новшества. Гм-м-м... в общем, я подумаю. Может быть, ваш друг Грубер - как
раз тот человек, который мне нужен... Да, Селдон, что вы, кстати говоря,
имели в виду, сказав, что в последнее время все спокойно?
- Только то, сир, что никаких признаков недовольства среди придворных
не отмечается. Неизбежная тенденция к интригам так близка к минимуму, как
не была никогда.
- Вы бы так не говорили, Селдон, будь вы на моем месте. Послушали бы
вы всех чиновников с их вечными жалобами. И как вы только можете мне
говорить, что все тихо и спокойно, когда мне каждую неделю докладывают о
серьезнейших авариях на Тренторе?
- Подобные происшествия случаются всегда, сир.
- Что-то не припомню, чтобы они когда-либо случались чаще, чем за
последнее время.
- Очень может быть, сир, так оно и есть. Коммуникации стареют. Для
того чтобы произвести необходимый капитальный ремонт, нужен определенный
срок, необходимо произвести колоссальный объем работ и вложить
значительные средства. А сейчас не то время, когда люди спокойно воспримут
рост налогов.
- Такого времени никогда не бывает. Похоже, людям не слишком нравятся
все эти аварии. Этому следует положить конец, и вы, Селдон,
проконтролируйте этот вопрос. А что говорит по этому поводу психоистория?
- То же самое, что элементарный здравый смысл: все на свете приходит
в негодность.
- Ну... в общем, можно считать, настроение у меня теперь испорчено на
весь день. Ладно, разбирайтесь сами, Селдон.
- Слушаюсь, сир, - спокойно кивнул Селдон.
Император зашагал ко дворцу, а Селдон подумал о том, что и у него
самого настроение на весь день испорчено. Эти аварии на Тренторе были той
самой альтернативой, которая ему меньше всего была по душе. Но как их
прекратить и перебросить кризис на Периферию?
Психоистория молчала.
7
Рейч Селдон был несказанно счастлив. Еще бы ему не радоваться - ведь
за несколько месяцев это был первый ужин en famille [семейный (фр.)] с
матерью и отцом. Он отлично знал, что в биологическом смысле эти двое - не
кровные его родители, но это не имело никакого значения. Он считал их
своими родителями и радостно, с любовью улыбался им.
Обстановка в теперешних апартаментах Селдона была не такая
задушевная, не такая теплая, как некогда в коттеджике Стрилингского
кампуса. Увы, нынче некуда было деваться от роскоши и великолепия - такими
уж положено было быть апартаментам премьер-министра.
Глядя порой на себя в зеркало, Рейч не переставал удивляться. Роста
он был невысокого - всего сто шестьдесят три сантиметра, то есть ниже
обоих родителей, коренастый, упитанный, но не толстяк, черноволосый,
усатый - с далийскими усами он не расстался бы ни за что на свете. Они
были предметом его гордости, и он особенно тщательно ухаживал за ними.
А из зеркала на него до сих пор смотрели глаза беспризорного
мальчишки - того самого, каким он был когда-то, до того, как судьбе не
стало угодно устроить его встречу с Гэри и Дорс по дороге к Матушке Ритте
в Биллиботтоне. А теперь он, Рейч, родившийся в нищете и безысходности,
был государственным служащим, мелким клерком в министерстве демографии.
- Ну, как дела в министерстве? - поинтересовался Селдон. - Есть
успехи, Рейч?
- Кое-какие есть, па. Законы прошли. Решения суда приняты. Речи
произнесены. И все же людей убедить трудно. Можно ведь сколько угодно
разглагольствовать о братстве, а люди все равно себя братьями не
чувствуют. И что меня больше всего донимает, так это то, что далийцы ничем
не лучше других. Хотят, чтобы к ним относились, как к равным, и так оно и
есть. Но хотят-то они хотят, а вот дай им волю, сомневаюсь, чтобы они к
другим стали относиться, как к равным.
