Низам ал-Мулка -- для управления дворцовой обсерваторией. Собрав
у себя при дворе "лучших астрономов века", как об этом говорят
источники, и выделив крупные денежные средства для приобретения
самого совершенного оборудования, султан поставил перед Омаром
Хайямом задачу -- разработать новый календарь.
В Иране и Средней Азии в XI веке существовало одновременно
две календарные системы: солнечный домусульманский зороастрийс-
кий календарь и лунный, привнесенный арабами вместе с исламиза-
цией населения. Обе календарные системы были несовершенны. Сол-
нечный зороастрийский год насчитывал триста шестьдесят пять
дней; поправка на неучитываемые дробные части суток корректиро-
валась только один раз в сто двадцать лет, когда ошибка выраста-
ла уже в целый месяц. Лунный же мусульманский год в 358 дней был
совершенно непригоден в практике сельскохозяйственных работ.
В течение пяти лет Омар Хайям вместе с группой астрономов ве-
ли научные наблюдения в обсерватории, и к марту 1079 года ими
был разработан новый календарь, отличавшийся высокой степенью
точности. Этот календарь, получивший название по имени заказав-
шего его султана "Маликшахово летосчисление", имел в своей осно-
ве тридцатитрехлетний период, включавший восемь високосных го-
дов; високосные годы следовали семь раз через четыре года и один
раз через пять лет.
Проведенный расчет позволил временную разницу предлагаемого
года по сравнению с годом тропическим, исчисляющимся в 365,2422
дня, свести к девятнадцати секундам. Следовательно, календарь,
предложенный Омаром Хайямом, был на семь секунд точнее ныне дей-
ствующего григорианского календаря (разработанного в XVI веке),
где годовая ошибка составляет двадцать шесть секунд. Хайямовская
календарная реформа с тридцатитрехлетним периодом оценивается
современными учеными как замечательное открытие. Однако она не
была в свое время доведена до практического внедрения.
В долгие часы работы в обсерватории, которая была одной из
лучших в мире в это время, Омар Хайям вел и другие астрономичес-
кие исследования. На основании многолетних наблюдений за движе-
нием небесных тел он составил "Астрономические таблицы Малик-ша-
ха" -- "Зинджи Малик-шахи". Эти таблицы были широко распростра-
нены на средневековом Востоке; до наших дней они, к сожалению,
не сохранились.
Астрономия в эпоху Омара Хайяма была неразрывно связана с ас-
трологией, последняя входила в число средневековых наук, отли-
чавшихся особой практической необходимостью. Астролог проходил
основательную подготовку, он должен был хорошо знать в качестве
непременных дисциплин, как об этом пишет один из современников
Омара Хайяма; геометрию, науку о свойствах чисел, космографию и
систему звездных предзнаменований, то есть искусство составления
гороскопов, владеть широким кругом специальной литературы,
Омар Хайям входил в ближайшую свиту Малик-шаха, то есть в
число его надимов -- советчиков, наперсников и компаньонов, и,
разумеется, практиковал при царствующей особе как астролог. Сла-
ва Омара Хайяма как астролога-прорицателя, наделенного особым
даром ясновидения, была очень велика. Еще до появления его в Ис-
фахане при дворе Малик-шаха знали об Омаре Хайяме как о высшем
авторитете среди астрологов. Низами Арузи в упомянутом выше со-
чинении "Собрание редкостей, или Четыре беседы" рассказывает о
том, как астрологи Малик-шаха, заподозренные султаном в созна-
тельном искажении звездных предсказаний, умоляли послать кого-
нибудь с их гороскопами в Хорасан, "к великому Омару Хайяму, --
что он скажет?". Этот довод тотчас убедил султана в честности и
компетентности его придворных звездочетов.
