Под ними висели кобуры и зловеще поблескивали полные обоймы. Это был
арсенал "Королевы", вскрыть его мог только капитан и только тогда, когда
считал положение чрезвычайно серьезным.
Один за другим Джелико извлекал бластеры и передавал Штоцу. Тот
тщательно осматривал каждый бластер, щелкал и клал перед собой на стол.
Пять бластеров, пять кобур, пять патронташей с комплектом обойм. Затем
капитан закрыл сейф и запер его серебряным стерженьком, с которым - по
законам Федерации - не имел права расставаться ни днем, ни ночью. Он
вернулся к столу и оглядел пятерых избранников судьбы. Каждый из них умел
пользоваться бластером, как и всякий вольный торговец, так что объяснять
было нечего. Капитан сделал приглашающий жест.
- Разбирайте, ребята, - сказал он. - Это все ваше!
Он ничего больше не добавил - и без того было ясно, что, по его
мнению, дело им предстояло опасное.
9. ОХОТА ВСЛЕПУЮ
Снова Дэйн облачился в полевое обмундирование. Застегивая шлем, он
дал себе торжественную клятву впредь ни при каких обстоятельствах не
выключать радиотелефон. Никто так и не упрекнул его за оплошность в
лощине, а ведь он думал, что отныне его будут держать подальше от
настоящего дела. И вот, пожалуйста, никто не оспаривал его права идти в
поход, ему предоставили новую возможность отличиться - просто потому, что
он вытащил короткую соломинку. Что ж, он приложит все силы, чтобы
оправдать доверие.
За бортом по-прежнему не было ни дня, ни ночи. Был только туман. Они
плотно поели и спустились по трапу в серые сумерки, которые, судя по
показаниям часов, следовало называть полуденными.
Рип шагал впереди. Ощущая у бедра непривычную тяжесть бластера, Дэйн
шел вслед за Вилкоксом. Кости и Мура уже хлопотали у краулера.
На плоской платформе маленькой машины было место только для одного
человека, от силы для двух. Бортов у платформы не было вовсе, держаться на
ее скользкой поверхности было не за что, а потому решили, что все пойдут
пешком, привязавшись тросами к корме.
Кости запустил двигатель, и краулер пополз вперед, дробя гусеницами
гравий и обломки пористого камня. Двигался он со скоростью пешехода, и
поспевать за ним не составляло труда.
Дэйн оглянулся. "Королевы" уже не было видно. Только слабое сияние
еще мерцало где-то вверху - это был прожектор, который в обычных условиях
виден на расстоянии многих миль. Вот тогда-то Дэйн по-настоящему понял,
что значит сейчас потеряться, и ухватился за трос, проверяя, хорошо ли он
привязан.
Человек, который вел краулер через пустошь в первый раз, выбирал
самый удобный путь. Дорога под ногами была достаточно ровной, только раз
они попали на реку застывшего шлака, где было очень скользко, и пришлось
основательно попотеть.
Однако довольно скоро они обнаружили еще одну особенность тумана.
Звуки! Они так и не смогли понять, что это за звуки. То ли многократное и
усиленное эхо их собственных шагов и хруста гусениц, то ли какие-то
другие, естественные шумы. Несколько раз Кости глушил двигатель, и они
замирали, прислушиваясь. Им казалось, что они окружены, что какой-то
другой отряд скрыто следует за ними во мраке, готовясь напасть. Но стоило
им остановиться, как звуки исчезали, так что в конце концов по общему
молчаливому согласию они решили пренебречь этими слуховыми галлюцинациями
и двинулись вперед уже без остановок, видя лишь несколько дюймов грунта у
себя под ногами да смутную тень на месте ближайшего соседа.
Влага, стекавшая по шлемам, пропитывала одежду. Она неприятно пахла,
и собственная кожа казалась Дэйну липкой и нечистой. Он попытался вытереть
лицо, но только размазал маслянистую жидкость еще сильнее.
В остальном же все шло хорошо. Краулер уверенно и беспрепятственно
двигался вперед. Его электронная память работала безотказно. Так они
оставили позади уже три четверти пути через пустошь, когда в тумане вдруг
послышался новый звук, и звук этот явно не был эхом их собственного
движения.
