два смуглых человека. Оба с усами и большими серьгами в ушах. Ну вот,
уставились... Чего им от меня надо? Вид у них порядком испуганный. Один,
тот, который постарше, почти седой, почему-то тяжело дышал. Он что, пробежал
марафонскую дистанцию? Странный у него костюм для соревнований по бегу.
Дойлю показалось, что руки его не слушаются - он попытался пошевелить
рукой, но без всякого результата. Тут-то он внезапно вспомнил, что это
Англия. Он должен был прочесть лекцию о Кольридже для чокнутого старика
Дерроу. Да... вроде все правильно. А ведь он меня уверял, что предоставит
мне номер в отеле. Дойль не на шутку рассердился. Отель! Он называет отелем
эту чертову палатку? И кто эти люди?
- Где он? - проворчал Дойль. - Где Дерроу?
Эти двое только испуганно попятились, продолжая пялиться на него самым
беззастенчивым образом, как на заморскую диковину в балагане.
Странно, однако, ведут себя эти двое. Ну и бандитский же вид у них. Дойль
предположил, что, возможно, они вовсе и не работают на Дерроу.
- Где тот старый человек? Мы были вместе. - Дойль уже начал терять
терпение. - Где он?
- Ушел, - отозвался один, тот, который тяжело дышал.
- Прекрасно. Ну так вызовите его! Номер, возможно, есть в телефонной
книге.
Они аж рты пооткрывали от изумления и безмолвно уставились на него. Тот,
который никак не мог отдышаться, выхватил из-под рубашки маленькую
деревянную обезьянку и зажал ее голову между большим и указательным
пальцами.
- Мы не будем для тебя вызывать никаких призраков джорджо. Ты пришел из
бездны, ты - порождение Бенга! - прошипел он. - Так-то вот, а что касается
номера... Число Зверя< Число Зверя (Антихриста)
666. Апокалипсис 13.13>, конечно, есть в этой... в Книге джорджо.
В этот момент в шатер вбежала собака, сделала круг и, поджавши хвост,
торопливо убралась вон.
- Руа возвращается, - сказал тот, с обезьянкой. - Сматываемся, Уилбур.
- Аво, - охотно согласился Уилбур.
И они незамедлительно выбрались наружу. Поднырнув под свешивающееся
полотнище ткани. Дойль уставился на вход, полузавешенный каким-то ветхим
ковром. Собака, когда вбегала в шатер, немного отодвинула в сторону полог на
входе, и он мельком увидел деревья в лунном свете, почувствовал холодное
дуновение ночного воздуха за стенами шатра. Его память наконец-то сбросила
одуряющие пары эфира, и механизм мозга включился. И Дойль мысленно прокрутил
все подробности этого вечера... Да, прыжок удался, все сработало как надо. И
затем город, район трущоб... И да, конечно, самое главное - Кольридж! И
миссис Тибодю поцеловала его... Внезапно у него внутри что-то оборвалось от
леденящего ужаса, накатившего волной. Лоб покрылся каплями холодного пота -
Дойль вспомнил того лысого в таверне. Вспомнил, как лысый схватил его. "О
мой Бог, я пропустил прыжок возвращения, я же был за пределами поля в тот
момент, когда дыра захлопнулась", - думал он в ужасе.
Полог откинулся, и в шатер вошел тот самый страшный лысый старик, который
похитил его из "Короны и якоря".
Лысый достал из кармана сигару, подошел к столу и прикурил от лампы.
Постоял некоторое время, попыхивая сигарой. Направился к койке, схватил за
волосы голову Дойля и потянул вниз. Дойль дернул головой, пытаясь
высвободиться, но мощная рука зажала голову, как в тисках. В другой руке
старик держал зажженную сигару. Он медленно поднес горящий конец сигары к
левому глазу Дойля. В панике Дойль выгнулся дугой, сгибал и разгибал крепко
стянутые веревкой ноги, делая нечеловеческие усилия вырваться. Он беспомощно
барахтался - веревки крепко держались, и старик продолжал прижимать его
голову к койке. Дойль напрягал все силы в бесплодной борьбе, но ему не
удалось ни на дюйм сдвинуть голову. Он зажмурил глаза и тут же почувствовал
жар горящей сигары. Наверное, сигара не дальше чем в нескольких миллиметрах
от его глаза.
