вспомнят. Он попытался почесать предплечье под кожаным ремешком. Но ремешок
затянули настолько туго, что под него невозможно было просунуть палец. Дойлю
не удалось избавиться от раздражающего зуда под повязкой, и тогда он принял
решение вообще не обращать внимания на зеленый камень, послуживший причиной
стольких неудобств. Мобильный крюк, как обозвал эту штуковину Дерроу. Он
даже позволил Дойлю осмотреть зеленый камешек и повертеть его в руках - там
были выгравированы символы: странное сочетание египетских иероглифов с
астрологическими знаками, - а потом накрепко привязал к предплечью и
объяснил, что эта штука должна плотно прилегать к коже.
- Да не смотрите вы так недоверчиво, Дойль, - сказал тогда Дерроу. -
Именно эта штуковина и вернет вас обратно, в 1983 год. Когда дыра в 1810
году вот-вот должна будет захлопнуться, крючок выдернет вас в дыру здесь и
сейчас. Пока крючок находится в контакте с вашим телом, он способен утянуть
вас за собой. Если же вы потеряете его, то увидите, как все мы исчезнем, а
сами застрянете в 1810-м. Поэтому помните, что крючок следует получше
закрепить надежной застежкой.
- Насколько я понял, мы все просто исчезнем из 1810-го, когда истекут
четыре часа? - спросил Дойль, наблюдая, как Дерроу намыливает и бреет ему
предплечье. - А что, если вы ошиблись в вычислениях? Вдруг мы все исчезнем в
середине лекции?
- Нет, не исчезнем, - сказал Дерроу. - Чтобы исчезнуть, недостаточно
находиться в контакте с мобильным крючком. Необходимо оказаться в
определенной точке пространства. А дыра откроется в пяти милях от той
таверны, куда мы направляемся. - Он приложил камень к руке Дойля и накрепко
обвязал вокруг широкой кожаной повязкой. - Но мы не ошиблись в вычислениях.
У нас достаточно времени, чтобы спокойно послушать лекцию и вернуться на то
поле, где открылась дыра. Кстати, мы берем с собой два экипажа, и поэтому, -
он продолжал говорить, плотно затягивая ремешок и защелкивая замочек, - вам
не стоит беспокоиться.
И вот сейчас голый Дойль стоял, прислонившись к стене, в пустой
гардеробной. Ситуация показалась ему забавной, и он улыбнулся своему
отражению в зеркале. Ну что, волнуешься?
Охранник вернулся и вручил Дойлю полный комплект принадлежностей костюма
начала девятнадцатого века, в котором были предусмотрены все мелочи,
характерные для того времени. Охранник также дал ему указания, в какой
последовательности все это надевать, и в завершение сам помог завязать
маленький бант на галстуке.
- Пожалуй, вам не требуется стрижка, сэр. Тогда носили почти такую же
длину, я только зачешу вам волосы на лоб. Да вы не волнуйтесь, сэр, мужчине
не стоит стыдиться такой маленькой лысинки. Ну вот, просто замечательно -
фасон под Брута. Взгляните-ка на себя.
Дойль повернулся к зеркалу, взъерошил волосы и рассмеялся. Не так уж
плохо. Его обрядили в коричневый сюртук с двумя рядами пуговиц. Спереди
сюртук едва доходил до талии, зато сзади болтались длиннющие фалды ниже
колен. Костюм дополняли лосины неповторимого рыжевато-бурого оттенка и
высокие, до колен, ботфорты с кисточками. Из-под отворотов сюртука
выглядывал белый шелковый галстук. Дойлю пришло в голову, что такой костюм
придает ему если и не значительность денди, то хотя бы некоторое
достоинство.
Одежда была чистая, но явно уже ношенная. Дойль сразу почувствовал себя в
ней легко и свободно, совсем не так, как в маскарадном костюме. Он вернулся
в главную комнату. Гости продефилировали к столу. Пока он переодевался, на
столе появилось живописное изобилие тарелок, тарелочек, подносов и бутылок.
Дойль наполнил тарелку и, напомнив себе, что он - "персонал", с видимым
усилием оторвал взгляд от коллекционных вин и пива и быстро схватился за
чашку кофе.