Топот! Кто-то бежал во мгле, совсем недалеко.
Очень странный топот, подумал Дэйн. Какой-то дробный. Как будто у
бегущего больше двух ног. Он стал медленно поворачивать голову, стараясь
определить, с какой стороны доносится топот. Но определить направление
было невозможно. Непонятно было даже, догоняют их эти шаги или, наоборот,
убегают от них. Тут трос подергали, и приглушенный голос Рипа спросил:
- Что это там?
- Не знаю, - отозвался Дэйн. Топот затих. Может, это был шаровидный
лимбеанец?
Из тумана выступило какое-то обширное темное пятно, и сейчас же
раздался чей-то крик. Дэйн вздрогнул. Башмаки его съехали с гравия и песка
на что-то гладкое. Теперь он стоял на плите мостовой, а темное пятно
оказалось обвалившейся стеной древнего строения. Пустошь кончилась. Они
достигли развалин.
- Торсон! Дэйн!
Это кричал Рип, и Дэйн поспешил откликнуться. Трос больше не
натягивался - значит, краулер стоял, Дэйн осторожно двинулся вперед и
наткнулся на Рипа. Рип стоял, склонившись над лежащим вилкоксом.
Оказывается, Вилкокс оступился и попал ногой в трещину. Перелома не
случилось, но острый камень пропорол ему икру, а нога застряла.
Вчетвером они подняли штурмана, посадили на платформу краулера и
перевязали рваную рану, из которой хлестала кровь. Идти Вилкокс больше не
мог, а потому остался на платформе возле пульта управления.
Прошло полчаса, прежде чем они снова двинулись в путь. Вилкокс сидел
с бластером наготове, а остальные шагали рядом с краулером, по обе стороны
от него. Вокруг вырастали стены, целые кварталы каких-то диковинных
строений, но никаких следов лагеря землян видно не было.
Здесь, среди руин древней и чуждой жизни, у Дэйна снова появилось
ощущение, будто кто-то следит за ними из тумана, чьи-то глаза, для которых
эти неверные сумерки не помеха. Гусеницы краулера больше не хрустели по
щебню, стояла жутковатая тишина. По гладким стенам стекала вода, там и тут
она скапливалась в большие лужи, Жидкость в этих лужах была гнилая,
скверная, от нее тянуло дурным металлическим запахом.
Вскоре они достигли места, где здания, видимо, не пострадали. Крыши и
стены охраняли вечный мрак внутри, и становилось странно при одной только
мысли заглянуть в эти зловонные склепы.
Поскрипывая гусеницами по осевшим плитам мостовой, краулер продолжал
бодро катиться вдоль улицы. По-видимому, стены как-то задерживали туман.
Дэйн обнаружил, что что различает уж не только фигуры своих товарищей, но
и их лица. И еще он заметил, что все они то и дело опасливо оглядываются и
косятся на черные провалы.
Рип вдруг вытащил фонарик и включил его. Луч света упал на темное
пятно у ближайшей стены. Вилкокс остановил краулер. Рип нагнулся над своей
находкой, и Дэйн подошел к нему.
Рип принюхался, посапывая словно ищейка, разбирающая запутанный след.
- Что тут у тебя? - спросил Дэйн. Пятно как пятно, ничего особенного.
Луч фонарика заскользил по мостовой, как будто Рип искал еще что-то.
В круге света появился какой-то желтоватый комочек. Рип рассматривал его
очень внимательно, но рукой не касался. Дэйн нагнулся.
- Крэкс... - произнес Рип.
Дэйн отшатнулся.
- Ну да?
- Понюхай, - посоветовал Рип.
Но Дэйн не стал следовать его совету. Чем меньше имеешь дело с
крэком, тем лучше.
Рип выпрямился и подошел к краулеру.
- Кто-то здесь выплюнул жвачку крэкса, - сообщил он. - Совсем
недавно... возможно, сегодня утром.
- Я же говорил - браконьеры! - сказал Кости.
- Так... - Вилкокс стиснул рукоять бластера. Крэкс был наркотиком,
объявленным вне закона по всей Галактике.
