Нейл вскрикнул, когда когти полоснули по его ногам, когда
отвратительная тяжелая смердящая масса ударилась об него. Затем раздался
тонкий визг. Он был так высок, что вызвал резкую боль в голове Нейла.
Келрок упал вниз, кувыркаясь и визжа, в глубину своей ловушки, унося с
собой глубоко вонзившийся ему в брюхо меч.
Нейл, близкий к беспамятству, опять опустил голову вниз. Но память
Айяра подстрекала его к усилиям. Висеть так - смерть, даже если келрок
тоже получил смертельный удар. Надо пытаться двигаться.
На одной руке была кровоточащая ссадина, ноги тоже были изодраны, но
Нейл должен освободиться - должен! Он крутился и извивался, обдирая тело о
стенку.
Возможно, сила прыжка келрока уже ослабила толстую, как шнурок,
паутину, что держала Нейла, а, может, и его собственные усилия перетерли
ее о грубый край ямы - только она подалась, и Нейл упал вниз, на дно ямы.
Светящаяся глыба, бывшая хозяином этой западни, лежала на спине. Ее
когтистые лапы еще двигались, рукоятка меча торчала из брюха. Нейл кое-как
поднялся на ноги и нагнулся, чтобы вытащить свое запачканное оружие. Он
воткнул меч в земляную стенку, чтобы очистить его, и ошеломленно
огляделся.
Взобраться на эти стены было явно невозможно. Они были хитроумно
сделаны, чтобы предупредить побег жертвы из ловушки. Но келроки должны
были иметь внизу дверь. Они не могли зависеть в своем пропитании только от
ловушки.
Но... такой выход мог быть только через гнездо келрока, и там могли
быть еще обитатели. Память Айяра была достаточно отчетлива, чтобы
заставить Нейла вздрогнуть. Двинуться сейчас же, до того, как там
кто-нибудь зашевелиться! Нейл обошел вокруг, придерживаясь рукой за стену.
Боль в израненных ногах усилилась. Надо идти, пока он не лишился
способности двигать ногами вообще.
Так и есть: отверстие в темноту, откуда исходило зловоние. Поборов
страх и отвращение, Нейл просунулся туда с мечом наготове и пополз по
проходу.
Стенки были гладкими, отполированными телом келрока. Это было давнее,
хорошо устроенное логово - тем больше оснований опасаться выводка! И там
было так темно, что даже ночное зрение Нейла, при всем его высоком
качестве не могло помочь. Нос? Но можно ли выделить один злой запах из
общего зловония в этом дьявольском месте? Уши? Теперь судьба Нейла целиком
зависела только от них, поэтому продвигался он медленно.
Так он полз, раскачивая перед собой меч, чтобы проверить, нет ли
других отверстий с боков или сверху, часто останавливаясь и прислушиваясь.
Если есть поблизости обитаемое гнездо, предупредит ли оно его шорохом ног
по земле, движением тела?
Острие меча встретило слева пустоту. Нейл застыл, прислушиваясь.
Ничего. Может, дети чудовища затаились для прыжка? И есть они тут вообще?
Задерживаться Нейл боялся. Это было труднейшее испытание для его мужества
и воли, когда он медленно пополз вперед, в невидимое отверстие, с
единственной защитой - мечом - впереди, а позади лежала смерть, не
внезапная, но очень страшная.
Кончик меча уперся в стену. Тупик. Теперь придется пятиться назад, не
зная, откуда произойдет нападение. Это был такой же бесконечный кошмар, от
какого он, бывало, просыпался в поту, дрожа.
Тишина. Никаких звуков позади. Но Нейл все еще не был уверен, что
гнездо пусто. На такую удачу не стоило рассчитывать. Одна неосторожность
может все изменить. Быть начеку, прислушиваться, ползти... Правда, Нейл не
представлял себе, как он сможет повернуться в этом узком проходе, если
придется сражаться.
Вдруг поверхность под ним стала круто подниматься. Он глубоко
вздохнул. Выход! Он воткнул меч в землю, чтобы упереться в него и
выползти. Он встретил холодный дождь, хлестнувший в его тело. Неподалеку
слышался шум реки. Река... А за ней - Ифткан!
