- Лангло особо и не боялся, - отметил Салливан. - Во
Франции наркомании не придают особого значения. По
официальной статистике во всей стране лишь три сотни
наркоманов. Вот почему во Франции и расплодились те
секретные лаборатории, о которых я говорил. Конечно,
полиция сотрудничает с Интерполом и Федеральным бюро по
борьбе с наркотиками. Раз в год они громят какую-нибудь
лабораторию. Но не ведут, как мы, постоянный учет
распространителей наркотиков и не следят за ними. Этот
Лангло обслуживал многих спортсменов из разных стран, да и
туристов тоже. Эл частенько пользовался его услугами.
Поэтому, поломавшись для виду, Лангло дал мне героин и
шприц, с которыми я вернулся в больницу. - Лицо Салливана
закаменело. - Эл умер раньше. Прыгнул вниз с десятого
этажа больницы, когда медицинская сестра отвернулась на
мгновение.
Диггер заерзал в кресле.
- Вот тогда что-то случилось со мной. Эла погубили
Лангло и такие, как он. Вы понимаете, он не оказывал Элу
услугу, снабжая его героином. Я щедро заплатил за него.
Диггер не был ни французом по происхождению, ни
французским гражданином. Он не хотел ввязываться в эту
историю, но чувствовал, что должен остановить Лангло.
Поэтому он пошел к Полю Бернарделю, боссу Лангло и своему
давнему другу. Бернардель изумился, узнав, чем занимается
его старший механик. Он и Диггер поехали в ангар, где
Лангло колдовал над гоночными машинами Бернарделя. Но
опоздали. Лангло лежал в ангаре с пулей в голове. Убийцу
никто не видел.
- В течение нескольких часов два человека ушли в мир
иной. Оба - мелкая рыбешка. Один - наркоман, другой -
"пушер". Не знаю почему, но я кипел от ярости. Я
чувствовал, что Эл умер такой же насильственной смертью, что
и Лангло.
Бернардель знал об этом куда больше меня. Он рассказал,
сколь выгодна торговля наркотиками и о секретных
лабораториях. Более того, ходили упорные слухи, что
торговлей наркотиками занялась ОАС, чтобы на вырученные
деньги покупать оружие и снаряжение, необходимые для борьбы
с голлистами. Рынок США мог принести миллионы долларов. Я,
можно сказать, вступил в борьбу за спасение своей страны.
Бернардель предложил познакомить меня с человеком, который
серьезно занимался этой проблемой. Им оказался Жорж
Вальмон, убежденный сторонник де Голля. Вальмон пытался
перекрыть каналы, по которым оасовцы доставляли наркотики в
США. Делал он это не из любви к людям, которые могли
превратиться в наркоманов, а для того, чтобы лишить ОАС
источника средств на приобретение оружия. И я... я поехал
к полковнику Вальмону. Он тепло встретил меня и представил
дочери, Жульет.
Жульет Вальмон, полуфранцуженка, полуамериканка,
произвела на Диггера неотразимое впечатление. Он встречался
со многими женщинами, но ни разу ему в голову не приходила
мысль, что пора бы и жениться.
- Впервые увидев Жульет, я понял, что мы не расстанемся
до конца наших дней. Наверное, мои слова покажутся вам
самоуверенными, но то же самое почувствовала и Жульет. Мы
влюбились друг в друга. Раз и навсегда. Оставалась лишь
одна загвоздка - ее привязанность к отцу. Она не хотела
оставлять его одного. Полковник жил под страхом смерти. За
ним охотились террористы ОАС, объединившиеся с безжалостными
торговцами наркотиками. Мне нравился Жорж Вальмон, и не
только потому, что благодаря ему на свет появилось такое
чудо, как Жульет. Если он хотел бороться с террористами, я
был готов помочь. Можете представить мое состояние.
Как выяснилось, Диггер действительно мог помочь Вальмону.
Кто-то должен был занять место Лангло, чтобы снабжать
наркотиками автогонщиков и болельщиков, приезжающих из
других стран. Если бы Диггер, сам автогонщик, вышел на
этого человека, от него потянулась бы ниточка к боссам
преступного мира, за которыми и охотился полковник Вальмон.
