Я наблюдал движение сил, направленных на то, чтобы его обезвредить,
и хотя неудачи следовали у нас одна за другой, мы
совершали ошибки, теряли людей, срывали раздражение друг на
друге - мы все же продвигались, мы вели охоту, и когда-нибудь
(если забыть о существовании Службы защиты Президента)
мы вполне могли его взять. Зря, что ли, наше упорство, наши
жертвы? И вот оказывается, что зря! Сидеть надо было тише
воды, сидеть и не высовываться, а мы высунулись и получили
пулю в лоб.
А Герострат по-прежнему на свободе, и значит, не будет
мне покоя, не будет у меня уверенности в том, что моя семья,
я сам находимся в безопасности, "не представляем интереса".
А предатель в моей голове только и ждет момента, когда поступят
соответствующие команды.
В Свору легко вступить, но возможно ли выйти?..
И значит, опять все сначала, ты снова один, и никто тебе
не поможет.
Я вернулся домой часам к трем дня. Обед готовить не
стал, а прожевал всухомятку успевший за две недели зачерстветь
до совершенной каменности ломоть ржаного хлеба, позабытый
в хлебнице.
Я думал и вспоминал.
Я вспоминал малейшие подробности нашей охоты: кто где
стоял, кто куда смотрел, кто чего говорил. Многие факты и
странности получили теперь с раскрытием природы третьей силы
исчерпывающее объяснение. Но думал я о другом, и искал в
памяти совсем другое. Что-то проскользнуло на самой грани
моего восприятия в те дни, что-то очень важное - мне почему-то
казалось, что ничего важнее этому нет, но незамеченное ни
мной, ни моими партнерами, ни, естественно, Службой защиты
Президента от психотронных воздействий. Ниточка к Герострату.
Зачем тебе это? - вопрошал предатель. Тебе все равно
не справится с ним в одиночку. Он слишком ловок, слишком
быстр, слишком хитер для тебя. Говорят же тебе: не высовывайся!
Но я должен искать, отвечал я самому себе. Иначе все
теряет смысл, а смысл для меня - это воздух, такой вот я
человек.
И как поддержка, как оправдание моей уверенности,
что иначе нельзя, зазвучал вдруг глуховато голос Марка
Федотовича Гуздева, моего преподавателя, убитого в мае Геростратом.
"Как-то раз, - спокойно без лишней в таких случаях
торопливости рассказывал Гуздев, - принимали экзамен по сопромату
профессор и ассистент. Заходит первый студент. Тянет
билет, но ответить по вопросу ничего не может. Профессор
задает наводящие вопросы, но студент молчит. "Ну давайте
вашу зачетку," - говорит со вздохом профессор. "Я забыл зачетку
дома", - отвечает студент. "Тогда до свидания," - отпускает
профессор студента. Вслед за первым студентом заходит
второй, и как и первый не может ответить ни на основной
вопрос, ни на дополнительные. "Давайте зачетку," - с новым
вздохом говорит ему профессор. Студент долго ищет по всем
карманам зачетку, но не находит и виновато признается: "Я
забыл ее дома". "Идите, - отпускает его профессор, потом
обращается к ассистенту. - Я предлагаю первому поставить
два, а второму - три." Ассистент соглашается. Но потом,
когда экзамен закончен и пора идти домой, он решает уточнить:
"Объясните мне, профессор, пожалуйста, почему первому
мы поставили два, а второму - три?". "Но второй-то хоть
что-то искал," - ответил профессор."
Будем искать, Марк Федотович, подумал я. Будем искать.
Другое дело, необходимо прежде определить стратегию
поиска. Перебор мельчайших деталей охоты ничего не даст.
Эмоции заслоняют объективную реальность, а здесь требуется
системный подход.
Вообще, какие существуют методы раскрытия больших и
малых тайн? Я перебрал в уме. Дедуктивный метод. От общего
к частному. Шерлок Холмс, доктор Ватсон, собака Баскервилей.
Не подойдет. Не хватает той самой суммы общих данных, да и
с высшей математикой у меня всегда были проблемы. Кто там
еще есть? Эркюль Пуаро, капитан Гастингс, двенадцать подвигов.
Этому было еще проще. Берешь группу подозреваемых, выясняешь,
у кого самое прочное алиби, и ищещь в этом алиби дефекты.
Если такие дефекты себя обнаруживают, считай, преступник
найден. Просто и запутано. Мне такая метода не подходит.
