страны действиям нашей авиации...
Тринадцатого сентября пришло известие о первых потерях. По сведениям
британской миссии, немцы потопили 10 кораблей. 15 сентября над караваном
продолжался воздушный бой. Немцы потеряли 7 торпедоносцев, англичане - 3
самолета, но корабли эскорта сумели спасти своих пилотов. Британская миссия
внесла поправку: кажется, не 10, а лишь 2 транспорта потоплены противником.
- Один из них - ваш... это транспорт "Сталинград"!
В радиорубках Северного флота-настороженная тишина: берлинский диктор
орет на весь мир о потоплении 19 судов в Баренцевом море... Удивительная
путаница! Никак не разберешься, сколько же в действительности погибло
кораблей.
- Этот конвой PQ-18,- говорит Головко, - мы не отдадим; флот будет
драться за него... за каждый транспорт!
Британская миссия снова внесла поправку: потоплены немцами не 2 и не 10
кораблей, как было. указано выше, а все 13! Если эта цифра окончательная,
то потери каравана внушительны еще до его подхода к советской зоне. Будем
надеяться, что, может опять какая-то неувязка в британской информации...
Между тем мысли североморцев сейчас прикованы к той великой битве,
которая начиналась возле стен Сталинграда. Было решено на флоте списывать
на берег не больше семи человек с каждого корабля. В экипажах матросов
быстро переодевали в гимнастерки, и отряды морской пехоты Северного флота
уходили под Сталинград... Во главе одного из таких отрядов навсегда ушел и
мой отец Савва Михайлович Пикуль - комиссар с Беломорской флотилии. Я не
видел, как он ушел. Меня уже тогда закачало на палубах...
С тяжелым сердцем прослушав последние сводки Информбюро, в океан сейчас
уходили кораблинавстречу PQ-18. Первыми ушли эсминцы "Сокрушительный" и
"Гремящий"... Тогда пели:
Где враг ни появится, только б
найти нам его поскорей;
форсунки-на полный, и в топках
бушуют потоки огней.
Врывайтесь, торпеды, в глубины,
лети за снарядом снаряд,
пусть дремлют в пучине коварные мины-
"Гремящий" не знает преград...
С ними пропали в ненастье шторма "новики", о которых не сложено песен:
"Куйбышев"... "Урицйий"... "Карл Либкнехт". Старые корпуса, старые машины.
Но, поднатужась, дают хорошие узлы. Дерзко вступают в бой, ведя огонь с
открытых площадок. При виде врага в "новиках" словно просыпается
бесшабашная балтийская юность, и опять они становятся прежними молодыми
"забияками"... Миноносцы скользят сейчас по воде-как бы затаенное видение
славного прошлого русского флота! Волна идет с океана - крута... Она их
бьет. Склоненные трубы отбрасывают за корму клочья рваного дыма.
Сталинград в огне. Океан - в огне. PQ-18 должен пройти!
Это случилось возле Канина Носа, где на распутье трех морских дорог
началась беспощадная битва за корабли каравана. Штаб флота постоянно терял
радиосвязь со своими эсминцами. Виной томудождь осколков, которые рвали
антенны кораблей.
Битва у Канина Носа выявила предел того напряжения, на какое способен
противник; она же выявила и всемогущую беспредельность наших возможностей.
Никогда еще мы не испытывали такого натиска врага с воздуха, как в этой
битве у Канина Носа.
Противник запускал свою торпедоносную авиацию в несколько эшелонов -
волна за волною. Корабельные радиолокаторы не срабатывали, если цель шла в
низком полете. Четырехмоторные махины летели на бреющем, готовые для
низкого метания, и эскорт замечал противника лишь визуально, когда до него
оставалось уже немного... Риск был невероятный!
На многих самолетах в моменты атаки отказывал механизм сбрасывания
торпед. Гитлеровские пилоты, не в силах совладать с управлением,
разбивались вместе с машинами о надстройки кораблей, корежа мачты, трубы и
мостики. Исковерканные, пылающие зеленым огнем бензина, самолеты по инерции
перекидывало через корабли, и только тогда торпеды взрывались, но уже
вместе с пилотами, гробя в раскаленном облаке газа десятки людей на палубах
эскорта... Одна волна самолетов ушла. Другая - пришла. Туча... Слева их
20... Справа 30... Заходят с кормы! С короткой палубы "Авенджера" взлетают,
как мечи, острорылые "суордфиши". Их отгоняет в сторону свой же огонь...
