туманной фигуре, которая была Аменофисом Фике. - Помести это в сферу.
Словно в тумане он увидел, как Фике открывает стеклянную сферу, берет
фиал, подносит его к отверстию и вынимает пробку. Темная жидкость забурлила,
поднялась и окрасила верхушку стеклянного шара. Луна уже должна взойти,
осознал внезапно Ромени. Капля упала на ладонь Фике, зашипела и обожгла
кожу.
- Вы... вы сами... - отрывисто бросил доктор Ромени и неверной походкой
направился к выходу. Ночной воздух показался теплым в сравнении с могильным
холодом шатра. Ромени начал отступать к берегу реки. Он по-прежнему двигался
ощупью, пошатываясь и подпрыгивая. Он в ужасе залег за пригорком ярдах в
пятидесяти вверх по течению и оглянулся на шатер.
Ромени отдышался, сердце перестало, как бешеное, колотиться о ребра. Он
вспомнил о Книге Тота и содрогнулся. На протяжении последних восемнадцати
веков если что-либо и давало возможность изменения привычного порядка вещей,
так только эта Книга. Ромени никогда ранее не видел ее, но знал, что когда
Сетнау-эм-Васт тысячи лет назад спустился в гробницу Птахнеферка в Мемфисе,
с тем чтобы вновь обрести Книгу, погребальную камеру заливало сияние,
исходившее от Книги.
И это заклинание, печально думал он, этот великий шаг, который попытаются
сделать сегодня вечером... Ведь это было смертельно опасным еще тогда, в те
времена, когда магия не давалась таким трудом и не назначала столь высокую
цену. Ведь даже если четко выполнять все указания, результат все равно
остается непредсказуемым. Даже в те дни, думал он, никто, кроме
наихрабрейших и наиболее искушенных жрецов, не осмелился бы обратиться к
этому заклинанию и произнести "хекау" - слова, дающие власть и могущество.
Слова, которые Фике собирается произнести сегодня. Слова, являющиеся
заклинанием и приглашением к обладанию. Слова, обращенные к псоглавому богу
Анубису - или к тому, что от него осталось ныне, чем бы оно ни было. К
Анубису, который во времена могущества Египта владел подземным миром и
вратами из его мира в мир иной.
Доктор Ромени оторвал пристальный взгляд от шатра и посмотрел на
противоположный берег реки. Там простиралась череда холмов, поросших
вереском. Северный пейзаж, подумал он. Ночной ветер донес странный имбирный
запах.
Чужой ветер. Чужие холмы. И он вспомнил путешествие в Каир. Четыре месяца
назад Мастер призвал их - его и Аменофиса Фике. Мастер никогда не
путешествовал: его пугали неудобства. Он предпочитал пользоваться услугами
тайных посредников. Он поставил перед собой цель - очистить Египет от порчи,
как мусульманской, так и христианской. И у него были возможности сделать
это. Он обладал огромным могуществом и готов был использовать любой удобный
случай. Кроме того, Мастер хотел избавить страну от турецкого паши и
иностранных наемников и возродить великий Египет. Битва при Пирамидах четыре
года назад - тогда казалось, что это поражение. Но вышло так, что это был
первый реальный прорыв к осуществлению задуманного. Итак, французы в Египте.
Ромени прищурился, словно глядя в то далекое время, и вновь услышал треск
французских мушкетов, эхом отражавшийся от глади Нила в тот жаркий июльский
полдень. Услышал грохот барабанов перед кавалерийской атакой Мамелюка... С
наступлением ночи армии египетских правителей Ибрагима и Мурад-бея были
разбиты. Французы под предводительством молодого тогда генерала Наполеона
овладели страной.
Доктор Ромени вскочил на ноги - дикий, рвущий душу вой заполнил все
пространство, эхом отдаваясь от речной глади. Вой длился и длился. Прошло,
должно быть, всего несколько коротких мгновений, но они показались доктору
Ромени вечностью. И когда звук наконец затих, он услышал, как цыгане
испуганно бормочут охраняющие заклинания. Из шатра не доносилось ни звука.
