парней, а мутны, болезненны.
- Ишь ты, насторожился! - сказала смуглянка. - Услышал чего-то!
- Чучело-оно и есть чучело! - заключила бесповоротно беленькая. -
Лан, ты чего загрустила?
Лана, русоволосая красавица, не ответила, она водила перед носом
голубеньким цветочком, потом коснулась его губами, кончиком языка... и
отбросила.
- Мерзость! Тут все мерзость! - проговорила она в Сторону, ни к кому
не обращаясь.
Она закинула руки за голову, и тяжелые шары грудей колыхнулись, спина
прогнулась, талия стала еще тоньше... Не будь здесь этого гнусного
вертухаяевнуха, Иван бы не удержался, подошел бы к женщинам, подошел бы к
ней, необыкновенной и грустной Лане. Но не следовало забывать, что ты не у
себя дома, не на Земле.
Она чуть изогнула шею, повернула голову... и они встретились
взглядами. Ивана бросила в дрожь. Но он заметил, что и у нее резко
расширились зрачкиона испугалась, оторопела от неожиданности. Но не
вскрикнула.
- Ты чего это? - поинтересовалась светленькая.
- Ничего, - еле слышно произнесла Лана. Голос ее в эту минуту
совершенно сел.
Иван приложил палец к губам. Она еле заметно кивнула в ответ.
- Точно, сбрендила, - заключила смуглянка, зевнула и улеглась на
спину.
Иван, не сводя глаз с Ланы, наощупь, расстегнул пояс, запустил руку
внутрь скафандра. Ему пришлось лезть в набедренный карман, чтобы вытащить
усыпитель. Он согнулся, но головы не опустил. Краешком глаза он следил за
обрюзгшим охранником, Тот сидел в прежней безвольной позе, шевелил
пальцами... Шарик усыпителя разорвался над его бабьим покатым плечом -
розовенькое облачко тут же растворилось в воздухе. Иван не сомневался в
успехеведь усыпитель одноразовый был проверенным средством, многоцелевым и
многокомпонентным, в горошинке содержались сильнодействующие усыпители, в
основном, газообразные, рассчитанные на самые разные живые организмы - не
сработает один, другой, третий... десятый даст результат!
Евнух-вертухай сполз по сиденьицу наземь, почти бесшумно, словно
мешок с мякиной. Только пластинчатая голова легонько стукнулась о край
заборчика. И шумок этот не остался незамеченным.
- Чего это! - всполошилась смуглянка и вскочила на ноги. - Ой,
глядите, девочки!
- Тихо ты! - прошипела русоволосая Лана.
- А чего?! - не поняла смуглянка. - Чего-о?!
Она вдруг увидала выпрыгнувшего из-за укрытия Ивана и заорала,
заголосила с такой силой, будто была не живой и слабой земной женщиной, а
по меньшей мере сиреной с бронехода.
Но Ивану было поздно отступать. Да и некуда! Он пнул безвольное тело
жирного евнуха, заглянул в глаза-те были закачены, евнух явно не
притворялся. На всякий случай Иван связал ему руки за спиной, ткнул носом
в землю - пускай полежит.
- Вот это да-а! - на одном дыхании выдала беленькая. И свалилась без
сознания.
Лана зажимала рот смуглянке, которая, видно, от неожиданности
потеряла остатки ума. Но удерживать ее было нелегко.
- Вы откуда? - спросила Лана, тяжело дыша, отдувая прядь, лезшую в
глаза.
- Оттуда, - ответил Иван невразумительно.
Но они поняли друг друга.
Смуглянка вырвалась и заорала пуще прежнего. В коротеньком перерыве
между двумя воплями она вставила, обращаясь к русоволосой.
- Дура! Дурища! Ты чего-подыхать надумала из-за него?! Ну нет!!!
Иван, не обращая внимания на истеричку, подошел к Лане, взял за руку.
- Пойдем!
- Куда? - удивилась она. - Отсюда нет выхода.
- Выход всегда есть, - заверил ее Иван, - всегда и отовсюду. Пойдем!
Он сжал ее руку. И по телу его пробежала волна теплой, приятной
дрожи. Он верил, что им удастся выбраться из этой чертовой непонятной
"системы".
А она стояла перед ним такая беззащитная, нежная, красивая. Стояла и
не пыталась даже прикрыть наготы. И в глазах ее было удивление, но не
только оно, в глазах стояла какая-то странная, почти сумасшедшая радость.