Дробным лаем заливаются "эрликоны". Автоматы крутятся на барбетах, все в
гулком звоне отстрелянных патронов. Но что больше всего поразило в бою
англичан - так это главный калибр русских... Советские эсминцы в битве у
Канина Носа, в нарушение всяких традиций, применили по самолетам свой
главный калибр, 130-миллиметровые гранаты творили просто чудеса!
Вот он, низко гудящий над морем строй торпедоносцев.
Ближе... ближе... ближе.
Команды на "эрликонах" не в силах остановить эту смерть, неумолимо
летящую на корабли. Надо еще знать тех людей, которые вцепились сейчас в
штурвалы своих машин, готовые нажать красную кнопку "залп". Они, эти асы
Геринга, отступать не любили. Им только дай цель - они идут на нее, уже не
сворачивая в сторону. Ближе... ближе... ближе... смерть твоя!
И бьет калибр эсминцев. Дистанционные гранаты как бы изнутри взрывают
весь четкий, несокрушимый строй противника. Пластаясь брюхом над волнами,
то один, то другой торпедоносец косым крылом зарывается в океан, и строй
редеет. Но остальные идут. На "эрликонах" уже нельзя работать - барбеты
сплошь засыпаны отстрелянными унитарами. Подносчики-негры ногами сгребают
их за борт, чтобы расчистить радиус поворота автоматов, снова раздается:
пом-пом-пом... пом-пом-пом...
А наши эсминцы проносятся, осиянные вспышками и громом своего
беспощадного главного калибра. На стволах орудий пучится обгорелая краска.
В низах воют элеваторы, подавая из погребов новые снаряды. Богатыри в
ватниках кидают их на лотки орудий. Досылающие с лотков подают в стволы.
Звучит короткий ревун, синяя лампа дает, проблеск, и... залп! Опять воет
элеватор, стук лотка, клацанье замка, синяя вспышка, желтое пламя залпа
и... грохот!
Немецкие самолеты побросали торпеды куда попало и ушли...
Они ушли на свои базы, клокоча перетруженными моторами, стеля за собой
струи дыма, фюзеляжи их были облеплены огнем. А над кораблями притихшего
каравана, плавно оседая, колыхалось много-много парашютов. Ноги сбитых асов
еще на высоте трусливо поджаты - в предчувствии ледяного озноба воды.
Американцы потеряли сейчас свой транспорт "Кентукки". Теперь они
развернули "эрликоны" мордами кверху и крупными пулями - каждая с банан! -
разорвали гитлеровцев в куски. Красными комками асы противно шлепнулись в
волны, а парашюты тут же прикрыли эту неприглядную картину.
Но это было только начало. Враг, не отпускал PQ-18 на протяжении многих
часов. И опять наши эсминцы ввели в дело свой главный калибр, гася силу и
скорость торпедоносцев. PQ-18 отбивался на два фронта сразу: авиация шла
сверху, подлодки шли снизу. И караван прорвался!
Уже в Белом море корабли попали в сильнейший шторм, три транспорта,
вылезли на мели, но их удалось стащить на воду при высокой точке прилива.
Геринг потерял в этой битве над PQ-18 лучших своих летчиков. Это его
разъярило: он отправил самолеты далеко - к Архангельску, где корабли уже
стояли под разгрузкой на рейдах. Но и там, на земле поморов, враг получил
жестокий отпор...
27 транспортов пришли в СССР!
Потери:
12 транспортов, когда PQ-18 охранялся союзными силами;
1 транспорт, когда в охранение вступили наши корабли.
Причем транспорт "Кентукки", подорванный возле Канина Носа, не затонул.
Его расстрелял союзный миноносец. В горячке боя нашим командам было уже не
до "Кентукки", но в более спокойной обстановке североморцы наверняка
дотянули бы до Архангельска и этот несчастный корабль.
В самый разгар сражения в Сталинграде поставки по ленд-лизу были опять
приостановлены. Караваны уже не шли, хотя глухая полярная ночь и стояла над
.океаном - беспробудно, беспроглядно. Англичане проводили операцию
"Frickle", что в переводе на русский язык означает - "по капле". Именно так
- по капле! - и поступал ленд-лиз в нашу страну в эту грозную зиму.
