аборигенов. В бесчисленных индейских легендах он фигурировал либо как
созидатель, либо как ловкач - то друг, то враг, в зависимости от
настроения. Для некоторых племен божество, для других - прародитель зла. В
венке индейских легенд и сказок чаще всего можно встретить упоминание о
койоте.
Под натиском цивилизации койот оказался вытеснен в болота и пустыню.
Уничтожаемый ядом, пулями, капканами, всем, что могло только придумать
человечество, койот выжил, приспособившись к новым условиям благодаря
своей легендарной хитрости. Но койот оставался ловкачом, и даже те, кто
обзывал его шакалом, невольно добавляли к его славе рассказы о хитроумных
проделках: о пустых капканах, об ограбленных вигвамах, о безуспешных
погонях за ним. И его задорное тявканье провожало незадачливых охотников,
разносясь по вершинам гор, залитым лунным светом.
Более поколения назад человечество выбрало пустыню - "белые пески"
Нью-Мексико - в качестве полигона для ядерных испытаний. И хотя людей
можно было защитить от радиационного заражения, подобный контроль просто
невозможен за четвероногими и крылатыми обитателями пустыни.
И вот в начале XXI века, когда мифы и легенды древних жителей были
преданы забвению, рассказы о предприимчивости и хитрости койотов стали
приобретать все более фантастическую окраску. В конце концов, ученые
заинтересовались этим существом, и в ходе экспериментов на практике
убедились, что койот действительно обладает всеми теми качествами, которые
приписывались его бессмертному тезке в легендах доколумбовой поры.
Это открытие вызвало настоящий шок у некоторых консервативных умов,
ибо койот не просто приспособился к стране белых песков, он
эволюционировал в нечто большее, и его уже нельзя было считать просто
животным. Первая экспедиция привезла шесть щенков. Койоты по виду, но по
умственным способностям - нечто невероятное. Внуки этих щенков и
находились сейчас в клетке на корабле. Они стояли, тревожно поводя мордами
из стороны в сторону и взвешивая свои шансы на бегство. Посланных к Топазу
в качестве глаз и ушей для менее зорких людей, их нельзя было назвать
полностью ручными. Пределы разума зверей до сих пор оставались
непостижимыми даже для тех, кто их воспитывал, обучал и работал с ними уже
со дня их рождения.
В момент, когда паника в рубке достигла своего апогея, глухое
горловое клокотание самца перешло в рычание. На упругих, мягких лапах оба
зверя приблизились поближе к дверце клетки.
Кроме тех, кто оставался в рубке, и этих двух обитателей клетки на
корабле покоилось еще сорок инертных и неподвижных тел, погруженных в
анабиоз. Их сознание было далеко от звездолета, они отправились в места,
где не ступала нога человека, территории, пожалуй, более опасные, чем
любая земная твердь.
Операция "Ретроспектива" возвращала людей в прошлое: охота на
мамонтов, караваны бронзового века, завоевания Аттилы и Чингисхана, служба
на баржах Древнего Египта. Редакс возвращал людей в прошлое их предков,
такова была теория, но в точности этого не знал никто, и только спящие
здесь, в анабиозных капсулах, люди могли дать точный ответ: жили они или
нет жизнью своих предков - апачей техасских степей XVIII века.
Там, наверху, в рубке, пилот, преодолевая чудовищную перегрузку,
трясущейся от напряжения рукой пытался дотянуться до особой кнопки на
пульте управления. Это была чрезвычайная мера на крайний случай, хотя сам
он сомневался в эффективности этого шага. Что последовало за нажатием
кнопки, уже никто объяснить не смог. Все, кто находился в рубке, погибли.
На станции слежения, расположенной на Топазе, полыхнули экраны, и
когда через пару минут изображение все-таки восстановилось, картинка
оказалась размыта, и трудно было понять, что же на самом деле произошло в
космосе.
