женщины, но я с жадностью слушал рассказы взрослых из клана Гарна об этом.
У нас было принято, чтобы люди женились в зрелом возрасте. Может, именно
поэтому наши семьи были маленькими. И к тому же лорды соединяли людей в
семьи по своим собственным соображениям и личные привязанности людей они
не учитывали.
Но затем я наконец понял, что мне нужно идти дальше, хотя мои
неудовлетворенные желания заставляли меня снова делать попытки возвращения
на праздник в прошлое. Однако я в конце концов заставил себя думать о
других делах. Я устроил охоту на зверей, пасшихся на старом хлебном поле и
закоптил себе мяса на дорогу. Кроме того, я как мог собрал зерна и
перемолол их в муку с помощью камней.
Я знал, что должен был идти, но мне все же хотелось присоединиться к
празднику. Правда, я понимал, что никакое колдовство не может помочь мне
перейти границу между временами. В эти дни я почти не думал ни о поисках
Инны, ни о Гатее. Казалось, что они находятся где-то очень далеко позади,
в прошлом и между мной и ними будто опустили занавес, который отрезал меня
от прошлого, от того, кем я был раньше.
На четвертое утро я поднялся, понимая, что мне пора идти дальше. У
меня было ощущение, что янтарная леди приказала мне пуститься в дорогу.
Правда, я мало верил в ее обещание, что какая-то женщина из моего времени
заменит ее в моих мыслях.
Вскоре после рассвета я неохотно покинул крепость. Мой путь лежал на
запад. Однако после того, как я удалился на порядочное расстояние, я
внезапно изменился. Вероятно, я был захвачен какой-то магией, но теперь
она освободила меня и я снова начал думать о необходимости отыскать дочь
Гарна и найти следы исчезнувшей Гатеи.
Снова передо мною лежала дикая страна без единого следа разумной
деятельности. Даже дороги не было под ногами. Я пошел прямо на один из
пиков гор, которые лежали впереди. Пик врезался в небо, как меч, поднятый
вверх. Я шел, с большой осторожностью осматриваясь вокруг, теперь, когда я
удалился от крепости, мне в каждом камне, в каждом кусте чудилась западня.
Однако ничего угрожающего я не замечал. На земле не было никаких следов, а
в небе беззаботно резвились птицы. Казалось, что здесь нет никакой жизни,
кроме растительной, да птиц.
На второй день я подошел к первому подъему в горы. Здесь я поел и
пополнил запасы воды. Мой мешок уже заметно похудел, а в мешок Гатеи я ни
разу не заглянул - как будто ожидал с минуты на минуту встречи с ней. В
одном месте я набрел на вишневые деревья, усыпанные ягодами, и с большим
удовольствием поел их и даже набрал на дорогу.
На горные пики опустился туман. Близился вечер. Туман, как медленно
опускающийся занавес, полз вниз. Заметив это, я решил остановиться на
ночь, не пытаясь идти дальше, пока утреннее солнце не разгонит туман.
Я нашел небольшую пещеру в камнях, куда я смог забиться. Спина моя
была защищена от нападения. Ночи в этой загадочной стране требовали
большого терпения и мужества и я всегда, с беспокойством ждал их. Спал я
очень настороженно, просыпаясь при малейшем шорохе и поэтому ночи не
приносили мне отдыха.
Хотя здесь было много топлива, так как деревья росли вокруг, я не
рискнул развести костер. Я полусидел-полулежал, уперевшись спиной к камню
и вглядываясь в сгущающиеся тени, и вспоминал тот праздник в покинутой
крепости. Передо мной в памяти вставали мельчайшие подробности его. Почему
они ушли оттуда? Почему оставили прекрасную крепость? Никаких следов войны
и насилия я не заметил там. Может, им что-то угрожало, что-то настолько
страшное, что им пришлось бежать из крепости?
Вдруг я прислушался.
Я слышал это? Нет, этот крик родился в моем мозгу. Я встал на колени,
пытаясь понять, кто же это зовет о помощи? Откуда донесся призыв?
Снова молящий крик прошелся судорогой по моим нервам. Откуда? С
окутанных туманом гор! Но кто? Я поднялся на ноги, глядя на стену гор.
