вовсе не профессиональный спортсмен.
- Я рада за вас,-насмешливо ответила Наталья Николаевна-Извините, но я к
пляжным знакомствам отношусь несколько хуже, чем к уличным.
- А к уличным...?
- А к уличным я отношусь резко отрицательно.
- Понятно,-с сожалением произнес Крайнов, потом с надеждой спросил:
- А как вы относитесь к "катерным" знакомствам?
- В каком смысле?-несколько растерялась Наташа.
- В прямом, конечно. Видите у того конца волнореза катер? Приглашаю Вас
покататься, на нем мы и познакомимся.
- Вы, наверное, пляжный приставала,-с сомнением произнесла Наталья
Николаевна. Она посмотрела из-под руки на нарядный белый катерок, на
дремлющего водителя. Солнце припекало все сильнее, на пляже было тесно и
шумно, так что предложение выглядело заманчиво. Она еще раз изучающе
посмотрела на Алекса своими большими светло-зелеными главами, странно
выделяющимися на загорелом лице, и с колебанием произнесла:
- А мои вещи здесь без присмотра "не уйдут гулять"?
- Так возьмите их с собой. Позагорать вы сможете на носу катера. Там
вполне хватит места для такой миниатюрной женщины.
- Это комплимент мне или вашему катеру?
- Вам, конечно, вам. Катер же не мой, а казенный, с чего вдруг я буду
делать ему комплименты.
Они собрали Наташины вещи и пошли по обжигающему подошвы раскаленному
волнорезу, перешагивая через тела загорающих людей. Волнорез напоминал
лежбище котиков. Распластавшаяся на нем шоколадно-коричневая толстуха с
широко разбросанными руками и ногами недоуменно подняла голову, но тут же
бессильно уронила ее. Алекс подал Наташе руку и помог перебраться через это
неожиданное препятствие. Водитель включил зажигание, мотор взревел, и катер,
задирая нос, двинулся прочь от берега.
Прогулка оказалась на редкость удачной. Наташа, постелив махровое
полотенце, блаженствовала, закрыв глаза, на носу катера. Алекс резвился, как
дельфин на волнах, неподалеку, а водитель Володя дремал, откинув голову на
спинку сиденья и натянув на лицо полотняную панаму. Время от времени Алекс,
подплыв к катеру, обрушивал на Наташу каскад еще по-майски прохладной воды.
Она взвизгивала от неожиданности, а он, сложив ладони рупором, говорил
милицейским тоном:
- Гражданка, вы рискуете получить солнечный удар. Немедленно переходите к
водным процедурам.
- Да что же это такое, - вскакивала Наташа, придерживая на груди
купальник,-на пляже на руки наступают, здесь водой плещутся. Ну, погодите,
сейчас я вам устрою водные процедуры.
Она завязывала на шее тесемки купальника и прыгала в воду вниз головой.
Водитель Володя от толчка вздрагивал, очумело поводил вокруг глазами, и,
успокоившись, снова засыпал, убаюканный равномерным покачиванием катера.
Наташа пыталась догнать Алекса в воде, но он легко уходил от нее мощным
кролем или, нырнув, появлялся далеко за ее спиной. Он так легко и вольготно
чувствовал себя в воде, что походил на какого-то неведомого морского
кентавра, получеловека, полудельфина.
К часу дня оба изрядно проголодались, и Володя отвез их на пляж
пансионата, где Крайнов оставил свою одежду.
- Наташа, а где мы будем обедать?
- А мы что, разве собирались обедать вместе? Я этого не помню.
- Значит, я что-то перепутал. Придется в одиночестве хлебать прокисший
суп в нашей столовой.
- Ну, ну, не лгите, низкий обманщик. Я прекрасно знаю, как кормят в
санаториях и пансионатах вроде этого. У вас там икру дают три раза в неделю
и красную рыбу на зав-трак. Скажите уж, что вы просто ко мне кадритесь,
поэтому и напрашиваетесь на обед.
- Не буду отрицать-кадрюсь, более того-клеюсь и даже надеюсь на
определенный успех.
- Не могу разделить вашего оптимизма, но в знак благодарности за морскую
прогулку, могу угостить вас окрошкой и вареной молодой картошкой.