Чтобы представить себе Омара Хайяма в роли астролога, приве-
дем один эпизод, изложенный тем же Низами Арузи; эпизод этот,
правда, относится к более позднему периоду жизни Хайяма. "Зимою
1114 года в городе Мерве, -- рассказывает Низами Арузи в главе
"О науке о звездах и о познаниях астролога в этой науке", --
султан послал человека к великому ходже Садр ад-дин Мухаммаду
ибн Музаффару -- да помилует его Аллах! -- с поручением: "Скажи [А-017]
ходже имаму Омару, пусть он определит благоприятный момент для
выезда на охоту, так, чтобы в эти несколько дней не было ни дож-
дя, ни снега. А ходжа имам Омар общался с ходжой и бывал в его
доме. Ходжа послал человека, позвал его и рассказал ему о проис-
шедшем. Омар удалился, два дня потратил на это дело и определил
благоприятный момент. Сам отправился к султану и в соответствии
с этим определением усадил султана на коня. И когда султан сел
на коня и проехал расстояние в один петушиный крик, набежала ту-
ча, и налетел ветер, и поднялся снежный вихрь. Все засмеялись, и
султан хотел уже повернуть. Ходжа имам Омар сказал: "Пусть сул-
тан успокоит сердце: туча сейчас разойдется и в эти пять дней не
будет никакой влаги". Султан поехал дальше, и туча рассеялась, и
в эти пять дней не было никакой влаги, и никто не видел ни об-
лачка".
Запечатленный случай из жизни Омара Хайяма показывает, что он
владел знаниями по метеорологии. Как все искусные астрологи, он
должен был быть и тончайшим психологом. Рассказ Низами Арузи для
нас весьма ценен, так как это -- одно из немногих воспоминаний,
принадлежащих человеку, лично знавшему Хайяма. Замечательны сло-
ва Низами Арузи, предваряющие эпизод с удачным предсказанием:
"Хотя я был свидетелем предсказаний Доказательства Истины Омара,
однако в нем самом я не видел никакой веры в предсказания по
звездам. И среди великих людей никого не видел и не слышал, кто
бы доверял предсказаниям". Низами Арузи, придворный поэт, сам
нередко выступавший как астролог, заключает приведенный рассказ
следующим трезвым суждением: "Хотя предсказание по звездам --
признанное искусство, уповать на него не следует, А астрологу
надлежит далеко в этой вере не идти и каждое предсказание, кое
он делает, поручать судьбе".
В Исфахане, при дворе Малик-шаха, Омар Хайям продолжает заня-
тия математикой. В конце 1677 года он завершает геометрический
труд "Трактат об истолковании трудных положений Евклида". Мате-
матические сочинения Омара Хайяма -- их сохранилось до наших
дней два (первое мы упоминали выше -- алгебраический трактат,
написанный еще в шестидесятые годы) -- содержали теоретические
выводы чрезвычайной важности. Впервые в истории математических
дисциплин Хайям дал полную классификацию всех видов уравнений --
линейных, квадратных и кубических (всего двадцать пять видов) и
разработал систематическую теорию решения кубических уравнений.
Именно Омару Хайяму принадлежит заслуга первой постановки вопро-
са о связях геометрии с алгеброй. Хайям обосновал теорию геомет-
рического решения алгебраических уравнений, что подводило мате-
матическую науку к идее переменных величин. Книги Омара Хайяма
долгие века оставались неизвестными европейским ученым, создате-
лям новой высшей алгебры, и они были вынуждены заново пройти
долгий и нелегкий путь, который за пять -- шесть веков до них
уже проложил Омар Хайям.
Еще один математический труд Хайяма -- "Трудности арифметики"
(содержание этой своей ранней работы, не дошедшей до нашего вре-
мени, Хайям излагает в алгебраическом трактате) -- был посвящен
методу извлечения корней любой степени из целых чисел; в основе
этого метода Хайяма лежала формула, получившая впоследствии наз-
вание бинома Ньютона. Также только по ссылкам, имеющимся в сочи-
нениях Хайяма, известно, что его перу принадлежал оригинальный
трактат, разрабатывающий математическую теорию музыки.
