- Куда ты записался? - спросила она, ставя греть воду.
- В какой-то мир, называемый Янусом, - ответил он. - Неважно, пусть
это будет грубая пограничная планета, лишь бы подальше от Диппла и
Корвара. - Он не хотел думать о будущем.
- Янус, - повторила Мара. - Никогда не слышала о такой. Послушай,
сынок, ты сегодня ничего не ел. У меня есть немного лепешек для Вейса, но
он, наверное, нашел на сегодня работу и не придет. Я...
- Нет. Я улетаю сегодня, помнишь? - он слабо улыбнулся. - Послушай,
Мара, ты посмотри вещи... потом, ладно? - он осмотрел комнату. Он ничего
не возьмет с собой: в морозильную камеру багаж не берут. - Если тебе что
пригодится - возьми. Тут мало, что осталось. Только... - он подошел к
ящику, где хранил свои бумаги и немногие драгоценности. Браслеты матери и
пояс Дон давно проданы. Нейл быстро просмотрел бумаги. Заявки, которыми
они никогда не могут воспользоваться - их можно уничтожить.
Опознавательные диски...
- Они пойдут Директору... потом. А вот это... - Нейл покачал на
ладони кольцо Мастера, принадлежащее Дону Ренфо. - Продай его и купи
цветов... Она любила цветы, деревья... все, что растет.
- Я сделаю это, мальчик.
И Нейл был уверен в этом. От воды уже шел пар. Нейл отмерил порцию в
чашку и высыпал порошок из трубочки в воду. Они подняли голову Мелани и
уговорили женщину проглотить снадобье.
Нейл снова прижал к щеке ее исхудалую руку и вглядывался в слабую
улыбку на посиневших губах, легкую краску счастья, как паутинкой покрывшую
скулы и подбородок. Она больше не стонала, а шептала что-то - не то слово,
не то имя. Некоторые имена были ему знакомы, другие - нет, они исходили из
прошлого, в котором он не участвовал. Мелани снова была девушкой, жила на
своей родной планете с мелководными морями, усеянными кольцами островов,
где высокие деревья шелестели под легким ветерком поздней ночью. Все это
она по доброй воле обменяла на жизнь в корабле, когда вышла замуж за
человека, называвшего своим домом не планету, а корабль, и пошла за Доном
Ренфо в космические просторы.
- Будь счастлива, - Нейл отпустил ее руку. Он отдал ей все, что мог -
последнее возвращение от забот, печали, непрощаемого настоящего в ее
дорогое прошлое.
- Ты здесь? Ты Нейл Ренфо?
В дверях стоял человек в форме Агентства. На его поясе покачивался
станнер. Это был типичный надсмотрщик, загоняющий добычу на борт
поджидающего транспорта.
- Иду.
Нейл осторожно поправил одеяло и встал. Он вышел твердым шагом, не
оглядываясь, но у двери Мары остановился и постучал.
- Я пошел, - сказал он. - Ты присмотришь?
- Присмотрю. Я останусь с ней до конца и сделаю все, что ты хотел.
Удачи тебе, сынок.
Но было ясно, что это последнее пожелание неисполнимо.
Нейл в последний раз спустился по лестнице, стараясь ни о чем не
думать или, по крайней мере, думать о том, что Мелани ушла из Диппла на
другой путь, неизмеримо более приятный. Страж подобрал еще двух
завербованных и доставил всех в обрабатывающую секцию порта.
Нейл без всяких вопросов покорился процедуре, которая должна была
сделать из живого человека беспомощную часть груза, достаточно ценную,
чтобы привести его неповрежденным и оживить. Он взял с собой в морозный
сон только память о слабой улыбке, которую он увидел на губах матери.
Долго ли длилось путешествие, в каком направлении и по каким
причинам, кроме доставки груза, Нейл так и не узнал, да, в сущности, и не
интересовался. Этот самый Янус, конечно, был пограничным миром, иначе там
не требовалась бы человеческая рабочая сила - вот и вся его сумма знаний
об этой планете. Он не видел громадный темно-зеленый шар на экране пилота,
показывающий обширные континенты и узкие моря, землю, задавленную густой
зеленью лесов, таких лесов, о каких более цивилизованные планеты давно
забыли.
