даже на значительных расстояниях от себя, так что наиболее вероятно
останутся единственными крупными планетами системы. Там будут только
газовый гигант и астероиды.
- Вы хотите сказать, что здесь нет пригодной для жизни планеты?
- Чем крупнее газовый гигант, тем меньше шанс найти обитаемую
планету, а этот гигант так массивен, что фактически является карликовой
звездой.
- Можем мы увидеть его? - спросил Пилорат.
Все трое уставились на экран. (Фоллом находился в комнате Блисс с
книгой).
Зрелище было величественное. Пересекая яркий полумесяц примерно на
его середине, тянулась темная линия - тень от системы колец, которая сама
была видна на небольшом расстоянии за поверхностью планеты, как мерцающая
дуга, уходившая за темную сторону.
- Ось вращения планеты, - сказал Тревиз, - наклонена на 35 градусов к
плоскости вращения, а кольцо расположено в экваториальной плоскости
планеты, так что звездный свет приходит к нему снизу, и тень кольца
ложится выше экватора.
- Кольца довольно жидкие, - сказал Пилорат.
- Пожалуй, их размер выше среднего, - сказал Тревиз.
- Согласно легенде, кольцо, окружающее газовый гигант в системе
Земли, гораздо шире, ярче и более плотное, чем это. Эти кольца фактически
карлики по сравнению с газовым гигантом.
- Ничего удивительного, - сказал Тревиз. - Если история тысячелетиями
передается от человека к человеку, можно представить, во что она
превратится под конец.
- Это великолепно, - сказала Блисс. - Полумесяц как будто корчится и
извивается под нашими взглядами.
- Атмосферные бури, - сказал Тревиз. - Их можно увидеть гораздо
яснее, если выбрать свет, подходящей длины волны. Сейчас я попробую. - Он
положил руки на панель и отдал компьютеру приказ пройтись по спектру,
остановившись на подходящей длине волны.
На слабо освещенный полумесяц обрушилось буйство красок, которые
менялись так быстро, что глаза почти не успевали следить за ними. Наконец,
он стал красно-оранжевым и в пределах полумесяца стали видны движущиеся
спирали, которые сходились и расходились по мере движения.
- Невероятно, - пробормотал Пилорат.
- Восхитительно, - сказала Блисс.
Вполне вероятно, подумал Тревиз, и что угодно, только не
восхитительно. Ни Пилорат, ни Блисс, глядя на эту красоту, не думали, что
планета, которой они восхищались, уменьшала шансы на разгадку тайны, над
которой бился Тревиз. Да и зачем им это было? Оба были довольны тем, что
решение Тревиза верно, и сопровождали его в его поисках безо всякой
эмоциональной связи с ним. Обвинять их в этом было бесполезно.
- Ночная сторона выглядит темной, - сказал он, - но если бы наши
глаза могли видеть более широкий спектр волн, мы увидели бы ее как
мрачно-темно-гневно-красную. Планета в огромных количествах излучает в
пространство инфракрасные лучи, потому что достаточно велика, чтобы
раскалиться докрасна. Это более, чем газовый гигант, это суб-звезда.
Он сделал паузу, затем сказал:
- А сейчас забудем о ней и поищем пригодную для жизни планету,
которая МОЖЕТ существовать.
- Возможно, так оно и есть, - улыбаясь сказал Пилорат. - Не
сдавайтесь, старина.
- Я и не сдаюсь, - ответил Тревиз без особой уверенности. -
Формирование планет слишком сложный процесс, чтобы быть быстрым. Мы
говорим только о вероятностях. С этим монстром, висящим в пространстве,
вероятность уменьшается, но не до нуля.
- А почему бы не представить это иначе? - сказала Блисс. - Поскольку
первые двое координат дали нам две обитаемые планеты космонитов, значит и
третьи, уже давшие подходящую звезду, дадут и пригодную к жизни планету. К
чему тогда разговоры о вероятностях?
- Я искренне надеюсь, что вы правы, - сказал Тревиз, которого вовсе
не утешили слова девушки. - Сейчас мы войдем в плоскость системы и
направимся к звезде.