Впоследствии Нейл считал, что в эту минуту Айяр полностью овладел им,
как в то время, когда болезнь держала его, и обрывки сна окутывали его
сознание. Реальны ли были те минуты, когда он лез по мокрым камням, и
бурный поток перекатывался над ним, когда он шатался под ударами ливня, и
стрелы молний показали ему мертвую башню города деревьев?
Раздался оглушительный удар грома, молния сверкнула так ослепительно,
что почернел весь мир. И о дальнейшем Нейл уже ничего не помнил.
Деревья. Ифтсайга! Нейл лежал и смотрел вверх, на мощную древнюю
цитадель, на ее серебристо-зеленую крону, поднимающуюся так высоко, что
листья казались цветным туманом в небе, почти так же высоко, как и звезды.
Ларши! Нейл сел и схватился за меч, оглядываясь в поисках врага. У
него болело все тело от ран, полученных в сражении. Он выжил тогда,
проскочив во Второй Круг.
- Джагна! Майдар! - позвал он слабым шепотом. Над его головой
пронесся свист. Нейл держал меч наготове. Захлопали широкие белые крылья,
и ноги птицы коснулись земли. Кваррин подошел к Нейлу, в его клюве
болтался мешочек.
- Хурурр! - Нейл выпустил рукоять меча и заморгал, снова ощутив то,
что знал Айяр. - Хурурр!
Птица уронила мешочек в руку Нейла, треща и щелкая в ответ. Затем
кваррин медленно обошел вокруг Нейла, как бы осматривая его раны. Нейл
вернулся под защиту Ифткана, хотя решительно ничего не помнил с тех пор,
как выполз из норы келрока.
9. ЧУДОВИЩЕ
В лесу бушевал шторм, когда Нейл вышел победителем из колодца
келрока, и с тех пор гроза так и не прекратилась. Нейл лечил свои раны тем
же лекарством, которое употребил для обожженного крыла Хурурра. Он
устроился в Ифтсайге и лежал там на матах, а живое дерево стен комнаты
трепетало и пело под яростным ветром.
Однажды раздался грохот более сильный, чем громовой раскат, и вся
Ифтсайга вздрогнула от сотрясения, а Нейл испугался, не угрожает ли
землетрясение корням цитадели, но потом понял, что одно из деревьев-башен
разрушено молнией и сбито ветром - отсюда и грохот.
Здесь нельзя было определить течение времени, не было периодов
солнечного жара и благословенной прохлады ночи. Хурурр сновал из комнаты в
комнату, складывая крылья, чтобы подняться или спуститься по лестнице,
навестить Нейла и снова уйти. Кваррин был недоволен, что гроза держала его
здесь в плену.
Однажды Нейл проснулся в тишине, попробовал вытянуть ноги и
почувствовал, что они болят значительно меньше. Значит, он уже может
кое-как двигаться. И ветер стих, дерево молчало, его не давило и не било
грозой.
Нейл сменил свою рваную и грязную одежду на чистую из складов,
поднялся к выходу и посмотрел на лес при бледном водянистом свете солнца.
Гроза и вправду наделала бед. Деревья, что стояли белыми скелетами в
зелени молодой поросли, были разбиты, расщеплены. От обугленных стволов
поднимался дымок. На западе, где простиралась опустошенная Злом земля,
медленно перемещался мрак, будто где-то вблизи горел огонь.
Со своего насеста Нейл видел сквозь обтрепанную штормом листву другой
берег реки. В воздухе было по-прежнему холодно. Сколько же времени прошло
с тех пор, как он высадился на Янусе? Он попытался подсчитать число
прожитых планетных дней, сначала в уме, а потом по-детски, на пальцах, и
обнаружил слишком много противоречий. Козберг взял его в середине лета. В
конце сезона дни стали холоднее. И на участке он слышал, что зима на этой
земле бывает сухой и жестокой.
Однако - это опять память Айяра - в давние времена были другие зимы,
когда люди не прятались в убежища от ударов шторма, и листья на деревьях
оставались, только становились более серебряными, пока открывшиеся новые
почки не выталкивали их в весну. Но это было до смерти Ифткана.