Ромени перевел дыхание и опять залег за пригорком. "Удачи тебе, Аменофис, -
подумал он. - Я хотел бы сказать сейчас: "Да пребудут с тобой наши боги", но
я не могу сказать этого. Пока. Ибо это и есть то, что ты делаешь".
Когда французы обрели господство над Египтом, это выглядело как конец
всякой надежды на возрождение старого порядка в стране, И тогда их Мастер
использовал заклинания, которые управляют ветром и морскими течениями. И
тогда адмирал Нельсон выиграл сражение и уничтожил французский флот менее
чем через две недели после того, как французы заняли Египет. Но затем
оказалось, что французская оккупация - Египет все равно остался французским
- пошла на пользу планам Мастера. Французы укротили надменную власть
мамелюкских беев и в 1800 году выдворили душивших страну турецких наемников.
И генерал, который принял командование войсками в Каире, - это случилось,
когда Наполеон уже вернулся во Францию, - генерал Клебер не вмешивался в
политические интриги Мастера и не препятствовал его попыткам обратить
мусульманское и коптское население в истинную веру и возродить культ
Озириса, Изиды, Гора и Ра.
Французская оккупация фактически сделала для Египта то, что прививка
коровьей оспы делает для человеческого тела, - внесла инфекцию управляемую,
которую легко устранить, вместо смертельной, от которой может избавить
только смерть организма.
Потом, конечно, как всегда, все пошло не так. Сумасшедшие сторонники
какого-то движения из Алеппо убили Клебера на улице Каира ударом кинжала.
Смятение и замешательство длилось несколько месяцев. Тем временем Британии
удалось собраться с силами, и в сентябре 1801 года незадачливый преемник
Клебера капитулировал в Каире и Александрии. Английские войска вступили в
страну и менее чем за неделю арестовали добрую дюжину посредников Мастера.
Новый британский губернатор нашел повод, чтобы закрыть храмы, посвященные
древним богам, - те самые храмы, которые Мастер воздвиг в окрестностях
города.
Охваченный отчаянием, Мастер послал за двумя самыми старыми и самыми
могущественными помощниками - Аменофисом Фике из Англии и доктором Романелли
из Турции. Мастер посвятил их в свой план. На первый взгляд могло
показаться, что это не более чем бредни выжившего из ума старика. Но Мастер
утверждал, что не видит иного способа стереть Британию с политической карты
мира и восстановить мощь Египта.
Они нашли Мастера в огромной сводчатой зале, где тот пребывал в обществе
"ушабти" - четырех восковых фигур, заменявших ему слуг и собеседников.
Мастер, возлежа на своем необычном ложе, напоминавшем скорее выступ в стене,
начал речь с замечания о том, что христианство - безжалостно палящее солнце,
чьи лучи выпарили самую суть реальности и оставили лишь сухую оболочку
магии. Но ныне это солнце затмила пелена облаков сомнения, поднимающихся от
писаний людей, подобных Вольтеру, Дидро и Годвину.
Романелли, нетерпеливый к пространным метафорам древнего мага - так же,
впрочем, как и ко всему остальному, прервал Мастера, прямо спросив, каким
образом все вышеизложенное может помочь изгнать британцев из Египта.
- Это процесс магический... - начал было Мастер.
- Хм, магия! - тут же прервал его Романелли так презрительно и
насмешливо, как только посмел. - Ныне это солнце затмила... ну и так далее.
Позволю себе заметить, что "ныне", как вы изволите выражаться, у нас
разбаливается голова и двоится в глазах - не говоря уже о потере пяти фунтов
веса, - если мы пытаемся напустить чары на свору уличных собак и прогнать их
с дороги. Но при всем при этом собаки попросту дохнут на месте. А отнюдь не
убегают. Куда как проще кричать и размахивать палкой. Я полагаю, вы не
забыли своих страданий после того, как поиграли три года назад с погодой у
мыса Абукир<1 августа 1798 года адмирал Нельсон уничтожил французский флот у
мыса Абукир, в Абукирской бухте на средиземноморском побережье Египта. В
1799 году у мыса Абукир французы разбили турецкую армию. В 1801 году мыс был
занят англичанами, вскоре полностью вытеснившими французов из Египта.>. Ваши
глаза слезились и болели, а ваши ноги...