Поручение было опасным, но Диггер с энтузиазмом взялся за
дело. Тем более что участие в борьбе с террористами
позволяло ему часто видеться с Жульет, они сражались по одну
сторону баррикад, все лучше узнавая друг друга. Поиски ни к
чему не привели, хотя им помогал Поль Бернардель, да и
секретные агенты полковника Вальмона также старались изо
всех сил.
Месяц спустя полковника Вальмона попытались убрать. Он
ехал в машине по Елисейским полям, когда, словно в
гангстерском фильме, с ними поравнялась другая машина, и ее
пассажиры открыли огонь из автоматов. То ли шофер оказался
героем, то ли Вальмону просто повезло, но его машина резко
повернула вправо, врезалась в дерево и перевернулась. Шофер
погиб, а Вальмон, оказавшись под машиной, остался невредим.
Не вызывало сомнений, что террористы на этом не
остановятся. Делакру, тогда министр юстиции, Бернардель и
Шарль Жирар, старший прокурор в ведомстве Делакру, умоляли
Вальмона покинуть Францию или хотя бы уехать из Парижа.
Вальмон отказался, чувствуя, что цель близка, и скоро он
сможет назвать имена тех, кто продает наркотики, добывая
оружие террористам, и ушел в подполье. Никто, в том числе
Делакру, Бернардель и Жирар, не знали, где он прячется.
Секретом маленькой квартирки на Левом Берегу Вальмон
поделился только с одним человеком - Диггером.
- Он мог выбрать любого из полудюжины доверенных агентов,
- пояснил Салливан. - Но выбрал меня. Конечно, он знал,
что я не подведу, но решающим фактором стала наша любовь с
Жульет, он не хотел разлучать нас. Итак, я знал, где
находится квартира, и выполнял обязанности курьера, приносил
донесения и уносил записки с заданиями другим агентам. Я
действовал по законам конспирации. Никогда не подъезжал к
дому, где поселился Вальмон, на своей машине. И вообще
изображал другого человека: то рабочего, то кондуктора
автобуса. Однажды явился в солдатской форме. Насколько мне
известно, я ни разу не привел за собой хвоста.
Боялся Вальмон только одного: как бы в высшем эшелоне
власти, среди тех, кому он полностью доверял, не оказалось
человека, связанного с террористами и торговцами
наркотиками. Конкретных поводов для подозрений у него не
было, но в прошлом такое случалось, да и теперь многие
ловушки, расставленные им, не приносили успеха. Словно враг
всегда опережал его на один шаг. Только я пользовался
абсолютным доверием Вальмона. Меня не интересовала
внутренняя политика Франции. Я не нуждался в деньгах. И
любил Жульет.
Однажды, в тот самый день, в моем номере раздался
телефонный звонок. Звонил Вальмон. Нервный,
взбудораженный. Он сказал, что наконец-то раскрыл личность
этого высокопоставленного предателя. Кроме того, он
опасался, что террористы вот-вот установят, где он
скрывается, и спросил, не могу ли я приехать немедленно и
увезти Жульет в какое-нибудь безопасное место.
Переодеваться не было времени. Пришлось ехать в открытую.
Я подъехал в своей машине к подъезду. Вальмон жил на
четвертом этаже. Когда я поднялся на второй, загремели
выстрелы. Я буквально взлетел на четвертый этаж и вышиб
запертую входную дверь. Вальмон лежал на полу, иссеченный
автоматной очередью. Я метнулся к открытому окну у пожарной
лестницы. Какой-то мужчина как раз спрыгнул с нее во двор.
Его ждал маленький черный "пежо". Я понял, что уже ничем не
помогу полковнику. Оставалась возможность догнать "пежо" и
не дать террористу уйти. Слава богу, подумал я, что Жульет
не было дома, сбежал по ступенькам, вскочил в машину и
сорвался с места, естественно, не подозревая о том, что
Жульет, торопясь домой, видела меня.
Улицы в том районе я знал как свои пять пальцев. Мне
часто приходилось кружить по ним, прежде чем подойти к дому
Вальмона. Однако мои поиски не увенчались успехом. "Пежо"
как сквозь землю провалился. Через полчаса или около этого
я сдался и решил уже вернуться на место преступления. Но
тут заметил, что нахожусь рядом с административным корпусом
автокомпании Бернарделя. Я подумал, что его необходимо
поставить в известность, оставил машину у тротуара и
поднялся к нему.
Бернардель сидел белый как полотно. Ему уже сообщили о
случившемся. Мало того, сказали, что Жульет видела, как я
выбегал из подъезда, и полиция уже ищет меня.