Теперь участки готовятся к холодному сезону. И этот недавний ураган
был первым предвестником конца осени. Нейл радовался, что на нем плащ,
когда ветер ищущими пальцами добирался до ветки, на которой сидел Нейл.
Зима - это опавшие листья, голый лес, и если случится охота, у беглеца
было куда меньше шансов. Как знать, может, именно приближение зимы и
погнало незнакомцев из Ифткана в море? Он поворачивал эту мысль,
соображая, в Ифтсайге, но участки выжигают именно зимой. За огнем никто не
следит, как бы далеко в лес он не распространился. Чем дальше вгрызется
пламя в лесную страну, тем лучше для поселенцев. А здесь мертвые деревья
могли бы сделать из всего мертвого города один гигантский факел.
Куда-нибудь на запад, поближе к морю... В таком походе на запад он
может пройти мимо пограничного участка и посмотреть, что случилось с
Эшлой. Сегодня... Нет, надо, пожалуй, отдохнуть еще денек. Раны затянутся,
и он пойдет легче и быстрее.
В эту ночь он охотился с Хурурром. Птица бесшумно нападала на
берфонда, била его крыльями и лапами, а меч Нейла клал конец жизни
животного. Человек разводил на камнях небольшой костер, поджаривал на
заостренных прутьях ароматное мясо и находил его очень вкусным, особенно
после долгого пребывания на хлебе из запасов незнакомцев, ягодах и
стручках. Память Айяра говорила, что так делалось часто в старой свободной
жизни Ифтов.
На четвертую ночь после окончания шторма Нейл вынул из запасника
дорожный мешок на тот случай, если он не сможет вернуться быстро, и
путешествие затянется. Он положил туда смену одежды, включая сапоги из
шкур, хлеб, мешочек с целебной мазью, нож. Он осмотрел во время сборов все
ящики и сундуки, но ничего из сокровищ нижней комнаты не тронул. Почему-то
ему теперь не хотелось иметь дело с этими предметами. Он готов был
согласиться с поселенцами, что над тайниками висит проклятие, а проверять
эту теорию у него не было желания.
Когда он остановился у подножия Ифтсайги, собираясь уйти, его
толкнуло внезапное ощущение опасности, такое сильное, что лишь усилием
воли он заставил себя двинуться.
Откуда-то появился Хурурр и пролетел над Нейлом со страшной воркотней
и криками. Кваррин передавал человеку искаженное сообщение: опасность!
Встревоженный Нейл остановился и посмотрел на птицу, усевшуюся теперь
прямо над его головой.
- Где? - мысленно и вслух спросил он. Но понятия, полученные в ответ,
были настолько отрывочными, настолько чуждыми, что не выглядели настоящим
ответом. Ясно было только, что опасность не немедленная, что она древняя,
древнее, может быть, самого Ифткана.
- Огонь? Поселенцы? - спрашивал Нейл. Нет, это было что-то другое. И
затем пришел ответ, более четкий, более ясный. С запада шла угроза - с
пустынного пятна. Берегись, держись подальше от этого. Там живет древнее
зло, оно может снова развиться, если его разбудить.
Каким образом разбудить? Что разбудить? Но Хурурр не дал
вразумительного ответа.
- Ладно, - согласился Нейл, - я пойду той дорогой, - он мысленно
изобразил юго-западную дорогу вниз к реке, к участку, где жила Эшла.
Круглые глаза Хурурра глядели на него оценивающе. Теперь от птицы не
исходило мерцающей мысли. Может быть, он рассматривал ответ Нейла,
поворачивая его в мозгу и сравнивая с собственным мнением?
- Ты тоже пойдешь? - спросил Нейл.
Иметь спутником остроглазого крылатого охотника означало бы для Нейла
двойную безопасность. Он не сомневался, что у кваррина чувства были куда
острее, чем у человека.
Хохлатая голова Хурурра повернулась. Кваррин посмотрел на запад,
против которого он только что предупреждал Нейла, расправил крылья, как бы
собираясь напасть на добычу или на врага, и негромко зашипел. В этом
шипении слышались ярость и холодная змеиная злоба. Он олицетворял собой
вызов.
Да, это был вызов! Хурурр выступал против чего-то страшного. Нейл