Все ж таки я имею дело с живыми людьми, а не с гениальными
АЛИБИНОСАМИ Кристи.
По этому поводу мне вспомнился еще один анекдот. Правда,
совсем из другой коллекции, из обоймы черного юмора.
Археологи откопали какую-то невообразимо древнюю мумию.
Радиоуглеродный анализ показал, что мумие восемь тысяч лет,
но утверждение это требовало дополнительной проверки. Археологам
вызвались помочь три знаменитых человека: Шерлок Холмс,
Штирлиц и Мюллер. Мумия была помещена в отдельную комнату и
первым с ней уединился Шерлок Холмс. Вернулся он через час.
"Ей восемь тысяч лет," - ответил он на вопрос археологов.
"Как вы догадались?!" - вскричали пораженные археологи. "Дедуктивный
метод," - загадочно отвечал великий сыщик. Вторым
пошел Штирлиц. Вернулся через полчаса. "Ей восемь тысяч лет."
"Как вы догадались?" "Информация к размышлению," - не менее
загадочно отвечал великий разведчик. Третьим пошел Мюллер.
Вернулся через десять минут. "Ей восемь тысяч лет." "Как вы
догадались?" "Сама сказала," - отвечал великий шеф гестапо,
вытирая о мундир запачканные руки.
М-да, такой вот анекдот. Очень для меня сегодня актуальный.
Но от дедуктивного метода мы уже отказались; информацию
к размышлению хоть лопатой греби-разгребай, но тоже еще выводы
нужно уметь сделать, а вот насчет "Сама сказала"... Где
и как Герострат мог проговориться? И проговорился ли он
где-нибудь?..
Стоит подумать...
Давай рассмотрим дело под другим углом. В какие формы
диалога за последнее время ты с Геростратом вступал. Два
письма. "АРТЕМИДА" и "видеозвуковое" послание в лице двойника.
Все? Нет, не все. Еще был лабиринт, галерея памяти,
сверкающее золотом чудо-юдо и видение полуночной встречи с
Геростратом - блок ложных воспоминаний. От здравого анализа
путешествия внутрь самого себя меня отвлек тогда нервный
срыв Марины (где она, интересно, сейчас?), Но теперь-то есть
и время и возможность все спокойно обдумать. Что я видел там,
что полезного я мог там увидеть?
Меня не покидало ощущение, будто я что-то забыл. Самое
важное. И никак у меня не получалось вспомнить. Стратегия,
стратегия здесь нужна.
Кто у нас там еще есть в списке? Ага, метод пастора
Брауна. Классика. Честертон. Зная обстоятельства совершенного
преступления, вживаешься в образ преступника, а затем
выбираешь из круга подозреваемых того, кто этому образу наиболее
полно соответствует. Вот представь себе, Герострат
сидит в квартире, в пустой пыльной комнате, на столе рядом
с ним кнопочный телефон. Он сидит, вспоминает меня и думает,
какое бы такое послание составить, чтобы я понял, оно обращено
ко мне и меня, только меня, предупреждает о возможных
последствиях моего дальнейшего участия в деле... "АРТЕМИДА".
Он сидит в комнате... пыльной и пустой...
"..."АРТЕМИДА", говоришь? Ликвидировать, говоришь?.."...
Я прыгнул на него через стол...
"АРТЕМИДА".
"ARTEMIDA".
И я снова, будто наяву, увидел, как вспыхивает за
спиной Герострата, становится четче одна короткая надпись,
одно слово, одно имя: "АРТЕМИДА".
Ну конечно же! Я хлопнул себя по лбу. Теперь мне все
стало ясно. Герострат снова был на высоте. Он выбрал в единственное
место в городе, где никто никогда ни при каких обстоятельствах
не будет его искать. Но я его нашел. Я ЕГО НАШЕЛ!
Ай, да Игл, ай, да сукин сын!
Я в возбуждении пробежался по комнате. Теперь действовать.
Проверить все и действовать. Но сегодня было уже поздно,
на улице смеркалось, и нужную тебе справку можно будет получить
только завтра с утра.
Я думал, что не смогу уснуть в эту ночь, но едва стоило
мне устроиться на диване, как глаза сами собой закрылись и
я провалился в глухую лишенную сновидений темноту.
Выспался я прекрасно и в девять был уже на ногах. Но энтузиазм
вчерашнего вечера как рукой сняло. Только сейчас я начал
понимать, ЧТО на самом деле мне предстоит, и в душе зашевелился
знакомый страх. Спокойно, приказал я себе, одеваясь. Главное - не
допустить ошибки и все будет хорошо.
