пропитая нематериальная субстанция, которую ты называешь его личностью,
представляет собой такую жуткую производительную силу, которая
экспоненциальнее самой экспоненты прогресса орудий труда?
- Нет, ты, Илья, все-таки спишь. Я же сказал: график больше не
работает. Его больше нет. Потому что первое, чем занялась Личность,
озабоченная выживанием Системы, - это как раз расшивкой проблемы системного
кризиса. Срочно требовалось что-то сделать с информационным трафиком в
связке мозг - тело - орудие труда, превысившим пропускную способность этой
связки. И нелинейная личность нашла способ, который никогда не смог бы
найти голый линейный разум. Она стала постепенно, по мере технической
возможности, делегировать свои функции орудию труда.
- Компьютеры! - восторженно заорал я, откровенно переигрывая.
- Ну, не только. В узком смысле - сегодня, конечно, в первую очередь,
они. Но не забывай, что процесс пошел в тридцатых, когда о компьютерах ни
сном, ни духом. Компьютер - это очередной этап процесса, не более того. В
широком же смысле это означало, что человек стал доверять орудиям труда то,
что ранее считал своей исключительной прерогативой - принятие решений.
Благо, к этому времени подоспела соответствующая технология. Подоспела не
случайно, конечно, а потому, что в мире, главной характеристикой которого
является прогресс, ничто случайно не происходит. В этом мире во всякий
момент, требующий решения проблемы, оказывается, что уже созрело как раз
такое количество разнообразных обстоятельств, чтобы эта проблема успешно
разрешилась. Так и в нашем случае. Зачатки автоматизации существовали
давным-давно. Хоть бы взять, например, аварийный клапан на паровом котле.
Но существовали они как непринципиальные, вспомогательные элементы орудий
труда. И только когда возникла истинная нужда, автоматизация буквально в
течение нескольких лет стала неотъемлемой частью технологии. Это то самое,
что наши философы попытались обозвать научно-технической революцией, не
очень понимая, с чего это вдруг она разразилась.
Виталий замолчал.
- Все? - спросил я, выдержав приличествующую паузу.
- Все. Пока. - ответил Виталий, неопределенно пожав плечами. Мне вдруг
показалось, что, выговорившись, он неожиданно потерял интерес к диспуту,
который сам же и затеял.
- Ну тогда разреши, я выпарю воду, - не отпустил его я. Хотелось
выяснить, к чему весь этот разговор. Придется применить сарказм, который,
как известно, действует на доморощенных философов лучше, чем стек на
скаковую лошадь.
- Итак, - сказал я, хищно хрустнув пальцами. - Первое: Россия - это
интеллектуальная навозная куча, удобрение для остального населения Земли.
Второе: в тридцатых годах все мы чуть не влезли обратно на деревья. Третье:
Бога нет. Сталин - спаситель человечества. Скоро мы все свои функции
поотдаем роботам. (Учти, за секс и выпивку я буду драться до последнего.)
Россия и дальше собирается быть навозной кучей, и отсюда надо сваливать.
Жизнь бесконечна. Налоги надо платить. В Штатах тирания похуже Римской
империи времен Нерона. Пятнадцатое, и самое главное: скоро будут выпускать
молотки с микропроцессором. Вроде, все. За выходные я это набью на бумажку,
и в понедельник отдам аналитикам в отдел Карташова. "Не зря теряли время
начальники," - скажут ребята.
Как и предполагалось, Виталий больше всего обиделся за Россию:
- Сам ты навозная куча, - логично парировал он. - Россия, повторяю, -
это интеллектуальный резерв человечества. Как, например, Европа - резерв
интеллигентности. Китай, Япония, Юго-Восточная Азия - резерв трудолюбия.
Индия, Тибет - резерв духовности. Штаты - резерв самоуверенности.
Мусульманский пояс - резерв воинственности. Латинская Америка - резерв
жизнелюбия. Африка - резерв здоровья. Черпая из этих резервов в нужные
моменты, человечество справляется с возникающими на его пути проблемами.
