Козберга - впала в ужасное состояние. Старик запер ее на две недели, пока
не удостоверился, что все благополучно прошло.
Нейл яростно спросил:
- Почему же ее просто не убили? Это было бы милосерднее!
Ласья хрюкнул.
- Они так не думают. Быть добрыми к ее телу - значит, погубить душу.
Она умерла трудно, в соответствии с ее грехом. Они думают, что если
человек умрет не в Очищении, как они это называют, он вечно будет во тьме.
Если на нем большой грех, он должен за него платить: либо принять нелегкую
смерть, либо еще что-нибудь. Их образа мышления не изменишь, лучше не
ввязываться. Они дают выучку всякому, не только своим верующим. Ну, хватит
болтовни! Ты, Тейлос, давай, проваливай с ведрами! Скажи мастеру участка,
что груз у нас почти готов. И не мешкай по дороге.
Тейлос, вылив воду, заторопился, пока был в поле зрения Ласьи. По
всей вероятности, эта быстрая походка превратилась в еле ползущую, когда
он скрылся за кустарником. Поскольку обычно молчаливый Ласья сегодня был
вроде бы в разговорчивом настроении, Нейл решил воспользоваться этим и
узнать, что можно.
- Ласья, здесь кто-нибудь покупал себе свободу?
- Свободу? - дровосек, видимо, был оторван от каких-то своих мыслей.
Он усмехнулся. - Не мучай себя, парень, не думай об этом. Если бы ты мог
взять на плечи фэза и обежать с ним дважды вокруг участка, тогда ты мог бы
думать о покупке свободы. Это гнусно-нищенский мир, и внешняя Опушка -
владения Козберга. И он не отпустит ту пару рук, которую он добыл. Пока
они еще могут работать, разумеется. Ты не очень силен, но ты не лодырь,
как Тейлос. Ты выполняешь дневную работу. Я был военнопленным в Авалоне.
Они ходили по лагерю и предлагали работу. И я согласился - это лучше, чем
оставаться там взаперти и сойти с ума. Когда я сюда приехал, у меня тоже
были идеи насчет того, чтобы выкупить себя. Но только здесь вся земля,
каждый кусочек вонючего гнилого дерева принадлежит Небу, по их понятиям. И
только истинно Верующий может получить право на участок. Это хитрый трюк в
их игре. Истинно Верующий должен быть таковым от рождения. Они составили
договор, когда покидали тот неудачный мир, где жили раньше, чтобы их не
беспокоили посторонние с другими идеями. А раз уж ты не прирожденный
Верующий, ты не можешь сказать им, как ты был бы счастлив принять их веру.
Ты здесь, и они зажмут тебя в кулак, если ты возмутишься, тебя проучат, а
то и выгонят в лес, причем там, где захотят. А теперь давай-ка заглаживай
здесь. Нам лучше сделать красивый груз для старика, когда он придет нюхать
вокруг.
Далеко ли они от порта? Добрый день путешествия в повозке,
запряженной фэзами. Пешком, наверное, куда больше. Да и можно ли удрать с
работы, даже если и добраться до этой единственной связи с космосом? Плата
за проезд на космическом корабле будет баснословно высокой, а проситься в
члены команды бесполезно. Симпатии офицеров всегда будут на стороне
мастера участка, а не рабочего, пытающегося удрать. И если здесь нет
законной системы выкупа за свободу... Нейл яростно воткнул топор в твердое
дерево. Не хотелось думать, что мрачная информация Ласьи правильная, но,
похоже, что так оно и есть.
Ласья оторвал его от тяжелых раздумий.
- Возьми-ка веревку и вытащи одно из тех бревен. Подтяни его сюда.
Нейл бросил топор и пошел к тому месту, где лежали сваленные за
последние два дня деревья. Он все еще был вне зоны основного леса, но
масса начавшей вянуть зелени в какой-то мере освежила его. Здесь страна
ощущалась по другому: здесь были ароматы, свободные от человеческой грязи.
Он импульсивно сорвал горсть шелковистых листьев и прикоснулся к ним
лицом, вдыхая их пряный аромат.
Его наполнило внезапное желание уйти дальше, к деревьям. Что, если
человек полюбит лес? Это будет означать изгнание в неизвестную местность.