Когда я надевал брюки из кармана вывалилось удостоверение
Лузгина. Очень кстати, подумал я, поднимая его с пола. Прав
Сифоров: пригодилось.
В пятнадцать минут одиннадцатого я был в паспортном столе
Невского района. Предъявил начальнице, дородной сильно напомаженной
женщине, удостоверение и, назвав интересующий меня
адрес, спросил примерно так:
- В ноябре прошлого года там произошли определенного
рода события. Владелец квартиры погиб. Не подскажете, кто
является владельцем квартиры теперь?
- Квартира передана в фонд мэрии, - без колебаний отвечала
начальница.
- Понятно, - сказал я. - А телефон с квартиры снят?
- Нет.
- И номер не изменился?
- Нет.
По примеру капитана Жеглова я вытащил записную книжку,
раскрыл ее на чистой странице и сказал:
- Давайте сравним.
Начальница, сверившись с карточкой, назвала номер.
Я удовлетворенно кивнул:
- Спасибо за помощь.
Следующий этап. Я поднялся по лестнице, по той самой.
Невольно вспомнилось, как обреченно поднимался я здесь в ноябре,
а наверху меня жлал Герострат в окружении своих боевиков.
Вот и она, квартира афганца Семена, одного из тех немногих
активистов Своры, с кем я успел познакомиться.
Дверь была опечатана. Я, неслышно ступая, подошел к ней,
наклонился, разглядывая давно затвердевшую печать. Печать как
печать. Неужели я ошибся? Нет, не может быть. Впрочем, есть
еще один способ проверить.
Я вышел во двор, отыскал таксофон, набрал номер. Один
гудок, второй, третий... Конечно же, по всякому случаю он не
будет хватать трубку, необходимо выждать.
Я насчитал пятнадцать гудков, прежде чем трубку на том
конце все-таки подняли.
- Слушаю.
Это был ЕГО голос, и мне сразу же нужно было бросить
трубку, но я помедлил, все еще не веря самому себе.
Герострат помолчал, а потом спросил, попав в самую точку:
- Это ты, Боренька?
Я отшвырнул трубку с такой силой, будто из наушника
вызмеилась кобра. Меня затрясло, я попятился, а когда мне
показалось, что я слышу доносящийся из трубки ехидный знакомый
смех, то бросился бежать.
Опомнился я у станции метро "Елизаровская". Что ты делаешь?!
Он же уйдет! Тяжело дыша, я остановился у ближайшего
автомата, набрал новый номер.
- Мартынов у аппарата.
- Мишка, - без приветствия начал я, - пообещай мне одно,
если вы возьмете Герострата, вы убьете его. Это очень срочно.
Обещай.
- Кто говорит? Борис? Где ты? Что ты узнал?
- Ты обещаешь?
- Обещаю, но погоди... Что все это значит?
- Проспект Обуховской Обороны, квартира, где меня потрошили
в ноябре. Ты понял?
- Я тебя понял, Игл. Но это невероятно...
- Он там, Мишка. Если хочешь успеть, выезжай немедленно.
И помни, ты мне обещал.
Я положил трубку и неспешно отправился к эскалатору.
Вот теперь все, думал я устало. Вот теперь я действительно
вышел из игры.
Но я ошибался, думая так. На самом деле игра для
меня еще не закончилась...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СТРАСТИ ПО-ПУЛКОВСКИ
Маленький мальчик зенитку нашел
- Ту-104 в Москву не пришел.
Глава тридцать третья
Герострат не стал дожидаться, когда за ним придут. Это
было бы не в его духе.
Он давно отвык быть кроликом. Он научился открывать клетки
и умело противостоять своим многочисленным врагам. У него
теперь имелись клыки, и он, не задумываясь, пустил их в ход.
В течении получаса Герострат сделал около четырех десятков
телефонных звонков, потом, не торопясь (у него еще оставалось
время), побрился, надел не традиционную "афганку" без
погон, а лучший свой костюм из богатого гардероба, повесил
под пиджак кобуру с новеньким вальтером. После чего вышел,
сорвав печать, из квартиры, запер дверь на ключ и отправился
к метро.
Мартынов и компания разминулись с ним чуть ли не на пороге
дома, но разминулись, и вместо Герострата Мартынов получил
возможность "обнюхать" теплые еще следы: осмотреть