- А, Дойль, идите сюда, - позвал его Дерроу, показывая на пустой стул
рядом с собой. - Дойль, - объяснил он соседям по столу, - наш знаток
Кольриджа.
Они кивали и улыбались, а один седой старик с насмешливыми глазами
сказал:
- Мне понравился ваш "Незваный Гость", мистер Дойль.
- Благодарю вас. - Дойль улыбнулся, очень довольный тем, что его узнали,
и тут он осознал, что этот человек - Джим Тибодю, автор многотомной "Истории
человечества", которую он написал совместно с женой, - теперь Дойль заметил
и жену, она сидела по другую сторону от него, - в их труде, в одной только
главе об английских поэтах-романтиках продемонстрирована такая глубина
исследования и столь свободный стиль изложения, что Дойлю оставалось только
восхищаться и завидовать. Но их присутствие здесь подкрепило то исполненное
надежд радостное волнение, которое он испытывал с того момента, как Беннер
описал свой прыжок в 1805 год. Если супруги Тибодю принимают всю эту
авантюру всерьез, думал он, есть хороший шанс, что все сработает.
***
Угощение убрали, стол унесли. Сейчас десять стульев расставили в кружок
перед подиумом. Дойль смущенно попросил Беннера убрать подиум, и тот заменил
подиум стулом Треффа. Дойль сел и обвел взглядом поочередно всех гостей,
встречая ответный пристальный взгляд. Из девяти он узнал пятерых: трое,
включая чету Тибодю, были выдающимися историками, еще один - популярный
английский театральный актер, а еще один, вернее, одна - не наверняка, но
Дойль был почти уверен в этом, - знаменитая спиритуалка и медиум. Ей лучше
проделывать свои трюки в той дыре, которая здесь и сейчас, подумал он
тревожно, припоминая рассказ Дерроу о сеансе в 1954 году на улице под
названием "автокладбище".
Он сделал глубокий вдох и начал:
- Вы, возможно, знакомы с жизнью и творчеством того, кто считается отцом
романтического движения в английской поэзии. Но наше путешествие призывает
нас сделать краткий обзор. Родившись в Девоншире 21 октября 1772 года,
Кольридж продемонстрировал раннее развитие и широкий круг чтения, которые и
сохранил на всю свою долгую жизнь, что, безусловно, и сделало его наряду со
многими другими факторами самым обворожительным собеседником своего времени,
причем следует учесть, что его современниками были такие люди, как Байрон и
Шеридан.
Кратко упомянув о его преподавательской деятельности, пагубном
пристрастии к опиуму в виде опийной настойки, коснувшись темы его неудачной
женитьбы, дружбы с Вильямом и Дороти Вордсворт, продолжительных заграничных
путешествий, вызванных его ужасом перед женой, - Дойль незаметно отслеживал
ответную реакцию аудитории. В целом, казалось, все были довольны - изредка с
сомнением хмурились или согласно кивали. Он внезапно понял, что его
присутствие здесь - изящная деталь обстановки, как блюда китайского фарфора,
на которых подавалась еда, - простые бумажные тарелки прекрасно сгодились бы
для обеда на скорую руку в трейлере. Дерроу, возможно, мог провести беседу о
Кольридже по меньшей мере столь же успешно, но старик хотел быть абсолютно
уверенным, что это сделает признанный специалист.
Проговорив о том о сем минут пятнадцать, Дойль решил закруглиться.
Последовали вопросы, с которыми Дойль уверенно справился. Наконец Дерроу
поднялся с места, подошел к Дойлю и встал около его стула, с привычным
профессионализмом переключив внимание аудитории на себя. В руке он держал
фонарь и театральным жестом махнул им, указывая на дверь.
- Леди и джентльмены! Сейчас без пяти минут восемь. Кареты ждут.
В напряженном молчании все встали, надели шляпы, шляпки и пальто. "Сто
семьдесят лет, - подумал Дойль, - расстояние до 1810 года. Смогу ли я
перенестись туда светом свечи? Да и вернуться назад?" Он отстраненно
заметил, что сердце бухает и он не может глубоко вздохнуть.