Но будет ли это хуже, чем жизнь на участке? Он думал об этом, пока
обвязывал ствол веревкой. При первом рывке веревка больно врезалась ему в
плечо. Слишком велико сопротивление. Нейл встал на колени и увидел, что
ветка воткнулась в мягкую землю и крепко пришпилила дерево. Он стал
обрезать ее обдирочным ножом. Солнечный свет пробивался сквозь листву, и в
том месте, где Нейл копал, что-то блеснуло. Нейл зацепил ладонью влажную
глину и открыл то, что лежало под ней.
Он заморгал. Рассказ Ласьи не подготовил его к такому зрелищу. И в
самом деле, что это? По виду вроде бы из дерева - шар, коробочка, стержень
длиной в ладонь и толщиной дюйма в два, свернутое кольцом ожерелье из
сверкающих зеленых капелек лежали на серой земле.
Рука Нейла протянулась к прутику и подняла его к полному освещению.
Он глубоко вздохнул в полном изумлении. Сколько лет уныния, безобразия, и
вот он не мог дать названия тому, что держал в руке. Пруток приятно
холодил руку, как весенняя вода, зачерпнутая из ручья, освежает рот. Он
весь светился зеленым, золотым, опаловым цветами драгоценного камня. Его
форма, очертания приводили в восторг, очаровывали глаза. Это было
сказочное чудо. И оно принадлежало ему. Ему!
Движимый инстинктивным страхом, Нейл огляделся вокруг. Разбивают,
сжигают - вот что, по словам Ласьи, делают с такими вещами! Да, конечно,
таков их узкий мир. Сломать красоту, разрушить ее, как они ломают и
разрушают красоту Леса. У Нейла не было ни малейшей надежды сохранить
сокровище целиком, он и не хотел, но этот стержень, эту трубку с ее
пленяющей магической красотой он не мог отдать разрушению!
Ласья мог в любую минуту подойти, и тайник?
Нейл крепко сжал в кулаке свое сокровище. Не найдется ли подходящего
места в деревьях? Нейл встал, шагнул в тень деревьев и увидел в одном
стволе темное дупло. Он сунул в него пруток как раз когда Ласья замахал
ему рукой.
Нейл прыгнул обратно, закидал разрытую землю и стал тянуть за
веревку. В это время Ласья подошел к нему. Нейл не посмел оглянуться,
посмотреть, закрылась ли вновь землей его находка.
- Пустоголовый дурень! - накинулся на него Ласья. - Чего ты
надрываешь брюхо? Подложи под него сук!
Ласья опустился на одно колено, чтобы копнуть ножом, как только что
сделал Нейл, но вдруг откинулся назад, словно наткнулся рукой на
притаившегося ядовитого червя. Он вскочил и вцепился в Нейла, оттаскивая
его от дерева и одновременно громко призывая Козберга. Ласья повиновался
закону.
4. ГРЕШНИК
Тейлос стоял у изголовья койки, сводя и разводя руки, словно хотел
схватить что-то несуществующее. Он наклонился к Нейлу, то и дело облизывая
губы бледным языком.
- Ты видел что-то, ты видел! Сокровище? Какое сокровище, парень?
Все двенадцать инопланетных рабочих спали в одном спальном помещении.
Все они, кроме Ласьи, который остался снаружи, как проводник, окружили
Нейла. Одиннадцать пар глаз уставились на него.
- Ласья его выкопал, потому что дерево зацепилось ветвями. Я тянул
веревку, а он копал. Вдруг он оттолкнул меня и позвал Козберга. Я увидел в
земле что-то блестящее - вот и все.
- Зачем, зачем звать Козберга? - спросил Тейлос, обращаясь ко всей
компании. - Отнести клад в порт, и любой торговец выхватит его из рук и
даст цену, достаточную, чтобы можно было уехать отсюда.
- Нет, - сказал, покачав головой, Ханноза, неразговорчивый человек,
один из старших рабочих, - ты не в курсе, Тейлос. Ни один из торговцев,
прибывающих на Янус, не будет иметь дела с нами, потому что в противном
случае он потеряет портовую лицензию.
