машиной, стоял совсем рядом.
- Дрыхнут, наверно,- предположил штурман.
- Да нет. Чует мое сердце - брошен... Полезем?
Им удалось подняться с отмели на транспорт. Ни души не встретило их на
судне. Но в каютах чувствовалось, что они покинуты совсем недавно. На
камбузе еще слышался запах кофе. Вдоль спардека, подобрав под себя шатуны
могучих блестящих локтей, Стояли два сверкающих американских паровоза. Из
глубины транспорта, мрачно и нелюдимо, как пришельцы из иного мира, глянули
на летчиков башни тяжелых танков. В другом трюме были пачками сложены
крылья истребителей.
- Добра... хоть завались, можно второй фронт открывать!
- Не, умотались ли они в Малые Кармакулы? - подсказал штурман. - Здесь
же, в губе Литке, никакой цивилизации. А они без этого не могут... Им хоть
самовар - да покажи!
Между прочим, при осмотре покинутого корабля Мазурук обнаружил, что замки
у орудий были отвернуты.
- Или они их с собой унесли... или за борт бросили?
На самолете их встретил встревоженный стрелокрадист:
- Я слышал выстрелы... Здесь, недалеко, за сопками!
На земле было тепло, и летчикам стало жарко в их сорока одежках, пока они
перевалили через сопку. А за сопкой увидели целый лагерь команды
американского транспорта...
Все живы, здоровы. Этим ребятам здорово повезло - их транспорт
"Винстон-Саллен" прорвался на своих турбинах!
Встретившись с капитаном транспорта, Мазурук так и начал:
- Поздравляю с прибытием. Вам здорово повезло, и нам тоже, что нашли
вас... Какой порт назначения?
- Архангельск,-отвечал капитан "Винстон-Саллена".
Мазурук присел на кочку.
- Очень хорошо, вы уже в зоне действия нашего флота и под охраной его
можете быть спокойны... Вы же с PQ-17?
Капитан кивнул, и Мазурук опять повторил:
- Вам, конечно, повезло. Не так, как другим. Вы, очевидно, опытные
капитан, если сумели избежать и лодок, и авиации.
- Все это так, - сказал ему капитан. - Мы уже достаточно клали свою башку
на рельсы... Больше не станем! Я, как и было условлено, довел транспорт до
советских берегов...
- Порт назначения - Архангельск!
- А я говорю вам, что я уже доставил корабль в порт.
- Какой же здесь порт? - возмутился Мазурук. - Вот эта отмель, на которую
посадили коробку носом,- разве это порт?
- А мне плевать - порт или не порт, - шумно, размахивая руками, отвечал
капитан Мазуруку. - Я уже привел корабль в Россию... Или я ошибся? Или эта
земля не ваша?
- Новая Земля - наша территория,- сказал Мазурук, тоже разъярясь. - Но
кому нужны здесь ваши танки и самолеты? Чтобы здешние собаки больше лаяли?
- Безразлично! Мне плевать! - уперся капитан.- И вообще я требую выслать
сюда ко мне члена Советского правительства. Я сдам ему груз, и пусть он
переправляет нас обратно в Штаты!
Американец все-таки вывел Мазурука из терпения.
- Советскому правительству только вами теперь и заниматься... как же!
Послушай, комрад,- обратился он поласковей, пытаясь уговорить капитана,-
ну, имей же голову на плечах. Тысячи миль от железной дороги. Здесь даже
комары не летают: им кусать некого! А ты называешь это портом...
- Мне с летчиком говорить не о чем, - отрезал капитан. - Пусть прилетит
сюда член Советского правительства.
- Да на кой он сдался вам, этот член правительства?
- Я стану говорить только с ним. И не поведу корабль, пока сюда не
прилетит с неба ваш советский сенатор!
Мазурук в бессилии отступил и сказал штурману, который все это время
исполнял обязанности переводчика:
- Ну... ты видел?
Штурман развел руками:
- А что делать? Осталось одно: покажись ему... Мазурук печально вздохнул.
Одним движением руки он рассек на летном комбинезоне застежку "молния".
Стал раздеваться. Американские матросы, давно бросив игру, глядели на
русского пилота во все глаза (спор его с капитаном был для них
любопытен)...
Мазурук не спеша скинул комбинезон.
Снял он и куртку.