- Ну-ну, сдаюсь. Убедил. Больше вопросов не задаю. Подозреваю, что на
все мои вопросы ответы ты уже заготовил. Так все-таки, что же теперь?
Каково, так сказать, прикладное значение твоего гениального открытия?
Виталий наконец-то не стал закуривать очередную сигарету. В кабинете,
несмотря на вентиляцию, дым образовал фантастическую многослойную
структуру, подсвеченную сполохами огня из камина.
- Выпить хочешь? - предложил он. Как будто это не мы два часа назад
молодецки забавлялись в ротонде. - Виски, а?
- Плохо не будет? Как твоя таблеточка к добавке относится?
- Не боись, проверено, - Виталий уже доставал из сейфа оперативный
резерв - кубообразный графин с жидкостью, цветом, запахом и вкусом
напоминающей нашу деревенскую настоянную на зверобое самогонку, только
противнее и с привкусом пыли, и два такой же неудобной формы стакана.
- Ну, мне все равно представительскую.
Виталий плеснул нам обоим на донышко.
- Прикладное значение, говоришь? - Виталий опустился в кресло и улегся,
утонул в нем, по-американски забросив ноги на каминный столик. Отхлебывая
пойло микроскопическими глотками, он уставился в огонь. Я ждал.
- Я собираюсь переделать Крышу, - не отводя взгляда от огня, наконец,
произнес он небрежным, а точнее, развязным тоном.
Я ждал, брезгливо разглядывая пахучее содержимое стакана. Хотя по всему
выходило, что сейчас моя очередь говорить. Во-первых, я должен
поинтересоваться, о какой крыше идет речь - о нашей фирме, с большой буквы,
или о высококлассном офисе, в который мы превратили некогда захолустный
мансардный этаж и полкорпуса почившего в бозе оборонного предприятия.
Во-вторых, я должен спросить, почему это вдруг Виталий употребил личное
местоимение первого лица в единственном числе, ведь как-никак я такой же
владелец фирмы, как и он. В-третьих, следует спросить, что означает слово
"переделать".
Я ждал, потому что тон, которым Виталий произнес свою ключевую фразу,
плюс его наглая поза, плюс мое знание его характера, плюс мои давние и
сегодняшние предчувствия, плюс разные косвенные обстоятельства... Короче,
мне не требовались никакие дополнительные пояснения. Я знал, что он хочет
сказать, еще до того, как он открыл рот. Более того, стало как-то легче,
словно разрядилось давно копившееся напряжение. Я вдруг понял, что ждал
этого момента истины уже давно. Даже мечтал о нем втайне от себя. Бросить
все, и в первую очередь эту ежедневную, сушащую мозги деловую текучку,
заняться всласть своей собственной темой. Но сначала мотануть к
какому-нибудь океану, недельки на две, бессмысленно поваляться вверх пузом.
Или просто в кино сходить, наконец, как в детстве. Я в кино лет пятнадцать
не ходил. Сейчас кинотеатры так переоборудовали - закачаешься, это тебе не
видешник крутить. А уж потом - за компьютер. Денег, слава Богу, хватит.
Либо до конца жизни, либо до конца света, смотря что раньше наступит. Я
холостяк, без вредных привычек, не расточительный. Раз в неделю, по
субботам, с утра, когда народу мало, буду ездить в "Рамстор", запасаться
продуктами. Прогулки опять же каждое утро, моцион, так сказать. А все
остальное время - за компьютером. Господи, какое это счастье!
- Я собираюсь переделать Крышу, - повторил Виталий, не дождавшись моей
реакции.
Глава 3. Не переделанная Крыша, какой я ее запомню
Я с сожалением прервал поток грез. Следовало доиграть сцену.
- Мы же только полгода как отремонтировались, кучу денег вбухали.
Народу нравится, - что еще надо?
- Ты не понял, - чувствовалось, что Виталий доволен предсказуемостью
моей реакции. - Я хочу переделать фирму. Сменить профиль. Уйти в другой
бизнес. Теперь понятно?