- Как вы говорите, я не забыл, - холодно сказал Мастер, глянув из-под
полуприкрытых век на Романелли. Тот привычно затрепетал под ненавидящим
взором. - Если это случится... Заклинание должен произнести не я, а один из
вас. Место следует выбрать вблизи сердца Британской Империи, то есть в
окрестностях Лондона. Мое состояние не позволяет мне путешествовать. Но я
защищу вас самыми сильными заклинаниями из тех, что остались, и обеспечу вас
охраняющими амулетами. Работа сопряжена с определенным риском - она может
изменить самого мага. Сейчас каждый из вас вытянет по соломинке из циновки
на том столе, и тот, кому достанется короткая, и совершит эту работу.
Фике и Романелли посмотрели на две соломинки, торчавшие из неровного края
циновки, потом - друг на друга.
- И что это за заклинание? - осведомился Фике.
- Вы ведь знаете, наши боги ушли. Они пребывают ныне в подземном мире,
врата которого не открывались вот уже восемнадцать веков. Их и нельзя было
открыть - их удерживала некая сила. Я сам не понимаю, каким образом, но
уверен, что это связано с христианством. Анубис - бог того мира, бог врат -
уже не имеет воплощения, чтобы явиться здесь. - Ложе Мастера покачнулось, и
он на мгновение прикрыл глаза от боли. - Это заклинание, - с трудом
проговорил он наконец, - из Книги Тота. Призыв к Анубису вступить в
обладание чародеем. Оно позволит богу обрести тело - ваше тело. И еще, когда
вы произнесете это заклинание, вы одновременно будете писать другое,
составленное мною. Чтобы открыть новые врата между двумя мирами. Врата,
которые разрушат не только стену смерти, но и стену времени. Если заклинание
сработает, они откроются из подземного мира сорок три века назад, когда боги
- и я - стояли у истоков мира.
Наступило молчание, достаточно продолжительное для того, чтобы ложе
Мастера сдвинулось еще на пару дюймов. Наконец Фике заговорил:
- И дальше что?
- А дальше, - еле слышно прошептал Мастер, и эхо подхватило и усилило его
голос, - боги Египта ворвутся в современную Англию. Живой Озирис и Ра
утреннего неба, Гор и Хонсу обратят в прах христианские храмы и изменят
своей божественной силой ход событий. И чудовища Сет и Себек пожрут всех,
кто посмеет противиться! Египет возродится к высшей власти, и мир вновь
станет чистым и юным.
"И каковы же наши роли в этом чистом и юном мире?" - с горечью подумал
Романелли.
- Да?.. - с сомнением протянул Фике. - Вы что, правда думаете, что такое
возможно? В конце концов, мир уже был однажды юным. Старик не сможет вновь
стать жизнерадостным юношей. Никогда. И вино никогда не станет виноградным
соком. - Мастер начал проявлять признаки недовольства. - Может, нам лучше
попробовать приспособиться к новым богам? Или нам вообще не позволено об
этом заговаривать? Может, мы цепляемся за тонущий корабль?
Мастера охватил такой припадок гнева и бессильной ярости, что он даже не
смог произнести ничего вразумительного, но лишь издавал нечленораздельные
звуки. Поэтому восковой ушабти задергался и задвигал челюстями.
- Приспособиться? - вскричал ушабти голосом Мастера. - А может, еще и
окреститься желаете? А вы знаете, что с вами сделает христианское крещение?
Оно уничтожит вас. Вы просто перестанете существовать. Идиоты! Вы тут же
погибнете, как мотылек в пламени свечи. - От неистовых воплей Мастера губы
ушабти треснули. - Тонущий корабль? Вы, вши смердящие! А что, если он должен
утонуть... Сейчас идет ко дну.... Уже утонул! Да я лучше буду кормчим
затонувшего корабля, чем... в загоне для скота на новом корабле! Неужели я
должен... к... к... к-ха... - Губы восковой фигуры раскололись. Несколько