- О Боже мой, прекратите! - еле слышно выдохнул Дойль. Отчаяние придало
ему сил, и он дико заорал: - Помогите! Прекратите это! Эй, кто-нибудь,
уберите его от меня!
И с облегчением понял, что горящая сигара отодвинулась и голову
отпустили. Он замотал головой, из левого глаза текли слезы. Он заморгал и
постепенно сквозь пелену слез смог достаточно отчетливо разглядеть
окружающие предметы. И он увидел лысого. Тот задумчиво стоял рядом с койкой
и попыхивал сигарой.
- Я хочу знать все, - неторопливо произнес лысый. - Ты мне все
расскажешь: откуда пришли твои люди, как вы используете врата для
перемещения, как вы открыли врата? Я узнаю все это. Ты понял меня?
- Да, - с трудом выдавал Дойль.
"Боже, покарай Дерроу, - в ярости подумал он, - и пусть рак съест его
живьем! И да будет так! Аминь. А ведь это вовсе не было моей обязанностью -
пойти вызывать кареты!"
- Да, я расскажу вам все. Фактически я могу сделать вас сказочно богатым,
если вы в свою очередь сделаете мне одолжение и...
- Одолжение? - повторил старик, не скрывая изумления.
- Да. - По щеке Дойля бежали слезы, и щека чесалась. Его уже сводила с
ума невозможность поскрести щеку и избавиться от невыносимого зуда. - Да,
это правда. Я не пытаюсь обвести вас вокруг пальца. Поверьте, я не обманщик,
я действительно могу сделать вас богатым. Я могу сказать, какую
собственность выгодно приобрести, куда выгодно вкладывать деньги...
Возможно, я даже скажу, где найти спрятанное сокровище, если у меня будет
время подумать... золото в Калифорнии... гробница Ту-танхамона...
Ромени захватил пару колец веревки, обмотанной вокруг грудной клетки
Дойля, и мощной рукой приподнял его с койки. Он нагнулся к лицу Дойля почти
вплотную.
- Твои люди знают это? . - прошипел он. - Где? Говори!
Дойль повис на веревках, и они болезненно врезались в тело. Он
почувствовал такую сильную боль, что стал терять сознание. Он только успел
понять, что каким-то образом вызвал недовольство своего мучителя.
- Что сказать? - попытался уточнить Дойль. - Где гробница фараона
Тутанхамона? Да отпустите же меня, я не могу дышать!
Ромени разжал руку, и Дойль хлопнулся на койку. Его голова безвольно
отскочила от натянутой парусины.
- Итак, где это? - спросил Ромени угрожающе-спокойным голосом.
Дойль дико оглянулся кругом. В шатре опять появился тот, с обезьянкой, и
опять испуганно уставился на Дойля, невнятно бормоча какое-то незнакомое
слово, повторяя его снова и снова.
- Хорошо, - начал неуверенно Дойль, - давайте заключим сделку. Я полагаю,
мы сторгуемся...
И только спустя некоторое время Дойль осознал, почему у него стоит звон в
ушах, а щека горит огнем, - старик зверски ударил его кулаком по голове.
- Ну, где это? - тихо повторил Ромени.
- Иисусе Христе! Ну зачем все так воспринимать? Внезапно Дойль понял, что
его мучитель уже знает местонахождение гробницы и, в сущности, просто
пытается его запугать. Он увидел, что Ромени опять отвел руку для удара.
- В Долине Царей, - выпалил он, - под захоронением мастера, который
построил гробницу какого-то другого фараона! Рамзеса или что-то вроде этого.
Старик нахмурился и несколько нескончаемо долгих мгновений никак не
реагировал на слова Дойля, только дымил сигарой.
- Ты мне расскажешь все, - вымолвил он наконец. Старик подтащил стул и
уселся, собираясь продолжить допрос, но в это мгновение в шатер вбежала
собака, сделала круг и, негромко ворча, направилась к выходу.
- Джордже, - испуганно прошептал тот, с обезьянкой. Он пристально
вглядывался во тьму за приоткрытым пологом шатра. - Да помогут нам боги!
Руа, это джорджо!