- Увы, психологию людей очень трудно изменить, Рейч, почти
невозможно. Придется довольствоваться попытками избавиться от самых
страшных зол, - вздохнула Дорс.
- Беда в том, - сказал Селдон, - что этим практически никто никогда
не занимался. Людям милостиво позволяли играть в игру, главное правило
которой - "я-лучше-чем-ты", а выбить из мозгов такое трудновато.
Понимаешь, если пустить все на самотек лет этак на тысячу и сидеть сложа
руки, нечего удивляться, что потом придется сто лет разбираться и наводить
порядок.
- Знаешь, па, - улыбнулся Рейч, - мне порой кажется, что ты засунул
меня на эту работу в качестве наказания.
- Вот тебе раз! За что же мне тебя наказывать? - удивленно вздернул
брови Селдон.
- Хотя бы за то, что я в свое время соблазнился программой Джоранума
относительно равенства секторов и призывами к более широкому
представительству народа в правительстве.
- За это я тебя винить никак не могу. Лозунги крайне привлекательные,
но ты же знаешь, что и Джоранум, и вся его партия использовали их
исключительно как средство для вхождения во власть. А потом...
- И все-таки ты заставил меня заманить его в ловушку, несмотря на то,
что мне импонировали его взгляды.
- Поверь, мне было нелегко просить тебя об этом.
- А теперь ты заставляешь меня работать над претворением в жизнь
программы Джоранума исключительно затем, чтобы показать, как это
невыносимо трудно?
Селдон ударил в ладоши.
- Дорс, ну как тебе это нравится? Наш мальчик приписывает мне
прямо-таки какую-то змеиную хитрость. Разве это у меня в крови?
- Рейч, - проговорила Дорс, с трудом пряча улыбку, - уверена, ты не
такого мнения об отце.
- Да нет, нет, конечно. По жизни ты, па, прямой, как правда. Но когда
дойдет до дела, ты знаешь, как перетасовать колоду. Разве не этого самого
ты хочешь добиться с помощью психоистории?
Селдон грустно ответил:
- До сих пор с ее помощью я мало чего добился.
- Это скверно. Я-то думал, что существует какой-нибудь
психоисторический метод, с помощью которого можно было бы покончить с
дискриминацией и бесправием.
- Может быть, он и есть, но только я пока его не обнаружил. - После
ужина Селдон сказал: - Рейч, мне с тобой надо кое о чем потолковать.
- Вот как? - удивилась Дорс. - Без меня, я правильно поняла?
- Министерские дела, Дорс.
- Министерские "ля-ля", Гэри. Наверняка, будешь просить мальчика
сделать что-нибудь такое, чего мне не хотелось бы.
Селдон строго отрезал:
- Будь уверена, я не буду просить его ни о чем таком, чего ему не
хотелось бы.
- Все в норме, ма, - успокоил Рейч Дорс. - Дай нам с папой
поговорить. Честное слово, я тебе потом все-все расскажу.
- Ну, начинается... - Дорс скрестила руки на груди и широко раскрыла
глаза. - Ясное дело, "государственные тайны".
- Представь себе, ты не ошиблась, - решительно проговорил Селдон. - И
к тому же - тайны первостатейной важности. Дорс, я говорю совершенно
серьезно.
Дорс встала, поджав губы. Выходя из комнаты, она остановилась на
пороге и сказала единственное:
- Не смей бросать мальчика на съедение волкам, Гэри.
Она вышла, а Селдон спокойно проговорил:
- Боюсь, что я задумал именно бросить тебя на съедение волкам, Рейч.
8
Селдон и Рейч перешли в домашний кабинет Селдона, который он сам
окрестил "местом для раздумий". Здесь он просиживал долгие часы и думал,
думал о том, как решать бесконечные и каждодневные проблемы деятельности
имперского и тренторианского правительства.
- Ты читал, Рейч, - спросил Селдон, - насчет участившихся аварий в
системе коммуникаций нашей планеты?
