слишком спешила, чтобы разрешить ему путешествовать по транзитному билету с
правом остановки.
Он попробовал устроиться поудобнее, случайно задел откидной столик, и
стопка бумаг шмякнулась на пол. Леди, сидевшая через проход, подпрыгнула от
неожиданности, и Дойль улыбнулся с дипломатической вежливостью, подбирая
бумаги с пола. Он сортировал рассыпавшиеся страницы и замечал пробелы и
пометки с вопросами, небрежно записанные каракулями.
Дойль уныло размышлял, что же ему делать дальше, если даже в Англии - так
как он действительно собирался продвинуться в своем творческом свободном
исследовании - не удастся раскопать недостающие данные к биографии поэта,
которая никак не складывалась вот уже два года. Кольридж был прост -
обиженно подвел он итог своим невеселым думам, продолжая запихивать бумаги в
портфель, а вот Вильям Эшблес... какая-то чертова головоломка!
***
Упавшая книга называлась "Жизнь Вильяма Эшблеса" Бейли. Она лежала
открытой, и несколько пожелтевших от времени страниц выпали. Дойль бережно
вложил их на место, любовно закрыл книгу, стряхнул с пальцев прах и
уставился на бесполезный том.
Пожалуй, сказать, что жизнь Эшблеса недостаточно документирована - это
еще очень сдержанное высказывание. Вильям Хезлит написал в 1885 году краткий
очерк его творчества и мимоходом упомянул некоего Джеймса Бейли, близкого
друга Эшблеса, написавшего очень осторожную биографию, которую и сочли
образцом за отсутствием других источников. Дойлю удалось дополнить эту
биографию письмами, дневниками и полицейскими отчетами, проливающими слабый
свет на жизнь поэта, но пробелы все-таки оставались.
В каком именно городе Виргинии, например, Эшблес жил с момента рождения
до 1810 года? Сам Эшблес иногда называл Ричмонд, иногда Норфолк, но не
существует документов, относящихся к американскому периоду жизни поэта.
Дойль пришел к заключению, что у Эшблеса была, возможно, какая-нибудь
затруднительная ситуация и он изменил имя по приезде в Лондон. Дойль
раскопал имена нескольких виргинцев, исчезнувших при загадочных
обстоятельствах летом 1810 года в возрасте около двадцати пяти. Годы Эшблеса
в Лондоне проследить уже было достаточно просто - по биографии Бэйли,
которая, правда, имела сомнительную ценность, так как давала скорее
собственную версию Эшблеса своей жизни, а отнюдь не являлась строго
документированным исследованием. А короткое путешествие Эшблеса в Каир в
1811-м? Ведь оно так и не получило никакого приемлемого объяснения! Но по
крайней мере Бейли следовало хотя бы просто упомянуть этот факт в книге. А
вот что действительно пропущено в биографии - так это все подробности, и
некоторые периоды жизни поэта раздразнили его любопытство. К примеру,
возможная связь с тем, что Шеридан так поэтически назвал "танцем обезьяньего
безумия": неопределенное число, по трезвой оценке - шесть, по фантастической
версии - три сотни, покрытых шерстью существ, которые появлялись по одному в
данном месте и в данный момент времени, и что интересно - только в
окрестностях Лондона в течение десяти лет между 1800 и 1810 годами.
Представляется очевидным, что это были человеческие существа. Они появлялись
всегда внезапно, приводя свидетелей происшествия в состояние шока, потом
падали на землю и умирали в сильных конвульсиях. Мадам де Сталь записала,
что Эшблес однажды, когда был пьян, рассказывал ей, что знает об этом
необычайном нашествии больше, чем когда-либо осмелится сказать, и
несомненным является тот факт, что он убил одно из этих существ в кафе близ
Тред-нидл-стрит неделю спустя после приезда в Лондон...
Но на этом, к великому огорчению Дойля, нить обрывается. По-видимому,
Эшблес никогда больше не напивался настолько, чтобы досказать сию повесть
мадам де Сталь, ибо она-то уж несомненно бы записала для потомков столь
сенсационную информацию и уж постаралась бы повыгоднее сбыть в какой-нибудь
журнал - если бы он досказал. И разумеется, в написанной Бейли биографии нет
вовсе никаких упоминаний этого дела.