Сквозь пелену тумана проблескивал маленький огонек. Костер? Это было не
похоже на пламя. Западня? Ловушка? Я хорошо помнил серебряных женщин и их
сладостное пение, зовущее на гибель.
И в третий раз пришел этот безумный бессловесный крик о помощи.
Осторожность приказывала мне оставаться на месте. Но я не мог заткнуть
себе уши, вернее, мог, но крик звучал во мне. И я не мог сопротивляться
ему - каким бы он не был странным, но это был крик о помощи - Гатея?...
Инна?... Это могла быть и та и другая. В этой колдовской стране все могло
быть.
Я отбросил все свои мысли о собственной безопасности и полез вверх.
Ветер дул мне в лицо. Он приносил какой-то запах - не зловоние, но и не
божественную сладость, которая связывалась в моем мозгу с Гуннорой, с
Лунным Святилищем, с лесной леди. Я не знал этого запаха.
Хотя я знал, что делаю глупость, отправившись в путь ночью, я шел
вперед, внимательно осматриваясь и прислушиваясь. И я не слепо двигался
вперед. Я часто останавливался и ждал, когда же снова раздастся крик о
помощи.
Проблески света все еще были видны, но ничего больше. Ничего, кроме
неполного ощущения того, что тебя ждут, на тебя надеются. И это ощущение
росло с каждым моим шагом в гору.
К счастью, на склоне рос кустарник и я мог использовать его для
поддержки. Наконец, я вошел в туман, который окутал меня мутным плащом.
Капли влаги осели на лице. И все же я поднимался вверх, к слабому свету,
который пробивался сквозь этот занавес.
Через каждые несколько шагов я останавливался и осматривался. Хотя я
ничего не видел в тумане, но старался слушать. В тумане было очень
промозгло и он, казалось, поглощал все звуки, так как я ничего не слышал.
Свет не исчезал, но и не увеличивался в размерах. Он оставался как
маяк - маяк для кого? Для меня? Не попаду ли я в ловушку? Предназначенную
для другого!? Но я уже не мог повернуть обратно, хотя криков о помощи
больше я не слышал.
А затем...
Прямо у моих ног с земли поднялось что-то светлое, как прозрачный
туман. Оно поднялось во весь рост и я моментально узнал это глухое
ворчание, низкий рокот. Горный кот - Гру?
Я остановился, сжимая рукоять меча. Кот был такой же огромный, как
Гру, и если он дикий, то мой меч и все мое искусство не остановит его.
Он снова проворчал, затем повернулся и моментально скрылся в тумане.
Гру! Конечно, это был Гру, иначе битва была бы неизбежной. А это значит,
что здесь Гатея!
Я буквально взлетел по склону, хотел позвать ее, но побоялся
насторожить возможного врага. Светло-серебряный кот поджидал меня, когда я
вошел в круг света.
Сияние исходило от какого-то предмета, лежащего на голом камне - на
полке, которая была сделана в скале разумными существами. Я не видел, что
это было. Сейчас меня больше беспокоило распростертое на земле тело, над
которым склонился кот, изредка облизывая шершавым языком лицо.
Это была Гатея. С ней произошло что-то ужасное. Вся ее одежда была в
лохмотьях, руки в глубоких царапинах. Они были обнажены до самых плеч. И
даже штаны ее были разодраны в клочья.
Волосы ее были спутаны и в них застряли сухие листья и трава. Лицо ее
было осунувшимся, кожа обтягивала кости черепа. Руки тоже были как у
скелета, тощие, кости просвечивали через прозрачную кожу.
Я опустился возле нее на колени, стараясь нащупать пульс. Я очень
боялся, что крик о помощи, который донесся до меня, был ее предсмертным
криком и она умерла еще до того, как я пришел к ней. Гру отодвинулся
назад, давая мне место возле нее, но его зеленые глаза неотрывно следили
за мной, как бы охраняя свою госпожу.
Она была жива. Но сердце билось так слабо, что вероятно смерть была
рядом. Мне нужен был мой мешок. Там была вода. Я обмыл ее лицо и затем,
прижав ее голову к себе, я заставил ее немного выпить воды. Это привело ее
в чувство. Она открыла глаза и посмотрела на меня.
