рая, а стакан вина даст ему энергию для улыбки перед сном, - улыбки, ко-
торая не достигнет близоруких гостиничных зеркал. С этого места возле
колодца видна и лестница, ведущая в сад, так что всегда знаешь, кто при-
ходит, кто уходит. Есть здесь и еще одно преимущество. Так же как вода
из всех ближайших водосточных труб сливается в колодец, в него стекают и
все голоса из сада, и, если приблизить ухо к отверстию колодца, можно
ясно услышать каждое слово, произнесенное в саду. Слышно даже, как птица
клювом схватила мошку и как треснула скорлупа на вареном яйце, можно
различить, как перекликаются вилки, все одинаковыми голосами, и бокалы -
каждый своим. Из разговоров гостей всегда ясно, зачем они собираются
позвать официанта, и я могу удовлетворить их желания еще до того, как
они мне их выскажут, ведь я все слышу через колодец. А знать что-то,
хоть и на несколько мгновений раньше других, - большое преимущество, это
всегда приносит пользу. В то утро первыми в сад спустились гости из но-
мера восемнадцать, семья Ван дёр Спак, бельгийцы, отец, мать и сын. Отец
уже в годах, прекрасно играет на каком-то инструменте, сделанном из пан-
циря белой черепахи, по вечерам из их номера часто была слышна музыка.
Он немного странный и всегда ест собственной вил кой с двумя зубцами,
которую носит в кармане. Мать - молодая, красивая женщина, по этой при-
чине я ее более пристально рассматривала. Вот почему я заметила и один
недостаток в ее внешности - у нее была только одна ноздря. Каждый день
она отправлялась в Ай-Софию и там делала великолепные копии настенной
живописи. Я спросила, не служат ли ее картины нотными записями песен му-
жа, но она меня не поняла. Ее сын, ребенок лет трех-четырех, тоже, веро-
ятно, имел какой-то физический недостаток. Он всегда был в перчатках,
даже когда ел. Но меня встревожило другое. В то утро, при ярком солнеч-
ном свете, я смотрела, как бельгиец спускался на завтрак по той самой
лестнице, о которой я уже говорила. И я увидела следующее: лицо пожилого
господина было не таким, как другие лица.
Судья: Что вы имеете в виду?
Свидетель: Соедините две левые половины одного и того же лица на фо-
тографии, и из красивого человека получится монстр. Удвойте половину ду-
ши - и вы получите не одну душу, а две изуродованные половины души, И у
души, так же как и у лица, есть своя правая и левая стороны. Нельзя с
помощью двух левых ног получить двуногого. У пожилого господина было две
левые половины лица.
Судья: И это было причиной вашего беспокойства в то утро?
Свидетель: Да.
Судья: Я предупреждаю свидетеля, что он должен заботиться о правди-
вости своих показаний. Что же случилось дальше?
Свидетель: Я обслужила семью Ван дёр Спак, сказав им, что перец и
соль не следует брать одной рукой, и они, позавтракав, ушли, но мальчик
остался поиграть в саду и выпить шоколад. Затем в сад спустилась д-р До-
рота Шульц, присутствующая здесь, и села за свой стол. Прежде чем я ус-
пела заняться ею, к ее столу подошел теперь уже убитый д-р Муавия и сел
рядом с ней. Было ясно видно, что ее время льется, как дождь, а его па-
дает, как снег. Он был уже весь засыпан, по горло. Я заметила, что он
был без галстука и что она тайком вынула из сумки револьвер, однако, об-
менявшись с доктором Муавией несколькими фразами, протянула руку, и он
дал ей связку бумаг. Потом она взбежала по лестнице к комнатам, оставив
оружие под бумагами, на столе. Все это взволновало меня еще сильнее. У
доктора Муавии была детская улыбка, плененная бородой, как жучок - янта-
рем, и освещенная зеленью грустных глаз. Как будто привлеченный этой
улыбкой, к столу доктора Муавии подошел мальчик из бельгийской семьи. Я
напоминаю суду, что ребенку шел всего четвертый год. В саду больше нико-
го не было. Мальчик был, как всегда, в перчатках, и доктор Муавия спро-
сил его, почему он их не снимет.
- Потому что мне здесь противно, - ответил мальчик.
- Противно? - спросил доктор Муавия. - Что?
