Во время переговоров Элдера с координатором Меф усиленно жмурился и
моргал, пытаясь избавиться от мелькания этой чертовой зелени. И вдруг
ощутил два толчка. Катер сильно шатнуло, и автоматика стопоходных
движителей заставила "Казаранга" немного попятиться с дифферентом на
корму. Окрик Элдера:
- Меф, что происходит?!
- Не знаю. Похоже, наледь дала осадку.
Он видел в зеркало, как Элдер нетерпеливо подтолкнул Винезе к выходу.
- Командир! - снова ударил в уши голос Накаямы. - Бакулин просит
слова.
Элдер замер в проеме люка.
- Юс, - проговорил Бакулин с трудом (это чувствовалось), - прикажи
парням... ближе к "Циклону". С Обероном шутки, видать, плохи. Кажется, я
догадался: лед с планетоида унесло не... не взрывом. И вообще никуда его
не уносило - карст поглотил. Ледовая Плешь - это ледовый карст. Кратер -
ледово-карстовая яма, провал... - Переводя дыхание, Бакулин сделал паузу,
которой никто не воспользовался. - Понимаешь, вся масса льда - внутрь...
Как в прорву.
- Бред, - пробормотал кто-то.
И тут все заговорили разом:
- Почему "бред"?
- Вот именно. Мысль интересная...
- А известно тебе, сколько миллиардов тонн льда было в сегментной
шапке, которую потеряла Ледовая Плешь? И вся эта масса ухнула внутрь
Оберона?!
- Почему обязательно "ухнула"? Может быть, в процессе...
постепенно...
- Ты мог бы представить себе необходимое количество внутренних
вместилищ с достаточным для этого объемом?
- Пустот?
- Не пустот, не прорв, а именно вместилищ. Какие, к черту, пустоты
внутри полужидкого планетоида! Прорва - это, конечно, впечатляющее
понятие, но я хотел бы знать ее физический механизм.
- Ишь чего захотел!..
- Как ни вертите, а проблему эту Мстислав ковырнул глубоко. Никуда
ведь не денешься - Кратер действительно здорово смахивает на карстовый
провал. Необычайная глубина при сравнительно небольшом диаметре, почти
отвесные стенки и нет обязательного для взрывных и ударно-взрывных
кратеров кольцевого вала...
- ...Зато есть совершенно необязательный для карстовых пропастей залп
из придуманного Рамоном ледазера.
- Напрасно иронизируешь над моим ледазером, напрасно. Если у вас нет
здоровья придумать что-нибудь иное, пусть будет ледазер.
- А мне, парни, тоже не нравится сейсмоактивность этой ледяной
тарелки. Что-то слишком долго бродит подо льдом эхо нашего взрыва...
Смотрите-ка, опять тряхнуло!..
- Но ведь Клин говорил: вся луна гудит, как надтреснутый колокол.
- Погудит - перестанет.
- Она-то пусть себе гудят. Нам бы не загудеть.
- За разговором не забывай о деле - и дрожь в коленках пройдет.
- Ты нам свое бесстрашие не показывай - таких храбрецов на кладбище
тринадцать на дюжину.
- Верно. Эта луна, парни, выглядит сверхподозрительно. Избыток
странностей. Если не сказать - чудес...
- А что о чудесах думает сам Мстислав?
- Не дергай ты его зря! Он, между прочим, впервые на этой луне и не
виноват, если процессы тут протекают такие... своеобразные. Скажем, лед
сжимается, погружаясь куда-то внутрь, а излишек энергии - наружу...
залпами.
- Сжимается?
- Отстань, я не гляциолог.
- Вот именно.
- Меф, слышишь меня? - голос Бакулина.
- Да.
- В глазах тоже зеленые просверки?
- Да...
- Может, это нам теперь на всю жизнь, а? - Мстислав тихо и нехорошо,
неестественно рассмеялся.
Он не ответил. Справа, в той стороне, где невидимо затаилась среди
наледей и торосов исполинская пропасть, мельтешили вспышки зеленых зарниц.
