палатке Эктора; он не видел снов и спал, как человек, одержавший победу
над превосходящими силами противника.
Утром Мерлин поел, не чувствуя вкуса, не зная, что ест, - так
сконцентрирована была вся его энергия на предстоящем. Позже он нетерпеливо
занял место у камня с трудом напустив на себя внешнюю невозмутимость, чего
требовало его положение пророка.
И они пришли, один за другим. Пришел Лот Оркнейский, с лисьим лицом
под лисьими рыжими волосами, переводя взгляд с одного человека на другого,
как будто решая, как использовать их для своих целей.
Но меч под его рукой не шевельнулся. Лот даже отдернул руку от
рукояти, будто она была раскалена. Пытался сын Голориса Корнуэлльского,
пытались другие. Их было так много, что имена их ничего не значили для
Мерлина. Большинство из местных племен, но были и представители армии
Амброзиуса, явно римляне.
Потом пошли молодые. Некоторые юноши только начали носить оружие. Их
усилия вырвать волшебный меч были напряженней, словно они верили там, где
старшие сомневались. Мерлин запомнил только смуглое лицо Кея. Он всегда
держался в стороне от двора и потому многих не знал.
Но он затаил дыхание, когда в круг вошел Артур. Солнце превратило его
волосы в золото, такое же яркое и чистое, как золото с Западного острова.
И тут в мозгу Мерлина слова сложились в определенный образец, и он про
себя произнес условную фразу.
Артур вытер ладони о полу, будто они были влажными от пота. Одежда
его была освещена так же ярко, как волосы. От него всего исходило сияние.
Или так только казалось Мерлину?
Юноша сжал рукоять небесного меча. Мерлин видел, как напряглись мышцы
на его плечах и руке от усилий. Лицо стало серьезным. Из всей толпы
единственным уверенным человеком был Артур.
И вот раздался протестующий хриплый звук. Меч медленно высвобождался,
выходил из камня. Мерлин услышал удивленные возгласы собравшихся. Они все
пытались, они знали, что это невозможно, и вот перед их глазами Артур
совершал невозможное.
Он продолжал тянуть. Рукоять меча пришлась ему точно по руке. Лезвие
вспыхнуло, Артур радостно рассмеялся и взмахнул им над головой.
Мерлин не кричал, но его слова были подхвачены толпой, как будто он
провозгласил изо всех сил:
- Да здравствует Артур Пендрагон, Высокий Король Британии, который
был, есть и будет!
Всех охватил благоговейный страх. Мерлин видел, что даже Лот отдал
мечом салют новому вождю. И Мерлин почувствовал, как напряжение спадает.
Он бросил взгляд на стоявших несколько в стороне женщин. Каждая
королева и леди надеялась в глубине души, что великое деяние совершит ее
муж и что она будет править вместе с ним. Но среди них...
Мерлин сжал кулаки; он мог бы догадаться, что она будет здесь На этот
раз на ней не простое зеленое платье, а соответствующий наряд. Высокая и
стройная, с грацией, по соседству с которой остальные женщины казались
полевыми работницами. Ее платье зеленое, оно украшено богатой
фантастической вышивкой из серебра, на темных волосах серебряный обруч с
зеленым камнем.
Она встретила его взгляд и слегка улыбнулась. Он почувствовал угрозу.
Нужно защищаться! Если бы он только знал какими возможностями она
располагает! Зеркало говорило, что, заключив Мерлина в пещеру, она почти
истощила свои силы. Но если поле с годами ослабло, Нимье могла
восстановить свои силы.
К Артуру подходили лорды и клялись в верности. Мерлин увидел Эктора,
как всегда немного в стороне. В два шага он был рядом.
- Эктор, - сказал Мерлин. Голос его заглушали приветствия. - Кто эта
женщина?
Он должен знать, какое положение занимает Нимье при дворе, кто ее
поддерживает, открыто и тайно.