- Вся ваша демократия! - сказал мальчик слово в слово.
Тогда я подвинулась еще ближе к колодцу и стала вслушиваться в разго-
вор, который казался мне все более странным.
- Какая демократия?
- Такая, которую защищаешь ты и тебе подобные. Посмотри, каковы ре-
зультаты этой демократии - раньше большие народы угнетали малые. Теперь
наоборот. От имени демократии малые народы терроризируют большие. Пос-
мотри, что делается в мире: белая Америка боится негров, негры - пуэрто-
риканцов, евреи - палестинцев, арабы - евреев, сербы - албанцев, китайцы
боятся вьетнамцев, англичане - ирландцев. Маленькие рыбы отгрызают уши
большим рыбам. Теперь терроризированы не меньшинства, демократия ввела
новую моду, и под гнетом оказалось большинство населения этой планеты...
Ваша демократия - это просто фигня...
Судья: Я напоминаю свидетелю, чтобы он воздерживался от ложных пока-
заний. Суд приговаривает вас к денежному штрафу. Вы под присягой утверж-
даете, что все это говорил ребенок, которому еще не было и четырех лет?
Свидетель: Да, утверждаю, потому что я слышала это своими ушами. Мне
захотелось увидеть то, что я слышу, и я подвинулась, так что смогла
из-за столба наблюдать за тем, что происходит в саду. Ребенок схватил со
стола оружие госпожи Шульц, расставил ноги, слегка согнул их в коленях
и, держа револьвер двумя руками, как профессионал, прицелившись, крикнул
доктору Муавии:
- Открой пошире рот, чтобы я не испортил тебе зубы!
Ошеломленный доктор Муавия действительно открыл рот, ребенок выстре-
лил. Я думала, что это игрушечный пистолет, но доктор Муавия упал навз-
ничь вместе со стулом. Кровь ударила струёй, и тогда я увидела, что одна
брючина доктора Муавии запачкана грязью - одной ногой он уже был в моги-
ле. Ребенок бросил оружие, подошел к своему столу и стал пить шоколад
дальше. Доктор Муавия лежал неподвижно, и струя крови завязалась у него
под подбородком, как узел. Тогда я подумала: вот сейчас у тебя есть
галстук... Тут послышался крик госпожи Шульц. Все, что случилось после
этого, всем известно. Констатирована смерть доктора Муавии, тело его
увезли, а госпожа Шульц заявила о смерти другого гостя нашего отеля,
доктора Исайло Сука.
Обвинитель: "Тогда я подумала: вот сейчас у тебя есть галстук". Я хо-
чу перед судом выразить мое глубочайшее негодование тем, как свидетелем
даются показания. А кто вы по национальности, мадемуазель или мадам
Атех?
Свидетель: Это трудно объяснить.
Обвинитель: Постарайтесь, будьте добры.
Свидетель: Я хазарка.
Обвинитель: Как вы сказали? Я не слышал о таком народе. Какой у вас
паспорт? Хазарский?
Свидетель: Нет, израильский.
Обвинитель: Прекрасно. Это-то я и хотел услышать. Как же так - хазар-
ка, и с израильским паспортом? Вы изменили вашему народу?
Свидетель (смеется): Нет, скорее наоборот. Хазары переродились в ев-
реев, и я вместе с другими приняла иудаизм и получила израильский пас-
порт. Что мне делать одной на свете? Если бы все арабы стали евреями,
разве вы остались бы арабом?
Обвинитель: Комментарии не требуются, кроме того, вопросы здесь зада-
ете не вы. Ваши показания вымышлены, для того чтобы помочь обвиняемой,
вашей соотечественнице. У меня больше нет вопросов. Надеюсь, что и у
присяжных тоже..."
После этого суд заслушал семью Ван дёр Спак из Бельгии. Они в один
голос подчеркивали три вещи. Во-первых, рассказ о том, что убийство яко-
бы совершил трехлетний ребенок, лишено всякого смысла. Во-вторых,
следствием установлено, что доктор Муавия убит из оружия, на котором
найдены отпечатки пальцев одного человека - госпожи Дороты Шульц.