Иван сразу понял - она за ним пойдет на край света.
- Не будем терять времени! - сказал он.
И в эту же минуту ему в спину уперлось что-то твердое.
Иван замер. Он знал, что лучше не двигаться, что все выяснится само
собой, может, это смугляночка шутит, что-то ее не видно... На спину
надавили сильней. Он не отпускал ее руки. Он не верил, что все кончено, не
хотел в это верить.
Но по ее глазам он увидал - да, это свершилось. Радость и удивление
исчезли из ее глаз, а на их месте поселился страх, почти ужас, причем явно
не за себя, ибо она не сделала даже попытки отстраниться, прикрыться,
отойти. Ей было страшно за него.
- Руки за голову, слизняк! - проскрипело сзади. - Ну, живей! Не
заставляй себя ждать!
Иван не мог выпустить ее руки. И тогда она сама выдернула ладонь и,
будто опомнившись неожиданно, прикрыла обеими руками грудь. Но все равно
было видно, как тяжело она дышит.
- Ничего, - проговорил Иван, стараясь, чтобы голос звучал спокойнее,
- ничего, это лишь начало. Не бойся!
- Руки!
Он заложил руки за голову. И сразу почувствовал, что запястья и шея
чем-то обхвачены, что его сковали какими-то непонятными наручниками,
крепящимися к не менее непонятному жесткому, наверное, металлическому
ошейнику. Он не ожидал такого!
- Они убьют тебя! - ужаснулась Лана.
И лицо ее исказилось гримасой.
Неожиданно из-за ветвей вынырнула смугляночка. И заявила надсадно:
- И не будет лезть, куда не след! Чего он лезет?! Поделом получит, не
плачься!
- Они убьют тебя! - повторила русоволосая, не обратив ни малейшего
внимания на слова смуглянки. - А я даже не знаю, как тебя зовут, как
звали...
- Не бойся, - Иван улыбнулся, - если бы они хотели меня убить, так
давно бы это сделали.
- Ты не знаешь их!
- Тут и знать ничего не надо.
- У них совершенно иная логика.
Иван почувствовал сильный удар в поясницу, следом еще один - меж
лопаток. Но он не обернулся.
- Скажи хоть, как зовут тебя?
- Ну, вот это уже веселей... а то-звали, надо же! Меня зовут Иван, -
сказал он с непонятной оживленностью, почти выкрикнул, - и меня еще долго
будут так звать. И я буду откликаться, веришь?
Глаза ее стали тоскливы и пусты.
- А ты верь! - повторил Иван. - Верь!
Завороженность сошла с него. Он был готов к действию и лишь выжидал
момента. Но никто его не торопил, будто ему специально давали наговориться
власть перед чем-то таким, о чем лучше не думать.
- Я хочу верить, но не могу, - просипела русоволосая. И из глаз ее
потекли слезы. Она оторвала руки от груди, стала утирать их. Но слезы
текли все сильнее.
Иван решил, что пора. В конце концов, он космолетчик или нет! Какими
бы ни были неуязвимыми эти твари, а и он не лыком шит.
- Не надо, - прошептала она, угадав его намерения.
- Надо!
Иван резко подпрыгнул на два метра, развернулся в воздухе и всей
тяжестью тела, всей силой ноги обрушил пятку на плечо противника. Почти
сразу же полыхнула струя пламени, вырвавшаяся из ствола - у русоволосой
срезало прядь, сама она шарахнулась в сторону, чуть не упала; И в этот миг
Иван почувствовал, как треснуло что-то в плече ,негумоноида - он не знал,
есть ли у них что-то наподобие ключиц или нет, но прием оказался верным.
Лучемет вылетел из когтистых лап. Его хозяин ухватился за плечо, взвыл. Но
Иван не дал ему опомниться - сбил с ног мощным ударом в грудь. Только
после этого он упал на землю. Оттолкнулся спиной. Тут же вскочил.
Противник был повержен. Он не мог подняться, крутился волчком в
траве, выл, визжал, непонятно ругался. Он был явно не столь вынослив и
неубиваем. как первые чужаки.
Иван не терял времени.
- Снимай! Быстро! - приказал он русоволосой и повернулся к ней
спиной.