И каковы точные обстоятельства его смерти? Бог знает, думал Дойль,
человек приобретает много врагов на жизненном пути, но кто именно покончил с
ним предположительно 12 апреля 1846 года? Тело нашли в болотах, в мае, уже
разложившееся, но безусловно - его. Эшблес был заколот ударом меча в живот.
"О черт, - удрученно размышлял Дойль, - о жизни Шекспира известно больше.
И подумать только - ведь Эшблес был современником таких людей, как лорд
Байрон, чьи хроники жизни столь удручающе тщательно и подробно составлены!
Допустим, я не отрицаю, что он второстепенный поэт, чье трудное и скудное
творчество было бы совершенно забыто, если бы не несколько уничижительных
заметок Хезлита и Вордсворта, И подумать только, какая несправедливость! И
это вместо того, чтобы переиздаваться, не часто, но регулярно, в солидных
академических антологиях поэтов-романтиков первой половины XIX века! Все же
человеческая жизнь должна оставлять больше следов".
В иллюминатор он увидел, как приближаются мерцающие огни Лондона, -
лайнер пошел на посадку. Дойль решил, что стюардесса уже не принесет виски.
Он удрученно вздохнул, огляделся, оценивая обстановку, тайком вытащил фляжку
из кармана пиджака, отвинтил крышку и плеснул немного виски в пластмассовую
чашку, оставшуюся от последней выпивки. Фляжка была завинчена и аккуратно
убрана обратно в карман. Дойль позволил себе расслабиться и теперь мог
мечтать только об одном - о том, как было бы здорово закурить упманскую
сигару, ждущую своей очереди в другом кармане.
Он отхлебнул глоток теплого виски и блаженно улыбнулся - виски был
отменного качества. В этот момент все его размышления сводились к тому, что
на Канарах упманские сигары сворачивали куда как лучше, чем сейчас - в
Доминиканской Республике.
И ни одна из молодых особ, с которыми он имел дела со времени Ребекки, не
представляла никакого интереса.
Он раскрыл старую книгу и стал внимательно рассматривать гравюру на
фронтисписе, выполненную с бюста работы Торвальдсена. С портрета на него
взирал неправдоподобно бородатый поэт - его характерные запавшие глаза,
массивность торса, ширина плеч были мастерски переданы резцом скульптора.
"Интересно, а как все это было в твое время, Вильям? - подумал Дойль. -
Лучше тогда были сигары, виски и девушки?"
Губы портрета искривила легкая усмешка, явно обращенная к нему... У него
закружилась голова, да так сильно, что он вцепился обеими руками в кресло -
портрет действительно смотрел на него через полтора столетия с нескрываемым
ехидством.
Он резко дернул головой и захлопнул книгу. Ты же знаешь - ты просто
устал, сказал он себе. Да, конечно, ведь это просто усталость, когда тебе
подмигивает с гравюры человек, умерший лет сто назад. Вот Кольридж никогда
бы себе не позволил подобной выходки!
Почти успокоившись, он поскорее засунул книгу в портфель рядом с другой
книгой, которую он взял с собой, так как она служила ему рекомендацией -
"Незваный Гость", биография Самюэла Тейлора Кольриджа, автор Брендан Дойль.
Он хотел продолжить ее исследованием поэтов "Озерной школы", но рецензии на
"Гостя" и то, как он раскупался, заставили его издателя из Деврисского
университета дать ему совет выбрать для дальнейших исследований если уж не
"белые пятна на карте, то хотя бы менее исхоженные вдоль и поперек
территории". Издатель выразил свое неудовольствие достаточно изысканно и
цветисто, после чего заметил: "Вам следует продолжить ту тему, которую вы
затронули в двух статьях о Вильяме Эшблесе, и попытаться придать некий смысл
его загадочной и мрачной поэзии. Вполне возможно, что биография этого
полузабытого поэта потрясет критиков - и университетских библиотекарей! -
как произведение, прокладывающее новые пути и вспахивающее неосвоенные земли
в литературоведении."