Следствием также установлено, что упомянутое оружие (марки "Смит-Вес-
сон", модель 36, калибр 38), из которого был убит доктор Муавия, принад-
лежало госпоже Шульц. В-третьих, госпожа Спак, главный свидетель обвине-
ния, утверждала, что госпожа Шульц имела причины для убийства доктора
Муавии, что она приехала в Стамбул убить доктора Муавию и что она его и
убила. В частности, в ходе следствия было установлено, что доктор Муавия
во время египетско-израильской войны тяжело ранил супруга госпожи Дороты
Шульц. Причины, таким образом, ясны. Убийство из мести. Свидетельства
официантки ресторана отеля "Кингстон" не могут быть приняты во внимание
как недостоверные. На этом дело было закончено.
На основе приведенных материалов обвинитель потребовал предъявить До-
роте Шульц обвинение в преднамеренном убийстве, имеющем к тому же поли-
тические мотивы. Тогда перед судом предстала обвиняемая. Госпожа Шульц
сделала очень короткое заявление. Она не виновата в смерти доктора Муа-
вии. И это утверждение она может подтвердить. У нее есть алиби. На воп-
рос суда, что это за алиби, она ответила:
- В тот момент, когда был убит доктор Муавия, я убила другого челове-
ка - доктора Исайло Сука. Я задушила его подушкой в его комнате.
Следствием было установлено, что господина Ван дёр Спака в то утро
тоже видели в комнате доктора Сука в тот момент, когда наступила смерть,
однако признание госпожи Шульц сняло с бельгийца все обвинения.
Судебный процесс закончился, приговор вынесен. С госпожи Шульц снято
обвинение в том, что она преднамеренно, из мести, совершила убийство
доктора Абу Кабира Муавии. Она осуждена за убийство доктора Исайло Сука.
Убийство доктора Муавии осталось нераскрытым. Семья Ван дёр Спак осво-
бождена. Официантка ресторана гостиницы "Кингстон" Вирджиния Атех приго-
ворена к денежному штрафу за попытку ввести суд в заблуждение и напра-
вить следствие по ложному пути.
Госпожа Дорота Шульц отправлена отбывать наказание в стамбульскую
тюрьму сроком на шесть лет. Она пишет письма, адресуя их на собственное
имя, в Краков. Все ее письма просматривают. Они всегда заканчиваются не-
понятной фразой: "Наша мнимая жертва спасла нас от смерти".
Во время осмотра комнаты доктора Сука не обнаружено никаких книг или
бумаг. Найдено яйцо, разбитое с тупого конца. Пальцы убитого запачканы
желтком, значит, последнее, что он сделал в жизни,- разбил яйцо. Найден
и необычный ключ с золотой головкой, который, как ни странно, подошел к
замку одной из комнат для обслуживающего персонала отеля "Кингстон". Это
комната официантки Вирджинии Атех.
На столе семейства Ван дёр Спак найден приложенный к следственному
материалу счет, выписанный на обороте фирменного бланка отеля. Вот он:
1689 + 293 = 1982
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ
О ПОЛЬЗЕ ЭТОГО СЛОВАРЯ
Книгу можно сравнить с виноградником, поливаемым или дождем, или ви-
ном. Эта, как и все словари, относится к последним. Словарь - книга, ко-
торая, требуя мало времени каждый день, забирает много времени за годы.
Такую трату не следует недооценивать. Особенно если принять во внимание,
что чтение, взятое в целом, дело очень подозрительное. При использовании
книги ее можно чтением вылечить или убить. Можно сделать ее более толс-
той или изнасиловать, можно изменить направление ее течения, из нее пос-
тоянно что-то теряется, между строк под пальцами исчезают отдельные бук-
вы, а то и целые страницы, а перед глазами вырастают, как капуста, ка-
кие-то новые. Если вы вечером отложите ее в сторону, то назавтра можете
обнаружить, что в ней, как в остывшей печке, вас не ждет больше теплый
ужин. Кроме того, в наше время в распоряжении у человека нет столько
одиночества, чтобы он мог без ущерба читать книги, даже словари. Но все-
му, а значит, и этому, есть конец - книга похожа на весы: сначала вниз
тянет правая чашка, а потом вдруг перевешивает левая, и это уже навсег-
да. Так ее вес перемещается с правой руки на левую, и в голове происхо-
дит нечто похожее - мысли перемещаются из мира надежд в мир воспомина-
ний, и все кончено. В ухе читателя остается только немного слюны из пи-