Человек, жующий крэкс, обретал - ненадолго - невероятно быструю
реакцию, сверхчеловеческую способность владеть собой, необычайную ясность
мышления. Потом следовала жестокая расплата. Но под действием наркотика
человек становился вдвое хитрее, вдвое быстрее, вдвое сильнее любого
нормального человека. Встретиться с таким противником было бы страшно.
Они тщательно обыскали все вокруг, но, кроме выплюнутой жвачки, не
нашли никаких следов. Словно никто до них не ходил этим путем с тех пор,
как забытая война разрушила город. Если доктор Рич и начал свои раскопки,
то место работ еще предстояло отыскать.
Вилкокс пустил краулер малым ходом, и группа двинулась дальше. Теперь
все держали бластеры наготове.
- Интересно... - Дэйн вгляделся в изломанную линию крыш. - Тебе не
кажется, что туман редеет? - спросил он Рипа.
- Да, уже давно. И это очень неплохо... Гляди-ка, гляди!
Мостовую пересекала расселина, и будь туман погуще, из нее получилась
бы настоящая яма-ловушка. Она могла бы с легкостью поглотить и краулер, и
всех, кто его сопровождал. Впрочем, краулер помнил о ней. Он неторопливо
повернул и полез в обход через кучу щебня, так что Вилкоксу пришлось
засунуть бластер в кобуру и обеими руками вцепиться в пульт управления,
чтобы не упасть. Краулер вскарабкался на вершину груды и стал сползать по
противоположному склону в лавине потревоженного щебня.
Шум при этом стоял такой, что люди Рича не могли не услышать его.
Вилкокс остановил краулер, и все бросились в укрытия. Некоторое время они
ждали, но тянулись минуты, а ничего не происходило. Вилкокс приказал
двигаться дальше.
- Да нет их здесь, - заявил Кости, вылезая из укрытия.
- и наверное, довольно долго, - согласился Рип. - Я так и знал, что
он не археолог.
- А как же насчет Али? - спросил Дэйн; Все-таки Тан принял этот
слабый сигнал именно со стороны развалин. Впрочем, может быть, только с
направления на развалины.
Краулер дополз до места, где расселина была до краев заполнена
обломками, образовавшими нечто вроде моста. Прочность этого моста вызывала
сомнения, но краулер уже проходил здесь, и не один раз, так что имело
смысл рискнуть.
Штурман включил двигатель и железными пальцами вцепился в пульт.
Краулер, приседая и раскачиваясь, пополз по обломкам. Был момент, когда
его гусеница сорвалась в рытвину и он сильно накренился на левый борт,
едва не сбросив Вилкокса в пропасть, но все обошлось.
Когда машина переползла на ту сторону, пошел Кости. Держась обеими
руками за трос, он мелкими шажками двигался по самой середине насыпи, и
пот стекал у него из-под шлема, смывая со щек слизь осевшего тумана.
Остальные медленно пробирались следом, проверяя каждый свой шаг. Идти было
особенно неприятно потому, что дна пропасти ни справа, ни слева видно не
было.
Когда опасное место осталось позади, краулер снова набрал скорость и
вывернул на свой первоначальный курс. Туман явно редел, и, хотя он не
исчез совсем, видимость значительно улучшилась. Теперь они видели все
вокруг по крайней мере на полквартала.
- У них были полевые палатки, - задумчиво сказал Дэйн. - И полевая
энергостанция.
- Ну? - сказал Рип раздраженно. - Где же все это?
С того момента, как он нашел жвачку крэкса, его хорошее настроение
испарилось.
- Лагерь они разбили не в городе, - уверенно сказал Дэйн.
Здесь, среди развалин, было нехорошо. Все здесь было чужое, жуткое,
давящее. Дэйн никогда не считал себя особенно чувствительным человеком, но
эти развалины его угнетали. Остальные, по-видимому, чувствовали себя не
лучше. Маленький Мура не произнес ни слова с тех пор, как они вступили в
город. Он брел за краулером, держась за свой трос, и все время озирался,
словно ожидая, что вот-вот нечто бесформенное и ужасное ринется на них из
