против Витте, и, возможно, обнаружили там вариацию на тему книги Жоли.
Остается загадкой, как Рачковский, преданный слуга Витте, мог
распространять документ, который даже в переработанном виде все еще
таил серьезную опасность для его покровителя. Не входило ли в его
намерения приписать всю книгу де Циону? Такой шаг послужил бы сразу
двум целям: антисемиты могли заявить, что всемирный еврейский заговор
разоблачен евреем по происхождению, а де Цион будет морально уничтожен
и какое-то время не сможет защитить себя от обвинений. А если
вспомнить, что в России де Цион назывался просто Цион, то название
"Протоколы сионских мудрецов" начинает звучать как зловещая
шутка-розыгрыш. Все это - вполне в стиле Рачковского.
Во всяком случае, вполне вероятна гипотеза: сатира Жоли на
Наполеона III была переделана де Ционом в сатиру на Витте, которая
затем, под руководством Рачковского, подверглась переработке, став в
конце концов "Протоколами сионских мудрецов".
Но все же завеса таинственности остается, и непохоже, что скоро
она будет сорвана. В архивах охранки, хранящихся ныне в Гуверовском
институте и Стэнфордском университете, нет ничего; личный архив
Рачковского в Париже (ныне исчезнувший) также ничего не сохранил:
Борис Николаевский просматривал его в 1930 году. Архивы де Циона,
которые хранила его вдова в Париже до начала второй мировой войны,
исчезли. Загадочна и "Тайна еврейства", пристальное изучение которой
вряд ли позволяет приписать авторство де Циону или Рачковскому. И все
это можно объяснить лишь одним - преследуемый в течение нескольких
дней агентами в 1890-е годы, Цион все уничтожил.
Что касается ранних изданий "Протоколов", то сравнение с
гектографическими фрагментами, находящимися в Вейнеровской библиотеке,
показывает, что вариант Нилуса является наиболее близким к
первоисточнику, хотя он и не был первой публикацией. Сергей Нилус на
самом деле является ключевой фигурой, давшей жизнь фальшивке. Каким
образом она попала к нему в руки, остается неизвестным, как и многое
другое. Сам он в предисловии к изданию 1917 года говорит, что копию
"Протоколов" передал ему Сухотин в 1901 году, в то время как в письме
сына Филиппа Степанова, которое хранится в собрании Фрейенвальда в
Вейнеровской библиотеке, говорится, что там ошибочно назван Степанов.
Во всяком случае, достоверно известно, что в 1901 году Нилус жил в
непосредственной близости от поместий Сухотина, Степанова и Глинки.
Как мы уже говорили, существуют веские основания считать, что
Рачковский либо лично встречался с Нилусом, либо имел непосредственное
отношение к копии "Протоколов", принадлежавшей Нилусу.
Пытаясь разгадать тайну первоисточника "Протоколов",
исследователь вновь и вновь встречается с двусмысленностями,
разночтениями, загадками. Не следует относиться к ним слишком
серьезно. Нам важно было лишь более пристально всмотреться в тот
странный исчезнувший мир, который дал жизнь этой фальшивке
"Протоколам", - мир агентов охранки и псевдомистиков, который
процветал в самой сердцевине разлагавшегося царского режима.
Уникальное значение "Протоколов" заключается в том огромном
влиянии, которое они впоследствии - хотя это невероятно, но неоспоримо
- оказали на всю историю XX столетия.
Глава III. "ПРОТОКОЛЫ СИОНСКИХ МУДРЕЦОВ" В РОССИИ
1
Каково бы ни было происхождение "Протоколов", они были взяты на
вооружение и впоследствии пущены в ход по всему миру профессиональными
подстрекателями погромов. Ибо сотни кровавых расправ над евреями,
которые вспыхивали в России в период с 1881 по 1920 год, никак нельзя
назвать беспричинными вспышками народной ярости - они требовали
длительной подготовки, тщательной организации и постоянной агитации.
Иногда эту работу брала на себя полиция, иногда доброхоты и, конечно,
беспринципные журналисты. Это были люди, которые превратили
"Протоколы" в средство существования.
Паволаки Крушеван, который первым опубликовал "Протоколы", был
типичным погромщиком. За четыре месяца до опубликования "Протоколов" в
петербургской газете "Знамя" другая его газета, "Бессарабец", сумела
спровоцировать погром у него на родине, в Бессарабии, а точнее, в ее
столице Кишиневе, где она выходила. Как это было подстроено,
рассказали ирландские и американские путешественники, которые посетили
город сразу же после побоища[См.: J. Singer. Russia at the Bar of the
American People. A Memorial of Kishinev. New York - London, 1904 и
доклад известного ирландского националиста Майкла Дэвитта, который
посетил Кишинев сразу после кровавой расправы, "За чертой оседлости:
истинная история антисемитских преследований в России". Лондон,
1903.]. Они увидели плодородную и процветающую землю, где традиционно
существовали добрые отношения между основной частью населения и
довольно многочисленным еврейским меньшинством, по-настоящему добрые,
ибо, когда в 1881-1883 годах по всему югу России прокатились погромы,
бессарабские крестьяне отказались принять в них участие. "Если царю
угодно убивать евреев, - говорили они, - то для этого у него есть
армия. Но мы не станем избивать евреев". Положение изменилось лишь к
1898 году, когда Крушеван основал местную газету и начал публиковать
статьи с фантастическими обвинениями в адрес евреев. Группа
журналистов, гражданских служащих и представителей других профессий,
организованная и направляемая Крушеваном из Петербурга, поспешно
начала подготовку к кровавой расправе. В 1902 году на Пасху - в это
излюбленное для погромов время - Крушеван объявил, что какой-то
юноша-христианин, найденный убитым в колодце, стал жертвой еврейского
ритуального убийства. На этот раз Крушевану не повезло, так как очень
быстро был найден истинный виновник преступления, но на следующий год
убийство мальчика в Дубоссарах дало ему возможность возобновить
обвинения, и на этот раз небезуспешно. Он также распространил слух,
что якобы был обнародован императорский указ, разрешающий христианам
"в течение трех пасхальных дней восстанавливать попранную
справедливость кровью евреев".