- Ее зовут Леди Озера. У нее есть своя крепость. Говорят, некогда это
был замок странной богини, правившей реками и озерами. Она великий
целитель и вплоть до смерти лечила Утера. Люди верят в ее искусство. Но
если она наша родственница, то никогда не говорила об этом.
- Нет! - взорвался Мерлин - Она из Темных, Эктор, и ее настоящее имя
Нимье. По ее воле я находился в заключении. Мы должны следить за ней. Она
желает Артуру зла.
Но слишком поздно. Когда Эктор подозвал двух верных людей, чтобы
приказать им следить за Леди, она исчезла и никто не знал, куда. И Мерлин
почувствовал, что теперь опасение всегда будет окрашивать его дни и ночи.
11
Снова стоял Мерлин в Месте Солнца. Хижина Лугейда превратилась в
груду обломков, в которой нельзя было уже распознать жилище человека. Не в
первый раз Мерлин подумал, куда исчез друид. И жив ли он вообще? Он
вздрогнул, как будто чья-то нога наступила на его собственную могилу.
Одиночество, всегда поджидавшее поблизости, накинулось, как дикий зверь на
добычу. Эктор... Эктор пал от удара саксонского топора две-три битвы
назад.
Время теперь считали не годами, а битвами. Артур оказался
военачальником, которого все так ждали. Даже в юности он искусней управлял
войсками, чем Утер, отражая набеги на Британию. Он проявил больше гибкости
и понимания характера племен, чем по-римски жесткий Амброзиус.
Его ответом на набеги крылатых шлемов была кавалерия - черные
всадники границ. Лошадей фризской породы, более крупных и тяжелых чем
местные пони скрестили с темными лошадьми севера и получили крепкое и
сильное потомство способное нести воина в полном вооружении. Сами лошади
тоже были укрыты кожаными латами с нашитыми металлическими полосками.
Саксы, несмотря на свое поклонение белым лошадям, которых они
приносили в жертву Вотану, не были настоящими всадниками. А оружием Артура
стали быстрые кавалерийские удары по пехоте. Амброзиус в свое время удачно
удерживал саксов, отгоняя тех, кого призвал Вортиген как защиту от
шотландцев и пиктов с севера. Утер благоразумно сохранил то, чего достиг
его брат. Но Артур повсюду заставил саксов отступить.
Все чаще и чаще саксы садились в свои корабли с драконьими головами,
увозили женщин, детей, все имущество; они направлялись за море, прочь от
Британии, где люди Артура не давали им покоя, заставляя постоянно держать
в руке меч или копье, где у них на восходе солнца никогда не было
уверенности, что они увидят, как оно садится.
Артур постоянно побеждал.
Мерлин спешился у Королевского камня плечи его слегка согнулись под
белой одеждой.
Он коснулся ладонями поверхности плиты. Каким юным, полным
возбуждения и торжества был он в тот день, когда впервые стоял здесь! Он
слишком легко выиграл, чтобы торжествовать. Переправить камень из-за моря,
поместить его в землю Британии - слишком ничтожно это действие чтобы
праздновать его как победу.
Он устало вздохнул. Да, он сделал Артура королем. Но Артур, сидящий
теперь на троне, не король из его снов. Он вежливо слушает Мерлина.
Иногда, только иногда соглашается. Его всюду сопровождают жрецы Христа. И
когда могут, нашептывают о колдовстве Мерлина, снова вспоминают, что он
родился от демона.
Теперь Мерлину казалось, что в его планах всегда был просчет. Только
трижды действовал он безошибочно привез камень на нужное место, где в
будущем он послужит маяком, освободил небесный меч и посадил Артура на
трон.
Но у Артура не было знаний, от которых зависело будущее Небесного
народа. Его характер был сформирован другими. Мерлин давно уже знал, что у
Нимье есть немало способов добиваться своего.
Прежде всего королева. Рот Мерлина скривился, как от физической боли.