Они вереницей вышли из трейлера на утрамбованную землю участка. Две
кареты остановились буквально в нескольких ярдах от трейлера. При свете
мерцающих каретных фонарей Дойлю удалось рассмотреть, что кареты, так же как
и одежда, уже не новые.
- Здесь места для пятерых в каждой карете. Правда, придется потесниться,
- сказал Дерроу, - и так как Трефф по ряду причин не счел возможным почтить
нас своим присутствием, я займу его место в карете. Персонал устроится
снаружи.
Беннер взял Дойля за локоть и отвел в сторону. Гости подняли суматоху:
они снимали шляпы, распутывали шали и бестолково суетились у дверцы кареты,
но наконец все забрались внутрь и расселись по местам.
- Пойдем ко второй карете, - сказал Беннер.
Они обогнули с тылу дальнюю карету и вскарабкались на два маленьких
сиденья, устроенных сзади кареты на той же высоте, что и скамейка кучера.
Холодный вечерний воздух заставил Дойля зябко поежиться, и он был рад
теплу от каретного фонаря, который как раз приятно пригревал его бок. Со
своего насеста Дойль заметил, что с северного конца участка зачем-то привели
еще несколько лошадей.
Экипаж запрыгал на рессорах, когда два дюжих охранника вскарабкались на
скамейку кучера. Дойль услышал над ухом звон металла, посмотрел на Беннера и
увидел приклады двух пистолетов, торчащие из кожаной сумы, перекинутой через
плечо.
Он услышал щелканье поводьев и цокот копыт - первая карета тронулась с
места.
- Куда мы сейчас направляемся, в подробностях, я имею в виду?
- Туда, к изгороди, между двумя столбами завеса не поднята. Видишь низкий
деревянный помост? Открытая платформа подтянута прямо к краю изгороди.
- Ага, - сказал Дойль, стараясь скрыть волнение. Оглянувшись назад, он
увидел, что лошадей запрягли в два трейлера и сейчас оттаскивают трейлеры к
северному концу участка.
Беннер проследил за его взглядом.
- Участок, или, точнее, поле дыры, должен быть полностью расчищен для
каждого прыжка, - объяснил он. - Любой предмет в пределах пространства дыры
отправится в прошлое с нами.
- Если это так, то почему же тогда твои шатры и цыгане не пришли сюда к
нам?
- При возвращении из прошлого нельзя утащить с собой целое поле с
цыганами и шатрами. Вернуться в "здесь и сейчас" могут только крючки и все,
что с ними непосредственно соприкасается. Как бы тебе объяснить... Действие
крючков подобно мячику на резинке. Требуется приложить определенную энергию,
чтобы отбросить мячик, и если на пути его движения окажется какая-нибудь
мошка, то мячик увлечет ее за собой, но когда растянувшаяся резинка опять
сожмется - она притянет назад только мячик, и ничего, кроме мячика, не
сможет вернуться назад. Даже эти кареты останутся там. Это действительно
так, поверь.
При свете фонаря Дойль разглядел, что Беннер как-то странно усмехается.
- Я заметил этот эффект во время моей собственной увеселительной прогулки
в табор. Представь себе - даже одежда остается там, хотя волосы и ногти
все-таки удается взять с собой. Так что Трефф получил по крайней мере часть
запланированного развлечения. - Беннер засмеялся. - Возможно, именно поэтому
ему возместили только пятьдесят процентов. Дойль разглядывал брезентовый
занавес вокруг площадки.
Кареты приблизились к загородке, и Дойль мог лучше разглядеть платформу.
Деревянный помост, около фута в высоту, но больше чем дюжина футов в длину и
ширину, был установлен за платформой, но только уже внутри загородки. Копыта
лошадей загрохотали, как дюжина барабанов, когда лошади втягивали кареты на
платформу по пологому деревянному помосту. Несколько человек, выглядевших
неуместно в 1983-м, тоже в костюмах для прыжка, быстро устанавливали
алюминиевые стойки и натягивали плотное и, очевидно, тяжелое покрытие. И вот
кареты оказались в огромном, кубической формы шатре. Ткань шатра тускло
поблескивала в свете фонарей.
- Сеть, сплетенная из стального троса, заключенная в свинцовую оболочку,