Предоставим право специалистам, изучившим упомянутые тракта-
ты, высказать свое мнение о месте Омара Хайяма в истории матема-
тической науки: "Мы видим, что Хайяму принадлежит приоритет во
многих выдающихся математических открытиях, представляющих собой
существенные шаги в деле подготовки таких открытий первостепен-
ной математической и философской важности, как открытие перемен-
ной величины и открытие неевклидовой геометрии". [bibr-030]
В этот исфаханский период Омар Хайям занимался также и проб-
лемами философии, с особой тщательностью изучая огромное научное
наследие Авиценны. Одно из философских сочинений Авиценны --
"Обращение", посвященное некоторым вопросам учения перипатети-
ков, Омар Хайям перевел с арабского на язык фарси, проявив тем
самым своего рода новаторство: роль языка науки. играл в это
время исключительно язык арабский. Известно, что изучал Хайям
также и сочинения прославленного арабского поэта-философа Абу-л-
Ала ал-Маарри (973--1057).
К 1080 году относится первый философский труд Омара Хайяма --
"Трактат о бытии и долженствовании". Трактат был написан в ответ
на письмо имама и судьи Фарса, одной из южных провинций Ирана.
Судья предлагал "царю философов Запада и Востока Абу-л-Фатху ибн
Ибрахиму Хайяму" объяснить, как он понимает мудрость аллаха в [А-017]
сотворении мира и в сотворении человека и признает ли необходи-
мость молитв. Это обращение к Хайяму идеолога ислама было вызва-
но распространившимися уже в это время антиисламскими высказыва-
ниями авторитетного ученого. Письмо имело своей целью побудить
Омара Хайяма выступить с открытым признанием основных религиоз-
ных положений ислама.
В ответном трактате Омар Харям, заявив себя учеником и после-
дователем Авиценны, высказал свои суждения с философских позиций
восточного аристотелианства. Признавая существование бога как
первопричины всего сущего, Хайям утверждал, однако, что конкрет-
ный порядок явлений -- не есть результат божественной мудрости,
а определяется в каждом частном случае законами самой природы.
Взгляды Хайяма, заметно расходившиеся с официальной мусуль-
манской догматикой, были изложены в трактате сдержанно и конс-
пективно, эзоповым языком недомолвок и иносказаний. Несравненно
более смело, нередко вызывающе дерзко, эти антиисламские настро-
ения ученого находили выражение в его стихах.
* * *
Стихи Омара Хайяма... Средневековые авторы именуют Хайяма
ученым, прилагая к его имени почетную научную титулатуру: Уче-
нейший муж века, Доказательство Истины, Знаток греческой науки,
Царь философов Запада и Востока, Имам Хорасана, хаким, -- и ни
один из ранних авторов не называет Омара Хайяма поэтом. Это не
должно удивлять нас. Социальным статусом Хайяма был статус уче-
ного, именно в этом качестве он состоял на придворной, затем на
городской службе. Поэт же, согласно средневековым представлени-
ям, был прежде всего придворный профессиональный панегирист,
мастер восхвалительной оды, либо творец крупных поэтических про-
изведений -- эпических и романических поэм, опять-таки создавае-
мых по заказу правящих особ, либо, наконец, религиозный деятель,
облачавший свои проповеди в поэтическую форму.
О том, что Омар Хайям писал стихи, мы находим свидетельства в
ранних источниках. Младший современник Хайяма историк Абу-л-Ха-
сан Бейхаки (1106--1174), также арабоязычный историк Джамал ад-
дин Йусуф Кифти (1172--1231), арабоязычный теолог Абу Бакр Наджм
ад-дин Рази (ум. 1256) упоминают об арабских стихах Хайяма и его
четверостишиях на языке фарси. Сочинения этих авторов и донесли
до нас самые ранние образцы поэтического творчества Омара Хайя-
ма, сопровождаемые недвусмысленными характеристиками, как стихи
вольнодумные, противоречащие важным установлениям ислама. Так,
Наджм ад-дин Рази, сокрушаясь о заблуждениях Хайяма, отмеченно-
го, по его словам, "талантом, мудростью, остроумием и познания-
ми", приводит следующие его четверостишия как пример крайней
степени порочных заблуждений:
Приход наш и уход загадочны, -- их цели
Все мудрецы земли осмыслить не сумели,
Где круга этого начало, где конец,
Откуда мы пришли, куда уйдем отселе?