Космопорт, на котором приземлился грузовоз, был расположен в голой
каменистой местности, в рубцах и ожогах пламени, хлещущего из садящихся и
взлетающих кораблей. Из этого центра неправильными линиями шли расчистки,
сделанные поселенцами.
Участки были вырублены в лесу - голые пятна в темной зелени, зелени с
сероватым оттенком, словно на широких листьях этих гигантских деревьев,
жадной молодой поросли и кустарников осела серебристая пленка. Люди
обрабатывали поля, сажали ровные ряды своих растений, и эти ряды
перекрещивались бревнами, выдолбленными, прорубленными или еще как-нибудь
приспособленными в качестве крова для людей, рубивших лес.
Это была война между человеком и деревом; тут выдергивали вьющееся
растение, там атаковали куст или молодое деревце, стремящееся занять
расчищенное с таким трудом пространство. Лес все время ждал. И ждали те,
кто был в этом лесу...
Люди, занятые этой борьбой, были угрюмы, молчаливы, тверды, как
здешние деревья, упорны, как очищенный космосом металл. Эта война началась
сто лет назад, когда первые разведчики отметили Янус, как пригодный для
заселения человеком. Первая попытка завоевать планету для человека
провалилась. Потом пришли эти последние инопланетники и остались. Но лес
был все еще мало вырублен, очень мало.
Переселенцы с разрозненных участков продвигались в сторону порта и
образовали город. Они ненавидели его, но терпели, потому что он был
связующим звеном между ними и другими мирами. Это были суровые люди,
связанные строгой безрадостной верой, самоуверенностью и решимостью, люди,
работающие от зари до зари, считавшие красоту и радость смертельным
грехом, принуждавшие себя, своих детей и рабов-рабочих к нудной работе,
которой они поклонялись. Все так же оставалось и теперь, когда можно было
покупать свежую рабочую силу для борьбы с лесом.
2. ОПУШКА ЛЕСА
- Их здесь куча, мастер участка. Я что, повезу свой товар обратно?
Суперкарго покачивался, положив руки на бедра, и в глазах его
светилось презрение. По сравнению с покупателем он был тонок, как
проволока, и выглядел мальчишкой.
- И вы привезли такое барахло, чтобы они жгли лес и работали на
полях? - сказал покупатель. Он тоже был полон презрения - как к
космонавту, так и к его товару.
- Люди, у которых есть, что продать, не вербуются в рабочие, как вам
известно, мастер участка. Это уже чудо, что мы вообще кого-то привезли.
Поселенец резко отличался от жалкой компании, которая стояла перед
ним. Большинство мужчин земного происхождения, как бы они ни были далеки
от родной планеты и даже от своего племени, бреют волосы на лице, этот же
неуклюжий гигант возвращался в первобытное состояние. Густая борода веером
расстилалась по его бочкообразной груди и закрывали лицо, захлестывая
скулы. Длинные волосы покрывали тыльную сторону широких рук. Все остальное
было серым: грубая одежда, сапоги из шкур, шапка, надвинутая на копну
волос. Он говорил на бейзике гортанно, с новыми интонациями, ходил тяжело,
будто давил невидимые препятствия. Высокий, массивный, он и сам напоминал
дерево, на которое он и весь его род обрушивали угрюмую ненависть. И люди,
находившиеся перед ним, казались пигмеями слабой породы.
Их было десять. Их все еще трясло после оживления, и никто из них
физически не мог быть парой мастеру участка. Завербованные были, как
указывал суперкарго, людьми без надежды, людьми почти конченными как
физически, так и умственно.
Поселенец сердито осмотрел каждого. Его глаза снимали с несчастных
то, что на них еще оставалось, отмечая недостатки тощих тел.
- Я - Калло Козберг с Опушки. Мне нужно расчистить сорок просек до
первого снега. А кого вы мне предлагаете? Если они как следует поработают
час - и то слава богу! И просить за таких груз коры - просто грех!