Королевская дочь и такая красавица, что у мужчин захватывает дыхание,
когда они смотрят на нее, - внешне она достойная пара Артуру. А на самом
деле - что? Игрушка, кукла, женщина, настолько поглощенная мыслями о своем
теле, что ее глаза никогда не останавливались, когда она находилась в
обществе; они осматривали каждого мужчину проверяя, оценил ли он красоту
ее лица и фигуры. Такова Джиневра.
И хотя с тех пор, как Леди Озера с подозрительной улыбкой отвернулась
от торжества Артура, Мерлин ее не видел, он чувствовал присутствие Нимье
около королевы. Как давно это было...
Мерлин потер лоб рукой. Он чувствовал глубокую душевную усталость и
предчувствие которого не мог понять. Дважды приходил он в пещеру, но
зеркало молчало; он не пытался прервать это молчание но надеялся на свои
силы.
Ему по-прежнему иногда снились сны, которые подкрепляли волю. Он
видел вздымающиеся в небо города, видел людей, научившихся летать,
изменявших свой мир, как гончар изменяет податливую глину. Он видел, на
что способен человек а проснувшись, созерцал убожество и упадок человека в
свой век.
У него есть мудрость, но кто примет его советы? Артур - когда это
соответствовало его планам. Остальные - лишь немногие, приходившие к нему
как к целителю. Большинство слушало жрецов из-за моря; все, что не
одобряли жрецы, они считали порождением зла. Как он мог пасть так низко?
Теперь он был в стороне от всех, как в броне из непробиваемого льда.
Звери в лесу казались ему ближе людей. И всегда гнетет его одиночество.
Сама внешность ставила его особняком: казалось, достигнув мужской
зрелости, он перестал стареть. Он благоразумно изменял с помощью трав свое
лицо и волосы, искусственно старя их; иначе его продолжающаяся молодость
вызвала бы враждебность в людях, которые больше всего боятся упадка сил и
приближения старости, которая означает для них смерть.
Холод и тьма...
Неожиданно Мерлин покачал головой и выпрямился. Он позволил
неуверенности овладеть собой. Артур правит Британией. Мечом, который
вложил ему в руки Мерлин, король установил мир. Ни один человек не может
одержать победу, не изведав вначале вкус поражения. На ступил час, к
которому была устремлена вся его жизнь.
Он с новой энергией, как бы очнувшись от кошмара, огляделся вокруг.
Высокие и сильные, возвышались вокруг древние камни Зеркало учило его:
Сила была, есть и будет. И это "будет" лежит перед ним. Он приведет сюда
Артура вопреки всем заморским жрецам, отведет его к зеркалу. Почему
позволил он тени лечь на свой разум, нашептывать темные мысли? Он, Мерлин,
может быть, последний человек на Земле, владеющий древними знаниями! Он
слишком долго тратил время. Теперь Артур не занят отражением набегов, он
готов к выполнению своей главной задачи.
И Мерлину, когда он отбросил сомнения, показалось что камни
ослепительно блеснули на солнце, вспыхнули, как факелы. Они и были
факелами, несущими забытый свет в темный мир. Мерлин высоко поднял голову,
расправил плечи.
Почему же все-таки позволил он неуверенности овладеть собой? Похоже,
в словах людей о колдовстве есть какая-то правда, и им овладело могучее
заклятие как то, при помощи которого зеркало сохранило ему жизнь. Теперь
он ощущал Силу так же ясно, как в тот день, когда поднял Королевский
камень на Западном острове.
И все же ему не хотелось уходить, не хотелось возвращаться в
дворец-крепость короля. Камни по духу были ему ближе людей. С глубоким
сожалением вспомнил он, как ждал рождения Артура, надеялся, что кто-то
разделит его одиночество, особенно сильное, когда он оказывался в толпе.
Мерлин свистнул, и лошадь, которая паслась у стоящих камней, заржала в
ответ, подошла к нему и ткнулась головой в грудь, а он трепал ее уши и
гриву. Это была знаменитая черная порода - больше и крепче горных пони,
более послушная, без тех порывов к независимости, которые иногда
заставляли пони сбрасывать любого всадника.
Сев в седло, Мерлин еще задержался, задумчиво глядя на камни. Он