- М-мм! Не травите душу, а то я просто не доберусь до стола.
Они поднялись на набережную и двинулись в сторону города, стараясь
держаться в тени деревьев, потому что день для мая выдался необычно жаркий.
Весь сверкающий мир отражался в больших зеркальных очках Наташи, и встречные
мужчины не могли отвести глаз, то ли от солнечных зайчиков, то ли от ее
красоты. Алекс откровенно любовался ею, не скрывая своего восхищения, и
Наташа не могла не замечать этого.
- Алекс, прекратите, вы меня вгоняете в краску.
- Все, больше не буду, по крайней мере, до обеда.
- А что изменится после обеда?
- Ну, во всяком случае, я перестану бояться, что вы, рассердившись,
отлучите меня от окрошки.
- Вот все вы, мужчины, такие! Ни один из вас не может дружить с женщиной
бескорыстно. Вам всегда от нас что-то надо.-Либо обед, либо сочувствие своим
воображаемым несчастьям, либо еще что-то...
За разговором они подошли к каменному двухэтажному дому, увитому
виноградом, где Наташа уже останавливалась с дочерью в прошлом году. В
маленькой комнатке на первом этаже едва помещались две узкие железные койки,
застланные солдатскими одеялами, небольшой стол с двумя табуретками и старый
платяной шкаф. Несмотря на жару, в комнате было прохладно и даже чуть
сыровато. Наташа достала из шкафа мыльницу, шампунь и полотенце и сказала:
- Алекс, вы меня подождите пять минут, а я быстренько приму душ. У меня
на такой жаре от морской воды кожа сохнет.
Во дворике, огороженном высокой металлической сеткой, стояла кирпичная
душевая кабина без крыши. Поверх стен на двух параллельных железных балках
была закреплена большая металлическая бочка, наполнявшаяся по трубе
водопроводной водой. Снизу к бочке была приварена жестяная воронка с краном.
За несколько часов на южном солнце вода в закрытой бочке становилась чуть ли
не горячей. Тетя Поля, владелица дома, когда договаривалась с очередными
отдыхающими о плате, всегда сообщала им, значительно поджав губы, что при
доме есть душ с теплой водой. Поскольку в большинстве частных домов горячая
вода отсутствовала, да и холодная подавалась весьма нерегулярно, то слова
"душ с теплой водой" действовали неотразимо.
В душевой Наташа разделась и встала под струйки парной воды, с
удовольствием смывая морскую соль. Она сполоснула купальник, намылилась с
ног до головы и только принялась мыть шампунем голову, как струйки воды,
щекотавшие ей шею, иссякли. Похоже, что в бочке кончилась набранная с утра
вода. Наташа, встав на цыпочки, покрутила вентиль, постучала зачем-то по
жестяной воронке, но, кроме нескольких капель, ничего не добилась. "Придется
домываться холодной",-вздохнула она и, приоткрыв один глаз, нашла в углу
душевой ржавую водопроводную трубу с латунным краном на конце. Но из трубы
послышалось только шипенье. "Ну вот,-подумала Наташа,-ситуация прямо из
"Двенадцати стульев". Остается только выйти голой наружу и захлопнуть за
собой дверь". От шампуня уже начало щипать глаза, солнце сверху припекало
намыленные плечи-ситуация была глупейшая, и Наташа готова была заплакать от
досады.
- Тетя По-о-оля!-изо всей силы закричала она,-тетя По-о-ля, вода в бочке
кончилась, а я голову намылила. Сделайте что-нибудь.
Она крикнула еще раз, но никто не отозвался. Похоже, что тетя Поля или
ушла на рынок, или у себя на втором этаже мирно спит, закрыв дверь от мух.
Наташа попыталась протереть глаза влажным купальником, но от этого их
защипало еще сильней. Похоже, что придется одевать халат прямо на намыленное
тело и отправляться на поиски воды, чтобы хотя бы промыть глаза. Наташа уже
решила так и сделать, как вдруг на плечи ей сверху полилась струйка
прохладной воды.
- Господи,-засмеялась она.-Ты есть на свете. Первым делом она промыла
глаза, смыла с себя шампунь и мыло и, подняв руку, чтобы закрутить кран на
бочке, ахнула от неожиданности и изумления. Над ее головой, опираясь на
стальные балки, стоял ее сегодняшний знакомый, прижимая к груди двухведерный
бачок с питьевой водой. Из носика бачка, весело сверкая на солнце, лилась
струйка воды.
