия почувствовала
энергию и силу русских. Через неделю в Глухове казаки избрали нового гетмана
(Ивана Скоропадского); Мазепа, как изменник, был предан анафеме
духовенством. Малороссия фактически оказалась в руках Петра, а
малороссийские крестьяне начали народную войну против наступавших шведов.
Так неудачно окончился для Карла 1708 год.
Но шведы сохраняли престиж непобедимости и казались грозным врагом.
Петр боялся, что турки воспользуются пребыванием этого грозного врага на юге
Руси и начнут войну со своей стороны; на это твердо надеялся и Карл. Поэтому
Петр зимой 1708/09 г. принял все меры обороны от турок, лично побывал в
Воронеже и Азове, а к лету 1709 г. прибыл к армии Меншикова. Хотя в
действиях против шведов Петр держался крайне осторожно, не рискуя вступать в
открытые столкновения с Карлом, однако он решился открытым боем выручить
осажденный шведами город Полтаву; 27 июня 1709 г. произошло знаменитое
сражение при Полтаве. Эта генеральная битва кончилась полным бегством шведов
на юг, к Днепру. Сам Карл успел переправиться через Днепр и уйти в Бендеры,
в турецкие владения, но вся его армия у Днепра (у Переволочны) поло жила
оружие и была взята в плен.
Полтавская победа совершенно сломила могущество Швеции: у нее не
осталось армии, у Карла не стало прежнего обаяния; раньше торжествовавший
над всеми врагами, а теперь разбитый Петром, он сразу передал Петру и
Московскому государству то политическое значение, которым до тех пор
пользовалась Швеция. И Петр сумел воспользоваться плодами победы.
Естественным образом, он перенес военные операции к Балтийскому морю и в
1710 г. взял Выборг, Ригу и Ревель. Русские стали твердой ногой на
Балтийском побережье, существование Петербурга обеспечивалось. В то же время
вместе с военными успехами Петр сделал и большие политические успехи.
Поражение Карла подняло против Швеции всех ее врагов: Дания и Саксония снова
объявили Швеции открытую войну; северогерманские владетели тоже стали
принимать живое дипломатическое участие в великой Северной войне, не вступая
пока открыто в борьбу со Швецией. Среди всех союзников первое место теперь
стало принадлежать России и Петру. Петр сделался гегемоном Северной Европы и
сам чувствовал, что он сильнейший и влиятельнейший монарх Севера. Ниже мы
увидим, что тревожный для союзников Петра вопрос о его неожиданной гегемонии
повел к охлаждению между Петром и остальными членами коалиции. Но
политическое преобладание России оставалось неизменным с 1709 г., несмотря
даже на неудачи Петра в Прутском походе.
Прутский поход 1711 г. получил свое название оттого, что развязка
русско-турецкой войны 1710--1711 гг. произошла на берегах реки Прут. Эта
русско-турецкая война была результатом дипломатической деятельности Карла
XII и дружественного ему французского двора. Карл жил в Турции после
полтавского поражения, и ему не раз грозила выдача в руки Петра. Россия
требовала выдачи Карла, а он доказывал туркам своевременность и
необходимость для турок воевать с Петром. Результатом его настояний был
дипломатический разрыв Турции с Россией. Петр объявил Турции (в ноябре 1710
г.) войну и задумал вести ее наступательно. Он рассчитывал на помощь
турецких славян, на союз с вассальными турецкими владетелями (господарями)
Молдавии и Валахии и на поддержку Польши. Весной 1711 г. Петр поспешил в
поход, думая раньше турок завладеть Молдавией, Валахией и переправами через
Дунай. Но никто из союзников не явился на помощь вовремя. Присоединение к
Петру молдавского господаря Кантемира не спасло русскую армию от голода,
переход через степи истомил людей. К довершению всего турки ранее перешли
Дунай и на берегу Прута окружили громадными силами армию Петра. По
недостатку провианта и воды (русские были отрезаны от Прута) нельзя было
держаться на месте, а по сравнительной малочисленности войска невозможно
было с успехом пробиваться сквозь турок. Петр вступил в переговоры о мире с
великим визирем. Отправляя к нему доверенных лиц, Петр дал им полномочие для
освобождения войска и заключения мира уступить Азов, все завоевания на
Балтийском море (если турки потребуют этого для Карла), даже Псков; но Петр
желал, чтобы Петербург и восточный берег Финского залива оставался во что бы
то ни стало в руках русских. Однако уступлено было гораздо меньше того, на
что готов был Петр. Случилось так благодаря тому, что турки сами желали
окончить войну, в которую были втянуты посторонними влияниями. Кроме того,
делу пособили ловкость русского дипломата Шафирова и богатые подарки,
посланные Петром визирю. Мир был заключен, и русская армия освобождена на
таких условиях: Петр отдавал Турции Азов и некоторые укрепленные пункты близ
Черного моря, отказывался от вмешательства в дела Польши (необходимо
заметить, что тогда уже были проекты раздела Польши, пользовавшиеся
сочувствием Петра); наконец, Петр давал Карлу свободный проезд в Швецию.
Хотя Петр возвратился в Россию "не без печали", по его собственным словам,
но его избавление от плена и сравнительно легкие условия мира с Турцией
могли казаться даже удачей. Он дешево отделался от турок и продолжал
удерживать то высокое политическое положение в кругу европейских государств,
какое дала ему Полтавская победа.