Компьютер выполнил этот маневр почти тотчас как только Тревиз сказал
о нем. Он уселся в свое пилотское кресло и в который уже раз решил, что
единственный недостаток пилотирования гравитационного корабля с таким
совершенным компьютером заключается в том, что ты уже никогда - НИКОГДА -
не сможешь управлять кораблем любого другого типа.
Сможет ли он вновь взять на себя все расчеты? Сможет ли вновь
принимать во внимание ускорение и ограничивать его до некоторого разумного
предела?.. Скорее всего, он забудет об этом и рванет вперед с такой
скоростью, что все находящиеся на борту размажутся по внутренним
переборкам.
Что ж, в таком случае он будет продолжать пилотировать этот корабль -
или другой подобный ему, если такое изменение окажется возможным - всегда.
Чтобы отвлечься от вопроса о наличии или отсутствии в системе
пригодной для жизни планеты, он принялся размышлять о том, что направляет
корабль над плоскостью системы, а не под ней. Если не было какой-то
определенной причины лететь под плоскостью, пилоты почти всегда выбирали
полет над ней. Почему?
Кстати, почему одно направление считается верхом, а другое низом? В
симметрии космоса это было совершенно условно.
Сам он всегда определял направление, в котором планета вращается
вокруг своей оси и вокруг солнца. Если и то и другое было против часовой
стрелки, значит поднятая рука указывала на север, а ноги на юг. А по всей
Галактике север ассоциировался с верхом, а юг - с низом.
Это была чистая условность, уходящая в туманное прошлое, и все рабски
следовали ей. Если бы человек взглянул на знакомую карту с южной стороны,
он бы не узнал ее. Чтобы она обрела смысл, ее следовало повернуть.
Тревиз вспомнил о сражении, проведенном Бенн Риозом, императорским
генералом, жившим триста лет назад, который в критический момент повел
свою эскадру под плоскостью системы и захватил врага не готовым к схватке.
Потом были жалобы, что он сманеврировал нечестно, разумеется, со стороны
побежденных.
Такой могучий и такой изначально старый обычай мог зародиться только
на Земле, и это внезапно вернуло мысли Тревиза к вопросу об обитаемой
планете.
Пилорат и Блисс продолжали смотреть на газовый гигант, который
медленно вращался на экране. Солнечные лучи коснулись его, и шторм на
поверхности стал еще более безумным и гипнотизирующим.
А потом пришел Фоллом, и Блисс решила, что ему нужно поспать, да и ей
это тоже не помешает.
Пилорат остался, и Тревиз сказал ему:
- Я подойду к газовому гиганту, Яков. Мне хочется, чтобы компьютер
изучил гравитационное пятно с его правой стороны.
- Конечно, старина, - сказал Пилорат.
Однако, все было сложнее. Дело было не только в пятне, которое должен
был изучить компьютер. Тревиз хотел получить еще несколько дней, прежде
чем обретет уверенность.
61
Тревиз вошел в свою комнату - мрачный и хмурый - и вздрогнул. В
комнате его ждала Блисс вместе с Фоллом, набедренная повязка и туника
которого распространяли безошибочный запах паровой и вакуумной обработки.
В этом наряде он выглядел лучше, чем в одной из ночных рубашек Блисс.
- Я не хотела отрывать вас от компьютера, - сказала Блисс. - А сейчас
послушайте. Давай, Фоллом.
И Фоллом заговорил своим высоким музыкальным голосом:
- Приветствую вас, Протектор Тревиз. Это большая радость для меня,
что я по... па... путешествую с вами на вашем корабле. Я также доволен
добротой моих друзей, Блисс и Пила.
Фоллом закончил, мило улыбнулся, и Тревиз снова подумал: воспринимаю
я его как мальчика или девочку, а может, как то и другое вместе?
Он кивнул.
- Очень хорошая память. Произношение почти совершенное.
- Это вовсе не заучено, - сказала Блисс. - Фоллом сочинил это сам, и
спросил меня, можно ли высказать все это вам. Я даже не знала, что Фоллом
может говорить, пока не услышала сама.