- А-а-а, вот ты про что, - я добавил в голос немного холодка. - Это
интересно, особенно в свете предыдущего разговора. И во что же ты хочешь
превратить Крышу - в дискуссионный клуб? И потом, что значит это твое "я"?
А я?
- Извини, Илюха, я неудачно выразился, - голос Виталия мгновенно
потерял развязность. - Я хотел сказать, что у меня есть предложение
переделать Крышу. Ты же знаешь, последние месяцы дела идут уже не так
здорово, как раньше. Клиентура поумнела, конкуренция растет. Период дикого
рынка закончился. Сейчас даже в самой дохлой банде своя информационная
служба такая, что наша Крыша им на дух не нужна. Я не говорю уже о банках и
биржевиках, а ведь они составляют наш основной доход. Пока на делах фирмы
ситуация отражается не очень заметно, но я уверен, что если мы сейчас
ничего не предпримем, через год что-либо делать будет поздно, а через два -
Крыши не станет. И нас вместе с ней. Ты не знаешь людей, от которых мы
зависим, а я знаю.
- Я понял, понял. Согласен. Так какие же у тебя идеи насчет нового
профиля? Выкладывай, я готов обсуждать.
Я действительно приготовился обсуждать. Разом забыл все свои мечты о
покое и воле. На горизонте появилась проблема, - и привычно включились
рабочие механизмы. Все равно как старая лошадь, почувствовав на шее хомут,
начинает перебирать ногами.
Виталий, словно это не он только что мне хамил, с жаром начал излагать
свою концепцию. С одной стороны, он нес полный бред. С другой, если принять
во внимание предыдущий бред, получалось, что мы в будущем сможем в
финансовом смысле стать тем, чем сейчас является Гейтс с его Майкрософтом.
По его выходило, что надо качать деньги из интеллектуального потенциала
России. Не ждать, пока человечество, столкнувшись с очередной проблемой,
обратится к России, типа, а ну-ка, мать, поднапрягись, выдай-ка решение. А
наоборот, с помощью того же потенциала прогнозировать или моделировать
проблему, затем формулировать ее решение. И если раньше для этого не
имелось никакой технической возможности, то теперь, с повсеместным
распространением Интернета, такая возможность появилась. С помощью
Интернета, дескать, можно собирать, обрабатывать, систематизировать и
анализировать осознанные и, самое главное, неосознанные желания, мнения и
движения душ миллионов людей. Незаметно для населения ставить социальные
эксперименты. И, наконец, создать распределенный интеллект, или
использовать его, если он уже образовался в Сети сам по себе.
Распределенный интеллект позволит нам решать силами сетевого сообщества
интеллектуальные задачи, причем каждый в отдельности пользователь Интернет,
включаясь, работая в сети, получая доступ к серверам, выключаясь, даже не
будет подозревать, что он участвует в решении каких-то посторонних задач.
Само собой, в качестве базы для проведения работ надо использовать именно
русскую часть Интернета, так как мы выяснили раньше, что именно в России
сосредоточен интеллектуальный ресурс человечества. Включение в базу
иноязычных членов сетевого сообщества не даст ничего, кроме статистического
шума. И так далее в том же духе.
Слушая Виталия, я обдумывал странную ситуацию, в которой оказался. Если
в начале разговора я чуть ли не радостно удивлялся, насколько близки его
идеи моим, то теперь, когда он практически цитировал мои записки,
хранящиеся в зашифрованном виде на моем домашнем компьютере, я ломал
голову, что все это значит. Чудес на свете не бывает. Значит, мои записки
он действительно читал. Как - вопрос второй. Ну, допустим, вмурована в
потолок, или еще как-нибудь спрятана видеокамера, которая отслеживает все
мои манипуляции при входе в систему, в том числе ввод паролей с клавиатуры.
Или, еще проще, в саму клавиатуру встроен жучок. Ты давно разбирал свою