Одиночные транспорта в операции "Frickle" следовали по "челночной"
системе. Расчет был на добротность механизмов и спаянность команды. Они шли
в СССР, почти касаясь бортом кромки паковых льдов. На пути их следования -
в кромешном мраке - были расставлены лишь несколько траулеров, которые
должны подбирать из воды тех, кто уцелел, если "челнок" будет потоплен
противником. Из 37 запущенных в операцию кораблей погибло 9, остальные
"накапали".
Под конец 1942 года немцы провели в океане операцию "Хоффнунг", в которой
главную роль играл тяжелый крейсер "Хиппер". Рано утром он разбил нашего
охотника за подводными лодками "МО-78", а потом встретил транспорт
"Донбасс", участвовавший в "капельной" операции. Этот корабль, уцелевший
даже в разгроме PQ-17, был погублен "Хиппером"... Впрочем, его экипаж и
команду с охотника крейсер принял на борт - как пленных.
Капитаном "Донбасса" тогда был уже не М. И. Павлов, а В. Э. Цильке. Мне
сообщили читатели: "У него очень тяжело прошло пленение после гибели судна,
немцы держали его в плену в Норвегии, затем перевели в Гдыню, где наши
войска его освободили". В условиях концлагеря он сумел сохранить, орден
Ленина. Впоследствии В. Э, Цильке работал капитаном-наставником в
Черноморском пароходстве.
1942 год заканчивался. Он заканчивался очень хорошо для нас, для всей
нашей страны. Сталинград решил судьбу второй мировой войны, и именно с
этого времени начался тот железный, необратимый процесс, который привел нас
к победе.
Больше караванов PQ не было ни одного - англичане запускали их в СССР под
другими литерами, словно желая уничтожить даже память о прошлом позоре.
ВОЛЧЬЕ ЛОГОВО
Тридцать первого декабря 1942 года мир стоял на самом острие переломного
времени: наступал новый год - год побед нашего оружия...
Гитлер встречал этот год в своем "Вольфшанце" ("Логовише волка") в
Восточной Пруссии. Приближался двенадцатый час ночи, и свита фюрера уже
наполнила бокалы шампанским. Для Гитлера был налит вишневый сок... С
напряженным видом, волоча ногу, фюрер обходил рождественскую елку,
сверкавшую нарядом и фонариками.
Радиостанции "Вольфшанце" продолжали работать, и сейчас сюда притекали
одновременно два потока информации. Один поток - самый мощный - струился из
Сталинграда, где уже была решена судьба 300-тысячной армии Паулюса; второй
- краткими импульсами - бился от скал Нордкапа. Сталинградский котел мрачно
вещал о своем поражении, оттуда доносились вопли и скрежет. А с моря летели
краткие радиоточки, - пик, пик, пик! - и в них читалась тревога,
растерянность, поражение.
Дело в том, что гросс-адмирал Редер, прежде чем уйти, решил сильно
хлопнуть дверью. В самый последний день 1942 года далеко в полярном океане
(в 150 милях от Нордкапа) он бросил свои надводные силы в отчаянную атаку
против союзного каравана TW-51B, находящегося на подходах к Мурманску.
Ровно в полночь Гитлер поднялся с бокалом в дрожащей руке, и ...пик, пик,
пик... - стучали импульсы с моря: два немецких эсминца в этот момент
уходили на дно. Затем англичане засадили два снаряда (рождественских!) в
котельные отсеки "Хиппера". В сражение у Нордкапа фюрер тут же вмешался:
- Пусть они вылезают из драки, если их бьют...
На выходе из боя германский эсминец "Фр. Экольд" принял во мраке
английский крейсер за своего "Хиппера", и британцы, не будь дураками,
расстреляли его тут же со всей командой... А из Сталинграда - вой! Все это,
вместе взятое, переплелось в один крепкий узел, и Гитлер отметил праздник
Нового года очередной истерикой:
- Паршивец Редер, он создал мне флот - лишь жалкое подобие флота! Мои
корабли абсолютно беспомощны. Своими позорными действиями флот Германии
способен лишь вызвать революцию в стране. Да, да! Я знаю - революцию!
Охрана кинулась к радиоприемникам, чтобы прослушать станцию Би-Би-Си,
которая в ночной программе, добивая Гитлера, подтвердила весть о разгроме
немецких кораблей. Редеру, таким образом, не оставалось ничего другого, как