Дойль сделал глубокий вдох, набирая как можно больше воздуха, как перед
прыжком в воду с трамплина, и что есть силы заорал:
- На помощь!
Реакция последовала незамедлительно: тот, с обезьянкой, размахнулся и
метким ударом ноги сшиб фонарь. Фонарь разлетелся вдребезги, разбрызгивая
капли горящего масла по стене шатра. Одновременно Ромени зажал рукой рот
Дойля и развернул его голову так, что он мог теперь видеть только грязный
пол. Дойль успел услышать вопль "Помогите! Пожар!" за мгновение до того, как
кулак Ромени обрушился на его голову и тьма опять поглотила его.
***
Он видел пламя двух горящих шатров. Попытавшись сфокусировать взгляд,
Дойль с досадой убедился, что у него это плохо получается: все расплывалось,
глаза застилал туман. Он решил пока не думать о кляпе, имеющем на редкость
неприятный вкус шерсти, и о веревках, больно врезающихся в тело. Если
попытаться забыть о том, что запястья туго стянуты, да и ногами тоже не
шевельнешь, то можно попытаться насладиться зрелищем пожара, вот только в
глазах все плывет и он не может в полной мере насладиться столь эффектной
картиной. Он смутно припомнил, что его усадили, прислонив спиной к дереву.
Кажется, тот самый страшный лысый старик. Он сбросил Дойля у дерева, как
мешок, прислонил к стволу и пощупал пульс, а затем приоткрыл пальцем веки и
настойчиво заглянул в глаза, проверяя реакцию зрачков. Видимо, результаты
медицинского осмотра его успокоили, и старик поспешил обратно к шатру.
Оттуда слышались крики сбежавшихся к месту происшествия цыган. Дойль понял,
что привело его в сознание - боль от заскорузлого пальца старика на
обожженном веке.
Дойль откинул голову назад и увидел две луны. Он не на шутку перепугался.
Мозг работал кое-как и с перебоями, как машина, нуждающаяся в отладке, но
Дойль все-таки понял, что это значит - видеть две луны на небе. А это
значит, просветленно подумал он, что он видит сейчас все удвоенным! А
следовательно, горит только один шатер, а не два! С видимым усилием ему
удалось заставить две луны объединиться и стать одной привычной луной. Дойль
привел голову в первоначальное положение и увидел одно зарево пожара. Волна
прохладного ночного воздуха, казалось, проходила, как сквозь шлюз, через его
разгоряченный и помутившийся рассудок, омывая его и принося ясность и
успокоение. Он внезапно отчетливо осознал все - траву, мелкие камешки,
белевшие в лунном свете, шершавую кору дерева за спиной, веревки,
врезающиеся в тело.
Без всякого предупреждения на него накатила волна тошноты, поднимая к
горлу изысканные закуски, которыми его потчевал Дерроу. Но Дойль остался
непреклонен и громадным усилием воли заставил закуски опуститься обратно.
Ночной ветерок приятно холодил лоб, покрывшийся испариной от такого
невероятного усилия. Дойль старательно отгонял мысли о том, что могло
случиться, если бы его вырвало чуть-чуть раньше, когда он валялся без
сознания с кляпом во рту. И он решил, что пора попытаться избавиться от
кляпа. Работа предстояла тяжелая и кропотливая - протолкнуть кляп языком
немного вперед, зажать зубами, придерживая кляп так, чтобы язык мог
отодвинуться назад, и толкать опять... И так раз за разом, пока ему не
удалось ценой неимоверных усилий протолкнуть кляп под кожаной петлей,
удерживающей его на месте, и выплюнуть кляп изо рта. Затем он долго тряс
головой до тех пор, пока кожаный ремень не свалился на траву у его ног.
Теперь Дойль мог открыть рот и вдохнуть полные легкие свежего воздуха. Он
немного успокоился и попытался собраться с мыслями. Вроде туман в голове
рассеялся, но все равно не удавалось припомнить, в результате каких именно
событии он очутился здесь, у дерева. Зачем его бросили здесь смотреть на
горящий шатер? Но он мог вспомнить только сигару старика и сильный удар по
лицу. Дальше - пустота. Почти бессознательно он оттолкнулся спиной от
дерева, повалился плашмя и покатился по земле, стараясь оказаться как можно