Выражение лица суперкарго стало сердитым.
- Грех, говорите? Не хотите ли вы обвинить меня в этом перед
Спикером? Если так, то я приведу доказательства: сколько кредитов
заплачено завербованным, что стоило замораживание и перевозка. Я думаю, вы
поймете, что цена вполне в дозволенных пределах. Вы все еще говорите
"грех", мистер Козберг?
Тот пожал плечами.
- Это просто манера говорить. Нет, я не собираюсь обвинять вас. Не
сомневаюсь, что вы можете привести доказательства, если я это сделаю. Но
человеку нужны помощники для расчистки, даже если они еле двигаются. Я
возьму этого... этого... и этого... - его палец указал на троих рабочих. -
И тебя тоже, - Он в первый раз взглянул рабочему в лицо. - Да, ты - третий
с конца. Сколько тебе лет?
Нейл Ренфо понял, что вопрос относится к нему. Его голова все еще
кружилась, желудок сжимался от варева, которое в него влили, и он с трудом
ответил:
- Не знаю...
- Как не знаешь? Ну и пустая же башка у парня, коли он не знает даже,
сколько ему лет! Много глупостей я слышал от инопланетников, но такого не
приходилось!
- Он сказал правду, мастер. По собранным сведениям он родился в
космосе. планетные годы на таких не распространяются.
Борода Козберга задвигалась, словно он жевал слова, прежде чем их
выплюнуть.
- Рожденный в космосе... так... ладно, он выглядит достаточно
молодым, чтобы научиться работать руками. Я его тоже возьму. Они все на
полный срок?
Суперкарго ухмыльнулся.
- Для такого пробега - на Янус - разве мы можем тратиться на меньшее?
У вас есть готовая кора для груза, мастер?
- Кора есть. Мы сложим ее на погрузочную площадку, чтобы скорее
отправиться в путь - мы ведь едем к Опушке! Надо разгрузиться, хотя, если
посмотреть на вас, вы много не наработаете.
Космопорт был группой сборных домов вокруг выжженного бетона
посадочного поля, имевших странный вид времянок без фундамента,
безобразных, схожих с бесплодным оцепенением Диппла. Понукаемые
непрерывным грохотом приказов, рабочие торопились к линии повозок. Их груз
- громоздкие связки серебристой коры - складывались вручную в большую кипу
под внимательным надзором корабельного приемщика.
- Эй, идите сюда, - Козберг махнул рукой, указывая на повозку и
связки коры. Нейл посмотрел на человека, стоящего в ближайшей повозке. В
его опущенной руке качалась связка коры.
Это было младшее издание Козберга. Можно было безошибочно сказать,
что это отец и сын. Борода на его выдающемся вперед квадратном подбородке
была еще шелковистой, и губы заметно выступали над ней. Как и отец, он был
одет в тяжелую серую, скверно сшитую одежду. Люди, работавшие вдоль этой
линии и быстро разгружавшие повозки, представляли собой серо-коричневое
однообразие - не то армейское, не то служебное одеяние.
Но Нейлу не пришлось долго разглядывать их, потому что перед ним
оказалась связка коры, и нужно было скорее хватать ее. Так было легче, чем
можно было ожидать, хотя объем связки очень затруднял переноску. Нейл
осторожно положил ее в стог. Ноги еще плохо слушались его.
В три захода повозка была опустошена, и Нейл стоял, оглядываясь
вокруг.
В каждую повозку было запряжено два тяжеловесных фыркающих животных.
Широкие задние ноги и зад не соответствовали слабым передним ногам,
совершенно не похожим на задние. Животные сидели на задах и старательно
чесали задними ногами густой мех на брюхе. Шкура их была сланцево-голубой,
гривы - пыльно-серые, начинающиеся на круглых, как у грызунов головах и
спускающиеся до крайней точки хребта. Хвоста не было и следа. Широкие
ошейники на их плечах крепились к передку повозки паутиной сбруи, но
поводьев Нейл не видел.
- Туда! - волосатая рука Козберга махнула перед его носом.