Через голову потянул меховой жилет.
Снял и китель, бросив его на руки штурману.
Остался в свитере.
А на свитере - значок депутата Верховного Совета СССР.
- Ну вот,- устало сказал Мазурук. - Ты своего добился. Как хотел, так и
вышло; я и есть член Советского правительства... Смотри сюда, а документы
там! - и он показал рукой за сопку, где стояла, медленно остывая, его
тяжелая "каталина".
Вряд ли когда-нибудь Мазурук видел еще человека, растерянного более, чем
капитан "Винстон-Саллена". По всей вероятности, он малость ошалел от такого
сказочного оборота событий. Захотел он видеть члена Советского
правительства - и тот явился перед ним. Правда, капитан, не совсем точно
представлял себе, что ему нужно от Кремля, и для начала попросил русской
водки с русской икрой, на что Мазурук ему ответил, что ближайшие лет десять
- пятнадцать ресторана на Новой Земле не предвидится...
Матросы переглядывались:
- Смотри, советский сенатор... прямо с неба!
Мазурук теперь заговорил другим тоном - приказным:
- Пусть ваша команда идет на корабль и стаскивает его с отмели машиной.
Не забудьте взять всю документацию на груз...
- Мне нужно быть срочно в Архангельске,- неожиданно заявил капитан
"Винстон-Саллена", - Надеюсь, я полечу с вами?
- Со мной лучше не связывайся,- ответил ему Мазурук. - Я тебя забабахну
прямо на Игарку, и тогда солнышко тебе уже не так светить станет... Сейчас
по радиовызову придет сюда наш "ТЩ-38" под командой капитан-лейтенанта
Стрельбицкого, вот он вас и отконвоирует до горла Белого моря... Все ясно?
Нет, ему не было ясно. Капитан "Винстон-Саллена" клянчил целый миноносец
для своей команды, требуя в свое личное распоряжение самолет, который
прямым ходом с Новой Земли отправил бы его в Нью-Йорк...
Мазурук прекратил этот бесплодный разговор словами:
- Сейчас война... надо же соображать!
Снова запели моторы, самолет ушел в небо. Опять за дюралевой переборкой
звенит молодой голос стрелка:
- Прошли Малые Кармакулы, идем дальше на север, продолжаем поисковый
облет... Как слышите? Как слышите?
По письмам читателей, участников этих событий, теперь я знаю, что
"Винстон-Саллен" стащили с обсушки моряки нашего тральщика "Диксон", причем
американцы палец и палец не ударили, чтобы помочь нашим матросам. Капитан
выдержал "марку" почетного гостя до конца, заявив, что он свое дело уже
сделал и не такой он дурак, как думают о нем русские, считающие, что отсюда
до Архангельска - раз плюнуть! Примеру своего кэпа последовала и команда,
далеко не геройская, которую только страх перед гибельной тундрой удерживал
от дезертирства. Адмирал Головко заявил союзной миссии, что, если дело
пойдет так и дальше, он будет вынужден послать американцев к черту, а на их
место пришлет советскую команду. С помощью североморцев "Винстон-Саллен"
все-таки доставили к месту назначения, но часть ответственного груза была
уже выброшена американцами за борт...
Советский парламентарий И. П. Мазурук снова в полете.
Ревут "катальны" над океаном... дальше, дальше, дальше!
В краткие сумерки, заменяющие здесь ночь, на горизонте появляется
Полярная звезда, которую местные каюры, охотники и следопыты называют
звездой Нгер-Нумгы.
Ты самая яркая в звездном посеве,
Ты летишь над землею, что в толще снегов,
Твое имя-стремленье на север, на север...
Нгер-Нумгы! - я не знаю прекраснее слов.
ЧЕРЧИЛЛЬ - СТАЛИНУ. СТАЛИН - ЧЕРЧИЛЛЮ.
Честные люди в США и Англии понимали, что союзный долг - прежде всего, и
сэр Хамильтон в эти дни заявил: "Размышляя о будущем, я счастлив, когда
думаю о планах проводки конвоя PQ-18!" Да, уже вставал вопрос о посылке
следующего каравана под литерами PQ-18... Хамильтон указал и на главного
виновника трагедии PQ-17 - буквально ткнул пальцем в Черчилля, за что и
пострадал (был удален с флота на береговую службу).