Она не узнавала меня. Она смотрела куда-то в другие миры, сквозь
меня, за меня. Но я все же заставил ее выпить еще и затем, размочив в воде
немного муки, ложкой накормил ее. Она жевала и глотала, не понимая, что
делает. Она даже не понимала, что я рядом, она не видела меня.
Затем я впервые взял ее мешок и открыл его. В одной коробочке я
обнаружил мазь и, уложив ее на землю, я очень аккуратно помазал наиболее
глубокие раны.
Гру не сводил с меня глаз. Но когда я закончил, он поднялся и стал
смотреть в ночь. Голова его была поднята, как будто он прислушивался и
старался определить опасность. Затем он начал ходить взад и вперед между
нами и полосой тумана.
Он остановился и прорычал. Это был крик, которым он вызывал на бой
тех, кто укрывается в ночи. Прежде, чем я смог опомниться, он прыгнул и
мгновенно исчез в тумане. Затем я услышал свирепый рев, рычанье, звуки
битвы, разыгравшейся во мраке.
Я стоял над Гатеей с мечом наготове. Но из тумана ничего не
появлялось, пока оттуда не вынырнул сам Гру. Его шерсть была вымазана в
чем-то темном, пасть была окровавлена. Он уселся у огня и стал облизывать
себя, удалять следы битвы. При этом он недовольно ворчал, как будто эта
грязь вызывала у него отвращение. Я намочил в воде бинт и подошел к нему.
Я стал смывать самую большую грязь, которая глубоко въелась в его
густую шерсть. Он разрешил мне сделать это и я понял, почему это занятие
вызывало у него отвращение. То, что я смывал с него, была не кровь, а
какая-то скользкая масса с жутким запахом. Так что мне даже пришлось
заткнуть нос.
Гатея так и не пришла в сознание, она до сих пор не заметила, что я
рядом. Однако я снова постарался накормить ее кашей и после внимательного
рассмотрения убедился, что все ее глубокие царапины, красные и ужасно
выглядевшие, не были настоящими ранами. Как она могла забраться так далеко
без всякой пищи и что это за свет, оставалось для меня тайной. Я уже начал
было думать, что она упала от истощения и усталости. И все же тот странный
крик о помощи, который привел меня сюда, вряд ли мог исходить из этого
ослабевшего истощенного тела.
Когда на страже стоял Гру, я чувствовал себя спокойно. Впервые с
момента ухода из крепости у меня возникло это чувство. Кот лежал у огня,
облизывая лапы и был полностью поглощен этим занятием. Но я знал, что ему
можно верить: он не пропустит опасности.
Я уложил девушку поудобнее, положил под голову мешок и укрыл своим
дорожным плащом. Тряхнув бутылкой, я понял, что израсходовал слишком много
воды и утром мне надо будет найти родник. Может, мне в этом поможет Гру.
Растянувшись на земле неподалеку от Гатеи, я позволил усталости
овладеть собой. Свет все еще не погас, он был такой же яркий, как и
раньше, но глаза он не слепил. Он был какой-то мягкий, не раздражающий.
Я лежал в самом центре освещенного круга и тут меня вызвал кто-то.
Это был короткий вопрос, прозвучавший в моем мозгу. Откуда я пришел, и что
я хочу делать? В ответ в моем мозгу возник символ, который носила янтарная
леди - колос, перевитый виноградной лозой. Это произошло помимо моего
желания.
Мой невидимый собеседник был удивлен, поражен, как будто он получил
неожиданный удар. Но ничто во мне не хотело битвы между нами. Я не
чувствовал неприязни к тому, кто требовал от меня ответа, кто спрашивал,
имею ли я право находиться здесь.
То, что в моем мозгу сформировалось четкое изображение, удивило меня.
Но затем изображение стало трансформироваться: колос превратился в богатые
хлебные поля, а затем перед моим внутренним взором поплыли фруктовые сады,
причем все было так реально, что хотелось протянуть руку и сорвать плод. Я
почему-то был уверен, что в это время за мной стоит женщина из крепости.