Изуродованный звездолет, сумасшедше кувыркаясь, падал на поверхность
планеты. Бортовые системы пытались автоматически стабилизировать курс,
запустились ионные двигатели, но два из них тут же отключились. Несмотря
на все это кибермозгу звездолета удалось направить корабль в центр диска
планеты.
Со стороны посадка показалась полной катастрофой. Корабль ударился о
склон горы и с грохотом и лязгом покатился вниз по скалам, обдирая обшивку
и корежа внутренние переборки, пока не застрял у подножия, завалившись на
бок. Однако горный барьер теперь надежно закрывал его от радаров станции
слежения. И в этом им повезло, поскольку наблюдатели, видевшие сцену в
космосе, сумели разглядеть только мощный взрыв торпед.
И когда, наконец, корабль замер, наступила гнетущая, мертвая тишина.
Двое пилотов и один пассажир в рубке погибли, так и не дождавшись посадки.
Но мощная сила воли доктора Ратвена словно клещами вытянула его сознание
из мрака обморока и заставила осознать происходящее. Он обессиленными
пальцами начал скрести застежку ремня, приковывавшего его к ложементу. Он
слышал чьи-то надрывные, полузадушенные стоны, и даже не сразу сообразил,
что это стонет он сам. Его избитое, истерзанное тело буквально
захлестывали волны адской боли, вздымавшиеся при каждом его движении. Он
терял сознание, потом снова приходил в себя, и всякий раз одна лишь воля
заставляла его думать только о том, что он должен успеть сделать перед
тем, как мрак смерти окончательно поглотит его.
Наконец ему удалось расстегнуть пояс. Он со стоном перевалился через
подлокотник ложемента и ничком свалился на пол, снова потеряв сознание. И
вновь могучая воля вернула его к действительности. Преодолевая страшную
тяжесть в непослушном, истерзанном болью теле, он пополз в свою каюту по
наклонному полу. Он ни о чем не думал, перед ним стояла одна цель:
добраться по склону коридора до колодца с лестницей, спуститься на нижнюю
палубу и задействовать оборудование, которое пробудило бы всех остальных
обитателей этого теперь мертвого, изуродованного корабля. Стиснув зубы, он
полз и полз, временами теряя сознание, до тех пор, пока все-таки не
добрался до своей цели.
Он даже не осознавал до конца ту ситуацию, в которой сейчас
находился. Оглушенный болью, он не понимал значения искореженных переборок
и потолков, однажды он прополз по краю скалы, которая, пробив обшивку,
прорвалась внутрь корабля. Но даже это не заставило его задуматься ни на
секунду. Он полз, зная только одно: необходимо выключить редакс.
Но когда Ратвен наконец добрался до крохотной каютки, внезапно
наступившая ясность мысли вернула его к действительности. Он вдруг понял,
что теперь, когда его цель оказалась всего в двух шагах, он не сможет
собраться с силами, приподняться и отключить анабиоз. Но у него возникла и
другая мысль: а зачем все эти мучения и чудовищные усилия? Что, селите, в
анабиозе, погибли? Что, если корабль разрушен полностью и все оборудование
выведено из строя? Тогда он остался один на этом разбитом звездолете,
звездолете, полном мертвецов.
Но сила воли толкла его вперед и вперед. Подобравшись к креслу, он
правой рукой ухватился за подлокотник и с диким криком от невыносимой
боли, которая пронзила все его измученное тело, сумел-таки подтянуться и
навалиться всем телом на край сидения. В глазах потемнело от усилия.
Хрипло дыша, он опустил голову, чтобы немного придти в себя, и когда
наконец черная пелена стала медленно растворяться, Ратвен собрал остатки
сил, поднял тяжелую, постепенно немеющую левую руку и потянулся к
небольшому рычагу на пульте, который был так близко и в то же время так
далеко.
Он уже почти дотянулся до него, когда тело сорвалось с сидения. В
последнем усилии, уже падая, Ратвен успел ударить по рычагу, и мешком
рухнул на пол.