Но на этом он не остановился. Во время подготовки к кровавой
расправе сообщники Крушевана прибегли к более современной
фантастической версии о всемирном еврейском заговоре. Они
распространили копии "Речи Раввина", но тщательно переработанной["Речь
Раввина" - отрывок из романа Германа Гедше (псевдоним Дж. Рэкклифф)
"Биарриц", где от лица евреев изложен план покорения мира. В конце XIX
века этот отрывок издавался уже отдельно и выдавался за подлинный
документ. "Речь Раввина" стала предшественницей "Протоколов". - Прим.
ред.]. О масштабах организованного обмана свидетельствуют показания
активного последователя Крушевана в Кишиневе антисемита-агитатора
Пронина. Во время суда, сильно напоминавшего фарс - который все же
состоялся несколько месяцев спустя после расправы благодаря главным
образом требованиям из-за границы, - Пронин заявил, что в кишиневской
синагоге якобы состоялась встреча евреев - представителей всех стран
мира как раз накануне Пасхи. На этой встрече было принято решение об
организации восстания против правительства, после чего евреи совершили
нападение на христианское население, которое просто защищалось. Пронин
также опубликовал в "Знамени" статью, в которой восхвалял нарушителей
общественного порядка как истинных патриотов, которыми руководило
стремление защитить царя и святую Русь от страшного международного
заговора. И все это прозвучало в то время, когда в Кишиневе не
пострадал ни один христианин, а 45 евреев были убиты и сотни ранены -
в основном бедные ремесленники, совершенно беззащитные люди. Кроме
того, около 10 тыс. евреев были разорены. Такой была обстановка, в
которой начали действовать "Протоколы".
Тем временем борьба за модернизацию и либерализацию русского
политического режима разворачивалась с новой силой. Особенно в 1904-
1905 годах, когда, как следствие проигранной войны с Японией, возникло
широкое движение, требовавшее осуществления кардинальных реформ, в
частности созыва Государственной Думы, свободы слова и гарантий личных
свобод. Всероссийская стачка в октябре 1905 года принудила
правительство уступить, и в октябре царь против своей воли издал
манифест, в котором обещал даровать гражданские свободы и созвать
Думу. Но все эти движения, естественно, встретили яростное
сопротивление. Царь находился в плену реакционных влияний, исходивших
главным образом со стороны его матери, некоторых великих князей,
оберпрокурора Святейшего Синода К. Победоносцева, петербургского
генерал-губернатора Ф. Трепова, не говоря уже об организации,
известной под названием "Союз русского народа", называемой в народе
"Черной сотней".
Царским октябрьским манифестом была также дарована свобода
создания союзов - быстрее всех откликнулись на это крайние
реакционеры, 4 ноября 1905 года в Петербурге возник "Союз русского
народа", основанный доктором А. И. Дубровиным и политическим деятелем
В.М. Пуришкевичем, который был его вдохновителем. Подобно другим
членам "Черной сотни", Крушевану и Бутми, Пуришкевич был выходцем из
Бессарабии (и получил образование в Кишиневе). Его политическое кредо,
как и его сторонников: противодействовать либерализации России,
дискредитируя этот процесс как результат еврейского заговора,
организовывать кровавые расправы над евреями, чтобы доказать
реальность заговора. В городах и селах начали появляться прокламации
подобного образца:
"Попытки заменить Богом поставленного самодержавного Царя на
конституцию и парламент вдохновлены этими кровопийцами - евреями,
армянами и поляками. Опасайтесь евреев! Все зло, все несчастья,
выпавшие на долю нашей страны, исходят от евреев. Долой предателей!
Долой конституцию!"[Цит по: В. Segal. Die Protokolle der Weisen von
Zion. Berlin, 1924, S. 214.]
Когда была созвана Государственная Дума, "Черная сотня"
развернула пропаганду, решив скомпрометировать ее как орудие евреев.
Выборы в Первую Думу 1905 года, во Вторую и Третью в 1907 году
сопровождались потоком памфлетов, утверждавших, что большинство
кандидатов в Думу - евреи, что либеральные партии финансируются
евреями, что евреи при пособничестве Думы обращают в рабство русский
народ. Среди всех этих памфлетов и брошюр, опубликованных "Черной
сотней", мы находим вариант изданных Бутми "Протоколов": "Враги рода
человеческого" в пяти изданиях 1906-1907 годов.
Даже на мрачном фоне русской политической жизни "Черная сотня"
воспринималась как нечто, находящееся за гранью допустимого. Витте на
ее счет не заблуждался:
"Эта партия в основе своей патриотична... Но она патриотична
стихийно, она зиждется не на разуме и благородстве, а на страстях.
Большинство ее вожаков политические проходимцы, люди грязные по мыслям
и чувствам, не имеют ни одной жизнеспособной и честной политической
идеи и все свои усилия направляют на разжигание самых низких страстей
дикой, темной толпы. Партия эта, находясь под крылами двуглавого орла,
может произвести ужасные погромы и потрясения, но ничего, кроме
отрицательного, создать не может. Она представляет собой дикий,
нигилистический патриотизм, питаемый ложью, клеветою и обманом, и есть
партия дикого и трусливого отчаяния, но не содержит в себе
мужественного и прозорливого созидания. Она состоит из темной, дикой