Я полагал, что мне нужно вернуться в квартиру Вальмона.
Жульет не могла мне не поверить. А улики лишь подтвердили
бы мою правоту. Бернардель, однако, придерживался другого
мнения.
Террористы и торговцы наркотиками приложили бы все силы,
чтобы отвести от себя подозрения в убийстве полковника
Вальмона. И в лице Жульет они получили идеального
свидетеля. Она видела меня выбегавшим из подъезда. Вальмон
шел по следу наркомафии. Вот ему и рассказали, что я купил
у Лангло героин для Эла Дженкинса. Вальмон клюнул, за что и
поплатился собственной жизнью. Выходило, что виновным
окажусь я. И снять меня с крючка могло только стопроцентное
алиби, - Диггер глубоко вздохнул. - Я попытался поговорить
с Жульет по телефону, но связаться с ней не удалось. И я
решил, что смогу все объяснить на другой день.
Мы уехали в поместье Бернарделя на его машине. Там не
было ни слуг, ни соседей. На следующее утро вернулись в
Париж, и я сдался полиции, - Диггер встал. - Хочется
выпить, - он подошел к бару, плеснул себе виски и выпил его
неразбавленным.
- Я знаю, что вы читали газетные отчеты тех дней. Они
далеко не полные. О первых часах вообще нет речи. Жульет
разительно переменилась. Едва я обращался к ней, она
начинала кричать. А главным моим врагом стал Шарль Жирар.
Мы с ним встречались раз или два. Я знал, что он меня
недолюбливает. А на Жульет он всегда смотрел, как голодный
волк на кусок мяса. Может, он и стремился найти убийцу, но
мне показалось, что тогда ему более всего хотелось устранить
соперника, претендующего на руку и сердце Жульет.
Жирар выслушал нас, но не поверил ни единому нашему
слову, не поверил или не захотел поверить. Ему уже все было
ясно. Как и предугадал Бернардель, он знал о моей связи с
Лангло и Элом Дженкинсом и не допускал мысли, что я хотел
помочь другу. Обвинил меня в распространении наркотиков.
Предположил, что я обвел Бернарделя вокруг пальца, чтобы с
его помощью сблизиться с полковником Вальмоном, самым
опасным врагом наркомафии. Документально доказал, что,
после того как я стал работать на Вальмона, пять или шесть
расставленных ловушек остались пустыми. Кто-то,
пользующийся полным доверием полковника, выдавал его
секреты. Жирар заявил, что секреты выдавал я. Он обвинил
меня в том, что я использовал Жульет. В свое последнее утро
Вальмон сказал Жульет, что догадался, кто из
высокопоставленных деятелей сотрудничает с торговцами
наркотиками. Имя он не назвал, опасаясь за ее жизнь, но
собирался назвать его мне. Жирар предположил, что Вальмон
действительно назвал это имя, и мне не осталось ничего
другого, как убить его, чтобы никто не узнал пособника
террористов и торговцев наркотиками. Он сказал, что я вновь
обманул Бернарделя и убедил его подтвердить мое алиби.
Объяснил и причину, по которой Бернардель помогает мне: тот
верил, что я сражаюсь на его стороне.
Диггер коротко рассмеялся.
- Несколько минут чаши весов колебались. Я видел, что
Бернардель потрясен. Версия -Жирара могла соответствовать
действительности. Я мог лгать ему с самого начала. Мог
распространять наркотики. Мог использовать его, чтобы войти
в контакт с Вальмоном и Жульет. Мог убить полковника,
узнав, что тот вышел на человека, прикрывающего торговцев
наркотиками... Бернардель знал, что я в курсе замыслов
полковника, что побывал в квартире Вальмона в то утро, когда
его убили. Трудно сказать, как поступил бы я, окажись на
его месте. Возможно, бросил бы на съедение волкам. И когда
его спросили напрямик, не выдумка ли эта история с алиби, я
почти не сомневался, что Бернардель во всем признается. Но
он ответил: "Это не история, это - факт".
Диггер поставил пустой бокал рядом с бутылкой виски.
- Едва ли Жирар или кто-то из полицейских поверили
Бернарделю. Жульет не поверила наверняка. Но Бернардель
занимал такое положение в правительственной иерархии, что
его слово не вызывало сомнений у власть имущих. Не знаю,