На какое-то время сознание ушло, предоставляя ему благое спасение от
муки и боли в черной тишине небытия, но он все еще не был уверен: удалось
ему повернуть рычаг или нет? Ратвен глухо застонал, приоткрывая глаза, но
не сразу разглядел каюту, а только постепенно предметы стали проступать
сквозь глухую пелену. Он попытался повернуть голову, и взглянуть на
положение рычага, но воля, все это время поддерживавшая тело в напряжении,
на этот раз предала его. Он вдруг почувствовал, что больше уже не может
бороться с тем спокойным онемением, которое дарила ему смерть. Он еще
несколько раз попытался приподнять отяжелевшие веки, но тьма наступала, и
наступала неумолимо, милосердно увлекая его за собой.
Тусклый свет несколько раз мигнул и погас. Темнота, наступившая в
помещении с клеткой рассеивалась лишь слабым отблеском света в пяти метрах
дальше по коридору. Там зияла довольно большая дыра во внешней обшивке
корабля, и сквозь нее до двух острых носов доносились свежие, новые запахи
незнакомой планеты. Двумя днями раньше самец-койот успел надорвать сетку,
окружавшую клетку, хотя разум ему и подсказывал, что бегство с корабля -
бессмысленно. Однако теперь они получили отличную возможность обрести
свободу. Это подсказала ему та телепатическая связь, которую он так
тщательно скрывал все это время, притворяясь обыкновенной собакой. Теперь
наступил момент действовать. Койот стал быстро прорывать дыру в сетке,
затем просунул в нее лапу и скинул защелку. Дверца клетки распахнулась.
Они выбрались из своей тюрьмы и направились к отверстию, из которого
доносились самые разные запахи нового дикого мира, мира, свободного от
всякого присутствия человека.
Самка, по природе своей более осторожная нежели самец, следовала по
пятам. Он же, настороженно навострив уши, бежал впереди, готовый к любым
опасностям. Наконец он выскочил из корабля и удивленно затявкал, приглашая
подругу к себе. Однако она не торопилась.
Всю свою жизнь проведя с человеком, она была натренирована проводить
разведку и наблюдения только с приказа своих хозяев. Теперь же они
остались одни, и это вселяло в нее растерянность и сомнения. Но запахи
мертвого корабля казались ей чуждыми и неприятными, а новый дикий мир
манил к себе свежим ветерком и сумеречным светом. Привлекаемая радостным
потявкиванием своего друга, самка наконец преодолела последние метры и
оказалась на свободе.
Из всех приборов корабля выдержал только редакс. Редакс устоял там,
где не выдержали остальные продублированные и всячески защищенные
устройства. Электричество заструилось по кабелям, активизируя анабиозные
капсулы. Однако пятеро из анабиозников погибли еще во время посадки,
оставшись на склоне горы, а трое, не успев проснуться, задохнулись в
окружившей их тьме кошмаров. Но в капсуле ячейки, ближайшей к пролому,
сквозь который выбрались койоты, благополучно проснулся молодой мужчина.
Он сел и огляделся по сторонам полными ужаса глазами. В кромешной темноте
он кое-как сумел выбраться из капсулы, на слабых, подгибающихся ногах еле
преодолел путь до выхода и обессиленно привалился к двери. Бессознательно,
только благодаря тренировкам, он нащупал замок. Очутившись в коридоре,
мужчина помотал головой, пытаясь избавиться от головокружения, осмотрелся,
и его неумолимо потянуло к отблескам лунного света в проломе корпуса.
Он сделал несколько неуверенных шагов, но ноги подкосились, он упал и
смог только поползти к дыре. Выбравшись наружу, он с трудом взобрался по
осыпи глины и земли, которую сгреб перед собой корпус падавшего
звездолета. Скатываясь по склону, человек задел головой о камень и потерял
сознание, распростершись навзничь среди редких зарослей травы.
Вторая, малая луна Топаза быстро скользила по черному звездному небу,
заливая все вокруг зеленоватым светом. И эти сумеречные лучи упали на