- Да, - кивнул Рейч, - но только, па, ты же сам знаешь, какая старая
у нас планета. Так-то по сути, надо бы, знаешь, что сделать? Вывезти
отсюда весь народ, все тут перекопать, заменить напрочь, наставить везде
новейших компьютеров, а уж потом завезти всех обратно - ну, лучше даже не
всех, а половину. Ей-богу, на Тренторе будет гораздо спокойнее, если тут
будут жить двадцать миллиардов человек.
- И каким же двадцати отдать предпочтение? - улыбаясь, спросил
Селдон.
- Не знаю, - мрачно проговорил Рейч. - Да это и неважно. Все равно
планету нам не переделать, так что приходится латать дырки.
- Боюсь, ты прав, Рейч, но не все тут так просто. Я тебе кое-что
расскажу, а ты поправь меня, если я ошибусь. Есть у меня по этому поводу
кое-какие мысли.
Селдон вынул из кармана небольшой шарик.
- Что это такое? - спросил Рейч.
- Карта Трентора. Великолепная компьютерная модель. Будь так добр,
Рейч, расчисти стол.
Селдон положил шарик на середину стола и нажал кнопку, вмонтированную
в подлокотник кресла. Свет в комнате погас, а крышка стола загорелась
молочно-белым светом, распространившимся примерно на сантиметр в глубь
нее. А шарик, казалось, расплавился и растекся по поверхности стола.
Мало-помалу на молочно-белом фоне проступили пятна и точки, и
примерно через тридцать секунд Рейч восхищенно проговорил:
- Да ведь это не глобус, а карта! Настоящая карта Трентора!
- А я тебе что говорил? Правда, такую в магазине не купишь. Они все у
армейских начальников. Можно пользоваться, как глобусом, но просто
горизонтальная проекция более четко покажет то, что мне хотелось бы
показать.
- И что же тебе хотелось бы мне показать, па?
- Слушай. Как мы знаем, за последние пару лет участились аварии. Ты
говоришь: "Планета старенькая, и этого можно ожидать". Так? Однако аварии
резко участились, и в них стала отмечаться некая закономерность, то есть
практически все аварии являются результатом небрежности со стороны
обслуживающего персонала.
- Разве такое невозможно?
- Почему нет? Возможно. В разумных пределах. В разряд событий такого
рода можно отнести даже землетрясения.
- Землетрясения? На Тренторе?
- Трентор - в сейсмическом отношении на редкость спокойная планета -
и это замечательно, поскольку крайне опасно было бы заковывать в броню
планету, которая тряслась бы, как безумная, по несколько раз в году -
любая броня тогда бы трещала по всем швам. Твоя мама говорит, что одной из
причин, по которой Трентор был в свое время избран столицей Империи,
явилось как раз то, что он так безопасен в сейсмическом плане.
"Геологически полудохлый" - вот так она назвала наш любимый Трентор, ты же
знаешь, как мама любит такие словечки. Ну, так вот: Трентор, он, может
быть, и правда, полудохлый, но все-таки еще не умер. Изредка тут случаются
маленькие землетрясения, и за последние два года их было три.
- Я этого не знал, па.
- Не только ты. Покрытие Трентора - это не цельносварная броня. Она
состоит из сотен кусков, каждый из которых в случае необходимости может
быть отсоединен и приподнят, сдвинут в сторону, дабы избежать напряжения и
сжатия, неизбежно возникающих в случае землетрясения. И поскольку
землетрясения на Тренторе длятся не более минуты, подъем покрытия занимает
примерно такое же время, и люди, живущие в этом районе, даже не
подозревают ни о чем. Единственное, что они ощущают, - это звон посуды на
полках да легкое подрагивание пола. Ну, разве еще мизерное изменение
погоды за счет проникновения воздушных масс снаружи - и все.
- Но это же здорово?
- По идее, да. В этом плане все компьютеризировано. Где бы ни
произошло землетрясение, его начало должно моментально выявляться, и
обязана включаться система автоматического подъема куполов, дабы подъем
произошел до того, как вибрация станет чересчур сильной и будет грозить
целостности покрытия.
- Тоже здорово.