В районе Кратера... впрочем, как и везде на просторах Ледовой Плеши,
что-то происходило. Непонятно что... Ледовую равнину словно бы затягивало
дымной пеленой - все там шло морщинами, складками, шевелилось,
горбатилось. Лица замершего в проеме люка Элдера видеть он, конечно, не
мог, но почему-то был уверен: Юс в состоянии шока. Командир не был готов к
осложнениям. Они застали командира врасплох. Лед вздрагивал под
ступоходами "Казаранга", быстро сгущалась мгла - возникло почти
мистическое ощущение, будто Ледовая Плешь расправляет черные крылья...
- Полундра!.. - прошептал кто-то.
- Работу отставить! - встревоженным голосом приказал Асеев. - Элдер,
где ты? Все по машинам! Аганн, освещение!
Он врубил всю бортовую иллюминацию и увидел, что Юс успел уже
спрыгнуть к стоящим группкой Нортону, Винезе, Кизимову. Сильный боковой
толчок заставил машину качнуться на левый борт. Вторым толчком, еще более
мощным, ее развернуло градусов на шестьдесят вправо; четверых десантников
опрокинуло - они падали друг на друга, как падают шахматные фигуры с
наклоненной доски.
- Всем к "Циклону"! - выкрикнул Элдер. - Бросай оборудование!
Стартовая готовность!
Освещенную фарами поверхность наледи пересекла, отделив десантников
от "Казаранга", сабельно-кривая трещина. В поисках Рамона он повел лучом
прожектора по краю террасы и обомлел: террасы не было - курилась струями
снежной пыли обширная яма, с морскую бухту величиной, а из мутных глубин
этой ямы невесомо всплывал, уходя верхушкой в черное небо, рог ледяного
утеса..
- Командир! - крикнул он. - Джанелла исчез!!!
- Всем на "Циклон"! - яростно командовал Элдер, подталкивая
десантников. - Меф, мы с тобой стартуем после "Циклона".
Потрясенный реакцией командира, он, проводил взглядом длинные,
уродливо деформированные тени Винезе, Нортона и Кизимова, прытко
уползающие под зеленоватый свет фар и прожекторов "Циклона". "Как же так?!
- думал он в совершенном ошеломлении. - Выходит, все они мгновенно
примирились с гибелью Рамона? Или я чего-то не понимаю?.."
- Рамон! - позвал он без всякой надежды, сознавая уже, что чуда не
произойдет и Джанелла же откликнется.
Серия ударов снизу. Впереди взлетел фонтан осколков льда, и сквозь
эту сверкающую в луче прожектора россыпь было видно, как временный
обелиск-рог лад могилой Рамона внезапно разрушился и глыбы, странно меняя
свои очертания в момент вспышек зеленых зарниц, отваливались и отплывали в
стороны. Ледовая Плешь, быстро потемневшая и помутневшая от снежной пыли,
ощетинилась султанами газовых я осколочных выбросов, айсбергоподобнымн
громадинами выдавленных из трещин кусков наледей, кусками и плитами
ледового панциря. Он смотрел, как обозримое пространство Ледовой Плеши
быстро тонет во мгле, как все вокруг ломается, дыбится и крошится,
чувствовал дрожь ступоходов, а потом почувствовал невесомость - несколько
мгновений невесомости и удар - катер словно бы по собственной инициативе
спрыгнул в глубокую яму и сильно ударился днищем. Удар был страшный.
Действительно, будто с размаху коленями в подбородок - искры из глаз...
Во рту было больно, горячо и солоно ("Не натекло бы в маску,
ч-черт!.."), губы и нижняя челюсть быстро немели. Он похолодел, когда,
оглядевшись, не увидел прожекторов драккара. "Циклона" не было, люди
спешили обратно, за их спинами жутко клубился зеленоватый "дым" в
каньонообразном провале, и все вокруг сползало туда сплошным ледопадом. Он
сразу понял, что "Казаранг" - единственное теперь средство спасения людей
на взбесившемся Обероне, и до предела увеличил яркость прожекторов.
Первым прыгнул в кабину Йонге. За ним - Симич. Кизимов ввалился в
люк, держа под мышкой кого-то недвижного в оранжево-белом "Шизеку".
Лорэ?.. Освобождая место для других, десантники опустили Лорэ в ложемент
второго пилота. Чей-то голос предупредил: "Осторожней, у него переломы!"
Кажется, голос Винезе. После Винезе в кабине стало тесно. Тяжелый удар
сзади - машина опасно вскинула корму, но устояла. Очень опасно...