После кампании 1709 г. война со шведами в общем шла вяло. Для Петра
существовало два театра войны со Швецией: как сильнейший член коалиции
против Карла, он участвовал в общих союзнических предприятиях на южном
берегу Балтийского моря, где были шведские провинции (Померания), в то же
время действовал и особо от союзников, завоевывая Финляндию.
Приобретение Финляндии для Петра казалось важным делом "двух ради
причин главнейших (так писал он адмиралу Апраксину): первое -- было бы что
при мире уступить... другое, что сия провинция есть матка Швеции, как сам
ведаешь: не только что мясо и прочее, но и дрова оттоль". В 1713--1715 гг.
русские войска и флот овладели Финляндией и стали грозить самой Швеции.
Таким образом, на этом театре войны Петр имел положительный успех.
Менее удачно шли дела с союзниками. Военные действия против шведов на
юге от Балтийского моря были, правда, не без удач: шведы теряли свои
северогерманские владения. Но дипломатические недоразумения и столкновения
мешали единству союзных действий. Когда, после Прутского похода, Петр в 1711
и 1712 гг. приезжал в Германию, ему удалось теснее сблизиться с Пруссией; но
прочими своими союзниками он уже был недоволен за их неискренность и
неумение согласно вести войну. Но в то же самое время и дипломатия, и
западноевропейская публицистика были, в свою очередь, недовольны Петром. Они
ему приписывали завоевательные виды на Германию, в его дипломатах видели
диктаторские замашки и боялись вступления русских вспомогательных войск в
Германию. И после неудачи на Пруте Петр своим могуществом был страшен
Европе.
От союза с Петром, однако, не отказывались. При участии русских
союзники вытеснили шведов окончательно из их германских владений в 1715 и
1717 гг. Не помогло шведам и присутствие самого Карла, который в 1714 г,
вернулся из Турции. Одновременно со взятием у шведов последней крепости в
Германии (Висмара) союзники задумали высадку в самую Швецию и отдали союзные
флоты под личное начальство Петра, но высадка не состоялась благодаря
крупным недоразумениям между Петром и союзниками. Петр думал занять Висмар
своими войсками, желая передать его герцогу Мекленбургскому, за которого
выдал замуж свою племянницу Екатерину Иоанновну. Но датская и германская
дипломатии воспротивились занятию Висмара, ибо видели в этом желание русских
овладеть и Мекленбургом, и Висмаром. В то время (1716 г.) страх перед Петром
на Западе достиг своего апогея. Петр действительно держал себя с большим
чувством собственного достоинства и давал понять союзникам свои силы.
Благодаря этому он стал любимым предметом политических памфлетов, которые
приписывали ему самые чудовищные завоевательные планы.
Опасения прессы разделяла и дипломатия: английские дипломаты делали
представления германскому императору о необходимости удалить русских из
Германии; датчане желали, чтобы Петр со своими войсками оставил Данию, где
он был в 1716 г.; в Германии требовали выхода русских из Мекленбурга. Петр
всюду видел страх и недоброжелательство, то скрытое, то явное. Понимая, что
при таких условиях нет возможности действовать против Швеции решительно, и
рассерженный недопущением русских в Висмар, Петр пришел к мысли действовать
отдельно от союзников. Голштинский дипломат барон Герц взялся быть
посредником между Петром и Карлом, но, пока это посредничество не привело
еще к определенным результатам, Петр вступил в оживленные сношения с
Францией, которая до тех пор держала сторону Швеции, а к России была
враждебна, потому что Москва дружила с ее врагом -- германским императором.
В 1717г. Петр предпринял даже поездку через Голландию во Францию с надеждой
заключить и политический, и брачный союз с французским королем (малолетним
Людовиком XV). Но пребывание Петра в Париже, представляющее любопытный
эпизод в личной жизни Петра, не привело ни к чему. Он добился только
обещания Франции отступить от дружеских договоров со Швецией. Возвратившись
в Голландию, Петр возобновил переговоры с Герцем об отдельном мире между
Швецией и Россией. На 1718 год был назначен русско-шведский конгресс на
Аландских островах.
Конгресс этот состоялся (с нашей стороны были на конгрессе Брюс и
Остерман). Обе стороны желали мира, но об условиях его не могли сговориться
очень долго. Когда же пришли к соглашению, смерть Карла XII помешала делу.
После Карла на престол Швеции была избрана его сестра Ульрика-Элеонора, и
правление перешло в руки аристократии. Переговоры о мире были прерваны, и
возобновилась война. Но теперь Петр стал действовать крайне решительно.
Несмотря на поддержку Англии, оказанную Швеции, Петр ежегодно -- в 1719,
1720 и 1721 гг. -- посылал русские корпуса в самую Швецию и этим принудил
шведское правительство возобновить мирные переговоры. В 1721 г. состоялся
съезд русских и шведских дипломатов в Ништадте (недалеко от Або), и 30
августа 1721 г. мир был заключен. Условия Ништадтского мира были таковы:
Петр получил Лифляндию, Эстляндию, Ингрию и Карелию, возвращал Финляндию,
уплачивал два миллиона ефимков (голландских талеров) в четыре года и не
принимал на себя никаких обязательств против прежних союзников. Петр был
чрезвычайно доволен этим миром и торжественно праздновал заключение его.
Значение этого мира для Московского государства определяется кратко:
Россия становилась главной державой на севере Европы, окончательно входила в
круг европейских государств, связывала себя с ними общими политическими
интересами и получала возможность свободного сообщения со всем Западом
посредством новоприобретенных границ. Усиление политического могущества Руси
и новые условия политической жизни, созданные миром, были поняты и Петром, и