Черчилль дважды занимал ответственный пост первого лорда Адмиралтейства
и, наверное, имел право причислять себя к породе людей просоленных. Но тот
же адмирал Хамильтон говорил, что самые мрачные страницы британского флота,
так или иначе, всегда связаны с именем "необузданного диктатора"
Черчилля...
Когда караван PQ-17 был уже разгромлен и лишь некоторые
транспорта-одиночки еще тащились через океан, ожидая или встречи с
советскими эсминцами, или жуткого конца в пучинах, в эти дни (а именно 18
июля 1942 года) премьер У. Черчилль отправил послание И. В. Сталину:
"...В случае с последним конвоем под номером PQ-17 немцы наконец
использовали свои силы таким способом, которого мы всегда опасались. Они
сконцентрировали свои подводные лодки к западу от острова Медвежий, а свои
надводные корабли держали в резерве для нападения к востоку от острдва
Медвежий. Окончательная судьба конвоя PQ-17. еще не ясна.
В настоящий момент в Архангельск прибыли только четыре парохода, а шесть
других находятся в гаванях Новой Земли. Последние могут, однако, по
отдельности подвергнуться нападению с воздуха. Поэтому в лучшем случае
уцелеет только одна треть. Я должен объяснить опасности и трудности этих
операций с конвоями, когда эскадра противника базируется на Крайнем Севере.
Мы не считаем правильным рисковать нашим флотом метрополии к востоку от
острова Медвежий или там, где он может подвергнуться нападению немецких
самолетов, базирующихся на побережье.
Если один или два из наших весьма немногочисленных мощных судов погибли
бы или хотя бы были серьезно повреждены, в то время как "Тирпиц" и
сопровождающие его корабли, к которым скоро должен присоединиться
"Шарнхорст", остались бы в действии, то все господство в Атлантике было бы
потеряно".
Из этого письма уже отчетливо видно, к чему клонит У. Черчилль. По сути
дела, это письмо - дипломатическое предупреждение СССР, чтобы русские
помощи в дальнейшем не ожидали.
Мы могли бы обойтись и без поставок по лендлизу.
Но отказываться от ленд-лиза мы не желали...
23 июля И.В.Сталин дал ответ У. Черчиллю на его послание от 18 июля...
Вот что он писал премьерминистру Англии:
"Наши военно-морские специалисты считают доводы английских морских
специалистов о необходимости прекращения подвоза военных материалов в
северные порты СССР несостоятельными. Они убеждены, что при доброй воле и
готовности выполнить взятые на себя обязательства подвоз мог бы
осуществляться регулярно с большими потерями для немцев.
Приказ Английского Адмиралтейства 17-му конвою покинуть транспорта и
вернуться в Англию, а транспортным судам рассыпаться и добираться в
одиночку до советских портов без эскорта наши специалисты считают
непонятным и необъяснимым.
Я, конечно, не считаю, что регулярный подвоз в северные советские порты
возможен без риска и потерь. Но в обстановке войны ни одно большое дело не
может быть осуществлено без риска и потерь.
Вам, конечно, известно, что Советский Союз несет несравненно, более
серьезные потери. Во всяком случае, я никак не мог предположить, что
Правительство Великобритании откажет нам в подвозе военных материалов
именно теперь, когда Советский Союз особенно нуждается в подвозе военных
материалов в момент серьезного напряжения на советско-германском фронте..."
Письмо Сталина вручал Черчиллю лично советский посол И. М. Майский.
Британский премьер был одет в синий комбинезон на застежке "молния", у него
было дурное настроение (что-то опять не ладилась война в Египте). Вспоминая
об этом дне, И. М. Майский пишет: "С горя Черчилль, видимо, немножко
перехватил виски. Это заметно было по его лицу, глазам, жестам. Моментами у
него как-то странно дергалась голова, и тогда чувствовалось, что, в
сущности, он уже старик... страшное напряжение воли и сознания поддерживает
Черчилля". Премьер, прочтя послание Сталина, испугался, мысли о возможности
выхода СССР из войны, что он и дал понять советскому послу.
Иван Михайлович Майский резко возразил премьеру:
- Никому у нас в голову не приходит мысль о прекращении борьбы. Наш путь
определен раз и навсегда - борьба до конца... Однако надо считаться и с