Наташа метнулась к халатику, не попадая в рукава, набросила его на мокрое
тело и выскочила из душевой, хлопнув дверью. Через минуту она услышала, как
на веранде загремел устанавливаемый бачок, и в дверь, постучавшись,
торжественно вошел Алекс.
- Нет, нет, пожалуйста не нужно восторгов по поводу моего благородного
поступка,-заговорил он, скромно потупив взор. - И не надо меня благодарить.
Я сделал это не ради благодарности. Это был мой гражданский долг. На моем
месте так поступил бы каждый.
- Вам не стыдно? - мельком взглянув на него, спросила Наташа и
отвернулась, чувствуя, как у нее от смущения полыхают уши и шея.
- Мне было бы стыдно, если бы я оставил вас без помо- щи в такой
критической ситуации. А кроме того, я держал бачок с плотно закрытыми
глазами.
Наташа повернулась, проведя тыльной стороной ладони по пунцовой щеке, и
открыто посмотрела своему спасителю прямо в лицо.
- Алекс, хотя вы ужасно самоуверенны, но на вас почему-то невозможно
сердиться. И я вам действительно благодарна за душ. А теперь идите во двор
погуляйте, мне надо вытереться и переодеться.
Когда через полчаса они закончили обедать, со двора уже тянуло жаром, как
из печи. В распахнутой двери завесой струилось душное раскаленное марево,
размывая очертания отдаленных предметов. От одной мысли, что придется выйти
из затемненной прохлады комнаты на это пекло, пересыхало во рту и хотелось
пить.
- Наташа, - сказал Алекс, - мне кажется, что сейчас на пляж может пойти
только самоубийца. Давайте переждем у вас дома хоть пару часиков,
- А что мы будем здесь делать?
- А что вы обычно делаете после обеда?
- Ложусь отдыхать, я ведь-отдыхающая.
- Так давайте ляжем отдыхать. Вторая кровать ведь тоже с бельем?
- А что про меня подумает моя хозяйка, тетя Поля, если увидит, что у меня
спит мужчина, да еще днем?
- Да,-вынужден был согласиться Алекс,-днем-это уж явный разврат. Но если
она увидит, какой это мужчина, то ничего не подумает, только позавидует вам
и все.
- Знаете, Алекс,-проникновенно сказала Наташа,- чем вы сразу подкупаете,
так это своей скромностью. Придется запереть дверь, чтобы избавить бедную
тетю Полю от чувства зависти.
Наташа, решив про себя, что, наверное, сошла с ума от жары, заперла дверь
на задвижку, опустила жалюзи на окне и быстро расстелила обе постели.
- Отвернитесь, скромник, я не очень верю в вашу способность плотно
закрывать глаза в некоторые моменты.
С видом оскорбленной добродетели Крайнов отвернулся к Двери, и Наташа,
выскользнув из халатика, с наслаждением нырнула в прохладную чистую постель.
Через минуту на второй кровати заскрипели пружины под тяжестью мужского
тела.
Через пять дней Алекс улетал в Москву, и Наташа провожала его в
аэропорту. Пока они стояли в очереди на регистрацию, пока Алекс оформлял
билет, она не произнесла ни слова, только все складывала и раскладывала
дужку своих зеркальных очков. Когда объявили посадку на рейс, она внезапно
преградила ему дорогу.
- Алекс, ты ничего не хочешь мне сказать? Тот недоуменно поднял брови:
- Не понимаю, о чем ты?
Глядя ему в глаза, Наташа быстро заговорила, влажно поблескивая белками:
- Я хотела бы знать, за кого ты меня принимаешь. За гейшу? За наемную
танцорку? Говорят, в Париже по телефону можно заказать красивую девушку на
вечер для выхода в свет или на прием, куда не принято ходить одному. Может,
ты меня за нее принимаешь?
Она невольно повысила голос, из последних сил пытаясь удержать рыдания.
- За эти дни ты на все время нашел: мы съездили в Пицунду, в Новый Афон,
на Рицу, были в лучших ресторанах побережья. На все это у тебя нашлось