Тревиз с усилием улыбнулся.
- В таком случае это действительно хорошо. - Он заметил, что Блисс
избегает пользоваться местоимениями.
Блисс повернулась к Фоллому и сказала:
- Я говорила тебе, что Тревизу это понравится... А сейчас иди к Пилу
и можешь немного почитать, если хочешь.
Фоллом выбежал, а Блисс сказала:
- Просто удивительно, как быстро Фоллом схватывает Галактический. У
соляриан явная склонность к языкам. Вспомните, что Бэндер заговорил на
Галактическом послушав разговоры по гиперсвязи. Их мозги должны быть
хороши не только для преобразования энергии.
Тревиз хмыкнул, а Блисс добавила:
- Только не говорите, что вам не нравится Фоллом.
- Я ни к кому не испытываю ни любви, ни ненависти. Просто это
существо заставляет меня беспокоиться. Это страшное ощущение - иметь дело
с гермафродитом.
- Бросьте, Тревиз, это смешно, - сказала Блисс. - Фоллом - идеально
приспособленное к жизни существо. Для общества гермафродитов должны
казаться отвратительными вы и я - вообще мужчины и женщины. Каждый
является половиной целого и для воспроизведения должен основывать
временный и нелепый союз.
- А вы против этого, Блисс?
- Не делайте вид, что не понимаете. Я пытаюсь взглянуть на нас с
точки зрения гермафродитов. То, что для них отвратительно, для нас
совершенно нормально. Поэтому Фоллом кажется отвратительным вам, но это
просто близорукая, ограниченная реакция.
- Честно говоря, - сказал Тревиз, - меня раздражает, что непонятно,
какое местоимение использовать применительно к этому существу. Это мешает
разговору и мыслям о нем.
- Но это недостаток нашего языка, - сказала Блисс, - а не Фоллома. Ни
в одном человеческом языке не предусмотрен гермафродитизм. Но я рада, что
вы заговорили об этом, потому что сама думала на эту тему... Говорить
"оно", как хотел того Бэндер, не выход. Это местоимение применимо к
объектам, для которых пол не имеет значения, а для тех, которые сексуально
активны в обоих смыслах, местоимения вообще нет. Почему бы просто не
выбрать произвольно одно из местоимений? Я думаю о Фоллом, как о девушке.
Во-первых, у нее высокий голос, а во-вторых, она способна произвести на
свет ребенка, что является определяющим для женственности. Пилорат
согласен со мной, так почему бы не согласиться и вам? Будем говорить "она"
и "ее".
Тревиз пожал плечами.
- Хорошо. Правда довольно странно называть ОНА того, кто имеет
яички... Но пусть будет.
Блисс вздохнула.
- У вас дурная привычка обращать все в шутку, но я знаю, что вам
тяжело сейчас и мирюсь с этим. Пожалуйста, используйте для Фоллом
местоимение женского рода.
- Я буду делать так, - Тревиз заколебался, но не в силах сдержаться,
сказал: - Фоллом выглядит вашим ребенком каждый раз, как я вижу вас
вместе. Может, это потому, что вы хотите ребенка и думаете, что Яков не
сможет вам его дать?
Глаза Блисс широко раскрылись.
- Он со мной не ради детей! По-вашему, я пользуюсь им как удобным
приспособлением для производства детей? Просто время иметь детей для меня
еще не пришло, а когда придет, это будет ребенок Геи, и тут Пил ничем не
сможет мне помочь.
- Вы имеете в виду, что Яков будет отвергнут?
- Вовсе нет. Просто он временно отойдет в сторону. Кстати, все может
быть сделано искусственным осеменением.
- Полагаю, вы будете иметь ребенка только тогда, когда Гея решит, что
он необходим, когда появится брешь, проделанная смертью в рядах
человеческой части Геи.
- Бесчувственно думать так, но это близко к истине. Гея должна быть
хорошо уравновешена во всех частях и отношениях.
- То же самое условие соблюдается и у соляриан.