"Ну хорошо, все это, допустим, и так, - думал Дойль, закрывая портфель, -
но если мне не удастся прибавить в Англии ничего к своим выпискам по
биографии Эшблеса, это будет чертовски маленький клочок "неосвоенной земли".
Самолет пошел на посадку. Дойль устало зевнул, уши заложило. А сейчас
забудь Эшблеса. Чем бы ни оказалось то, за что Дерроу собрался заплатить
тебе двадцать тысяч долларов, это связано с Кольриджем.
Он отхлебнул еще глоточек виски. Надо сказать, что Дойль испытывал
некоторые опасения относительно сути предстоящей работы, и каждый выпитый
глоток виски подкреплял в нем слабеющую надежду, что, может быть, это не
связано ни с планшетками, ни со столоверчением, ни с вызыванием духов. Ему
уже однажды пришлось видеть книгу поэм, продиктованных призраком Шелли -
через медиума, разумеется. И сейчас он подозревал, что предложение Дерроу -
нечто в этом роде.
Дойль размышлял, отхлебнув очередной глоток виски, во сколько он
оценивает свою профессиональную честь и достоинство ученого: двадцать тысяч
долларов - это достаточно или все-таки его честь стоит дороже? Предаваясь
подобным приятным размышлениям, он незаметно осушил чашку.
По случайному стечению обстоятельств Дойль как раз в последнее время
очень много слышал о ДИРЕ. Не далее как месяц назад эта компания предложила
работу его самому блестящему выпускнику по курсу английской литературы -
Стирфорту Беннеру. Сейчас Дойль вспомнил свое легкое удивление, когда
услышал от Беннера, что ДИРЕ все еще существует. Конечно, Дойль знал о ДИРЕ
- с незначительных начинаний в 1930-х она превратилась под мудрым
руководством такой яркой и неординарной личности, как Дерроу, в мирового
лидера в области научной индустрии и успешно соперничала с такими
компаниями, как Ай-би-эм и "Ханивэлл". Именно ДИРЕ занимала лидирующее
положение в разработке и проведении космических программ и в области
подводных исследований. Дойль вспомнил также, что в 60-е ДИРЕ всегда была
спонсором шекспировских постановок на телевидении без рекламных пауз. Но
компания исчезла из поля зрения общественности в 70-х, и Дойль читал где-то,
что у Дерроу обнаружили рак и он, исчерпав все возможности науки в поисках
лекарства, бросил все финансовые и научные ресурсы ДИРЕ в область
эзотерических изысканий. Очевидно, он надеялся найти спасительное средство в
сомнительных анналах магии. В "Ньюсуик" появилась заметка, что ДИРЕ уволила
большую часть персонала и закрыла производственные центры. Дойль припомнил
также статью в "Форбс" под заголовком что-то вроде "Затруднительные
обстоятельства фирмы ДИРЕ".
И после всех этих туманных слухов они вдруг обратились к Беннеру и
предложили очень высокооплачиваемую, хотя и неопределенную должность.
Однажды ночью после пинты пива Беннер рассказал Дойлю, какие тесты он
проходил при приеме на работу: тест на скорость реакции, внимательность,
физическую выносливость, быстроту решения запутанных логических задач... Все
это вполне обычно, но далее последовало несколько тестов такого рода, что
Дойль не знал, что и думать, - крайне неприятные тесты, целью которых,
казалось, было определить способность Беннера к жестокости. Беннер прошел их
все и получил работу, это Дойль знал. Но все расспросы о работе как таковой
ничего не дали - Беннер добродушно уходил от ответа.
Шасси наконец коснулись земли, и самолет побежал по взлетно-посадочной
полосе. "Может быть, как раз сейчас я очень близок к тому, - думал Дойль, -
чтобы узнать, что же скрывал Беннер".
***
Охранник открыл ворота и взял у шофера чемодан Дойля. Тот вежливо кивнул