Она подняла руки, принялась расстегивать ошейник-наручники. Но ничего
у нее не получалось. Она нервничала, торопилась, плакала...
- А ну тихо!
Иван увидал, что прямо ему в грудь направлен лучемет. Тот самый, что
обройил негуманоид. А держала его смуглянка. Держала твердо, уверенно,
будто она всегда ходила с оружием и умела его применять.
- Не дергайся!
- Ты что-о!!! - заорала из-за спины Ивана Дана.
- И ты, сука, стой! Не трепыхайся! Я не промахнусь!
Губы у смуглянки кривились, веко левого глаза подергивалось. Но она
была уверена в себе.
- Брось лучемет, - попросил Иван мягко, - брось, ты же наша, ну!
Смуглянка широко и плотоядно улыбнулась, обнажив два ряда идеальных
белых зубов.
- Была ваша, - проговорила она врастяжку, щуря глаза.
- Как это? - поинтересовалась вдруг сквозь слезы Лана, - Ты что,
спятила? Брось, кому говорю, брось пушку.
- Что здесь происходит? - поинтересовалась очнувшаяся стройная
блондиночка. - Мы на Земле?
- Цыц, гнида! - осекла ее смуглянка. - Мы в... - она выругалась и
усмехнулась, - ясно?!
Иван напряг мышцы, он знал, что делать. Но его опередили.
- Не дергайся, мальчик, кому сказала! - с угрозой процедила
смуглянка, и в черных глазах ее промелькнула искра. - Не трепыхайся,
милый! Ежели у тебя коленка хоть на чуть согнется, я эту суку пополам
пережгу, ахнуть не успеешь!
- Нет, я ничего не понимаю, - снова удивилась беленькая, она встала,
подошла к смуглянке, протянула руку, - дай мне эту штуковину, не надо
нажимать ни на что, я тебя умоляю!
Смуглянка даже не качнулась, просто ее правая нога вдруг взлетела на
уровень живота блондинки, дрыгнулась, тут же вернулась на место, будто и
не было ничего. А миротворица уже лежала в траве, рядом со стонущим
негуманоидом.
- Одна сучка напросилась и получила, чего надо, - прокомментировала
смуглянка. - Щя с другой разберемся!
Лана сдернула - таки оковы с шеи и запястий Ивана. Но тут же схватила
его за плечи, прижалась.
- Так ты на них работаешь, гадина? - спросила она из-за спины, сверля
смуглянку одним глазом.
- А то на кого ж! - ответила та нагло. - Я всегда работала на тех,
чья сила, ясно, лахудра грошовая?!
Иван вдрогнул:
- Стоять!
- А если никто не придет? - поинтересовался Иван. - Что будет, а?
Смуглянка утробно засмеялась, почти неслышно, но сострясаясь всем
телом. Ее огромные груди, которых она и не пыталась даже прикрыть,
затряслись в такт этому смеху.
- Придут, дружок, не сумлевайся, обязательно придут!
- И сколько тебе платят? - со злостью спросила русоволосая. - Ах ты
тварь поганая! Я всегда чувствовала неладное, недаром ты все наше хаяла,
гадина!
- С тобой вообще разговору нету, - равнодушно проговорила смуглянка и
расставила ноги еще шире. Она была самонадеянна до предела, а может, она
знала, что в любом случае последнее слово за ней. - Ты молчи, сука! Твое
дело, знаешь какое?
Лана вышла из-за спины. Но она не отпустила своих рук, она продолжала
удерживать Ивана-левой за локоть, правой - обвив шею. Лицо ее было сухим,
глаза - злыми.
- Какое?
- А такое... - смяглянка выдала старинным отборным двухэтажным матом.
- Твое дело - в своем брюхе выращивать да вынашивать ихних мальков,
поняла?! Поймешь еще! Вот как заберут тебя, уведут, так сразу поймешь.
Подвесят, нашпигуют, чем положено, трубок навставляют, растворчиков
подведут и будешь раз в полгода, по ускоренному графику, выдавать из
утробы по сотне зародышей, мать твою!
У Ивана в глазах померкло, в голове помутилось. Он уже знал, каким
приемом собьет с ног эту продажную тварь, пусть она хоть трижды женщина.
Он был готов.
- Стоять!
Чуть не в самое лицо ударил сноп пламени. Но оно тут же отхлынуло.