- Капитан - может быть, - согласился Тейлос. - Но не говори мне, что
вся команда так уж и отвернется от выгодного дельца на стороне. Послушай,
ты, грязный корчевщик, я с Корвара, и я знаю, как можно пристроить
сокровища. За диковинные вещи дают большую цену, достаточно большую, чтобы
неплохо заплатить всей цепочке - от члена команды до финального продавца в
каком-нибудь богатом месте.
Ханноза по-прежнему качал головой.
- Тут дело в доверии. Ты знаешь, или должен знать - это означает
полную строгость в любом порту. За последние три года было найдено пять
кладов, как мы слышали, в одном этом районе. И со всеми поступили
одинаково: уничтожили под внимательным наблюдением.
- Зачем? - спросил Нейл. - Разве они не понимают, что это важные
находки?
- Для кого важные? - возразил Ханноза. - Для Небесных Возлюбленных
важнее всего их вера и их образ жизни. Если известия о таких находках
дойдут до чужих археологов, придется открыть двери всем этим людям,
которые бросятся на Янус. Это означает контакт с другими обычаями и
верованиями. Небесные Возлюбленные считают, что этого не должно быть. С их
точки зрения в этих предметах заложено зло, вот они и уничтожают его.
- Это же глупо! - Тейлос ударил маленьким кулачком по койке. -
Абсолютно глупо ломать такие вещи!
- Подойди, скажи об этом Козбергу, - посоветовал один из рабочих. -
Мы же, поскольку мы все во время Церемонии остались работать на полях,
должны немного отдохнуть, - и он вытянулся на своей койке, подав пример
большинству других.
Тейлос подошел к окну, хотя что он мог отсюда увидеть, Нейл не знал.
Сам Нейл лег и закрыл глаза. Все его тело дрожало от сильного возбуждения,
и он опасался, как бы остальные в комнате не почувствовали этого. Значит,
он сделал невозможное, утаив для себя часть находки? Видно, удача
благоволила ему.
Закрыв глаза, он снова увидел эту трубку, ее цвет, ее узор, и ощутил
в ладони ее гладкость. Что это такое? Для чего она была сделана? Кто
оставил ее там и зачем? Спрятано про запас, или поспешно укрытая добыча?
Хотелось бы порасспросить окружающих насчет других находок, но можно ли
это сделать, не выдавая никому, что он знает об этой находке больше, чем
говорит?
Если ему удастся сохранить свою находку, то прав ли Тейлос? Можно ли
иметь дело с каким-нибудь членом экипажа? Да и каким образом он сможет
впоследствии объяснить наличие у него денег? Впрочем, потом будет время,
полно времени, чтобы об этом подумать. Все зависит от того, хорошо ли он
спрятал трубку.
Зеленый, золотой, красный, синий и другие цвета, названий которых
Нейл не знал, смешивались, кружились, составляя то один, то другой узор.
Как хотелось бы Нейлу снова взять эту вещь в руки и посмотреть на нее
подольше. Это была красота сама по себе, даже больше, чем красота:
сердечность. Взять бы ее в руки и принести Мелани... Нейл вертелся на
жесткой узкой койке, поворачиваясь к стене из ободранных бревен.
- Выходи! - приказал Козберг, распахнув дверь. Его рев вызвал
немедленное повиновение рабочих.
Нейл вышел вслед за Ханнозой и увидел во дворе все население участка.
Младенцы протестующе кричали на руках у матерей. Ребятишки стояли
нахмуренные, удивленные. Сам Козберг, держа шапку в руках, стоял во главе
семейной линии Верующих, лицом к человеку в длинном сером плаще поверх
обычной тусклой одежды поселенца.
Незнакомец был с непокрытой головой, и его всклокоченные волосы были
такими же серыми, как и плащ, так что трудно было разобраться, где
кончаются волосы и начинается ткань. На заросшем бородой лице был приклеен
острый, как клюв, нос и удивительно бледные, с красным ободком, глаза.
Один глаз все время слезился, слезы капали на широкую бороду и блестели на
ней.
- Грешники! - щелкнул голос, такой же повелительный, как и у
Козберга. Заметный трепет пробежал по линии Верующих при этом обвинении. -
Темная Сила пробралась на этот участок, чтобы поставить свою ловушку. Тьма
тянется только ко тьме. Ваше Небо закрыто облаками.