Он ждал. Пальцы застыли на рукоятках, изготовленных к действию в
позиции старта. Краем глаза он видел, как Элдер отшвырнул Нортона к люку и
десантным ремнем пристегнул себя к переднему ступоходу. Правильное
решение. В кабину, пожалуй, мог бы втиснуться еще один человек, но не
более...
Из-за клубов ледяной и снежной, ныли, радужно сверкающей под светом
прожекторов, видимость на озаряемом зелеными зарницами пятачке снизилась
до нескольких десятков метров. За пределами отчетливой видимости
угадывалось перемещение каких-то пугающе огромных масс, мимо катера
медлительно перекатывались или проплывали на уровне блистера крупные
глыбы, в шлемофоне сипело, хрипело, трещало, лед под ступоходами дрожал и
лопался, и создавалось впечатление, будто машина все время куда-то
проваливается. Он ждал. Слившись в одно целое с гашетками старта и
форсажа, он чувствовал, что сила толчков нарастает, что ситуация
осложняется с каждой секундой, следил за траекториями хода самых больших
обломков и ждал. Наконец в разрывах снежно-дымчатой завесы показался Асеев
с Михайловым на плече. Мелькнул в прыжке и пропал, а сквозь завесу выпер
под луч прожектора белопенный горб пилящего вала!.. По нервам ударил крик
Элдера:
- Нортон, назад!!!
Было видно, как Нортон, повинуясь приказу, остановился, и вал на лету
рассыпался снежными шапками и лоскутами, застывая сугробами. Потом вынес
на лед кого-то в белом скафандре - кого-то облепленного с головы до ног
искрящимся инеем, - и когда этот кто-то знакомым жестом протер лицевое
стекло и расчетливо уклонился от шального обломка, стало ясно:
зарождающийся водяной фонтан выпустил только Асеева. Одного, без
Михайлова... Сквозь хрипы и треск голос Элдера:
- Николай, Дэвид, в люк! Быстрее!!!
Казалось, что удар расколол планетоид на части. "Казаранг" низко
просел на корму. Оскальзываясь передними ступоходами, дергаясь и дрожа,
машина делала попытка вырваться из ледяного капкана. Голос Асеева:
- Меф, сам видишь: больше никого не будет. Старт!
В кабину хлынули отсветы сине-фиолетового пламени - гашетки стартовой
тяги вдавлены до упора. Парализованный ужасом, он чувствовал, что задние
ступоходы заклинило намертво. Машина, вибрируя от напряжения, задрала нос,
но не стронулась с места. Под днищем, заливая все вокруг нестерпимо ярким
фиолетовым светом, пульсировал плазменный смерч, сзади буйствовал ураган
лилового огня и пара, впереди закутанным в белое призраком-великаном
набирал высоту столб фонтанирующей пены, над блистером едва ли не с
плотностью чаек на птичьем базаре проносились стаи обломков и крупные
глыбы. Все вокруг шевелилось, двигалось, прыгало, плыло, катилось.
- Отселить ступоходы! - рявкнул Асеев. - Старт!!!
Рука, сжимавшая рычаг отстрела, не подчинилась приказу. Убить Элдера,
чтобы спасти остальных... Но если вон та вертлявая глыба успеет долбануть
в блистер - всем крышка...
Не успела. На перехват выпрыгнула из люка фигура в обындевелом
скафандре - короткое "эк!.." совпало с рубиновой вспышкой разблокировки
фиксации рычага и похожей на агонию судорогой отстрела. Тяжесть стартовой
перегрузки, стянутая алыми буквами полоса транспаранта "Гермолюк закрыт",
куда-то вниз провалилась озаряемая зелеными вспышками белая муть, и вдруг
распахнулся простор звездно-черного неба. Горошина Солнца над запрокинутым
горизонтом... Деревянные пальцы левой руки разжались, отпустили ненужный
теперь красный рычаг, деревянно сомкнулись вокруг рукоятки управления
катером. И что-то со зрением: голубой серп Урана словно бы расслоился
ледяными пластинками, оброс лучистой бахромой - перед глазами все стало
мутным, нерезким.
- Эй, кто-нибудь!.. - позвал он. - Вместо меня... Я не смогу
причалить машину.
