наживать. А его поиск нового, лучшего -- нет, не поиск, творение лучшего!
-- только начинается.
Тьма веков впереди и горы трудных дел в жестоком диком мире!
Пока что жестоком и диком.
Юрий Никитин.
Трое в Долине
* Часть 1 *
Глава 1
Кровь еще проступала из раны на груди Мрака. Вторая, неглубокая,
темнела справа над ухом. Крупные тяжелые капли уже застыли коричневыми
струпьями. Кора и Лиска уложили оборотня среди разбитых глыб небесного
мрамора, Лиска забормотала заговор.
Кора с треском оторвала нижний край платья, туго замотала голову
оборотня, выставив заостренное ухо, слегка заросшее шерстью. Лиска метнула
злобный взгляд, бесстыдница могла бы и не такую широкую полосу, а теперь
нетронутое жгучим солнцем белое тело вызывающе бросается в глаза, и глаза
трех мужчин, как ни измучены после боя, то и дело поворачиваются в ее
сторону.
На лбу Мрака набухли крупные, как орехи, мутные капли. Он все еще
дышал тяжело, но взгляд прояснился. С недоумением поднял голову, вверху
чернота, вроде ясная ночь, но почему нет звезд, осторожно повертел шеей.
Поморщился:
-- Отпустило... Хороший ты лекарь, Олег. Куда лучше, чем колдун.
-- Я не вылечил, -- сказал Олег с отчаянием. -- Я только усыпил яд!
Но эта гадость проснется с морозами. Я не знаю даже, увидишь ли первый
снег.
-- До снега? -- удивился Мрак. -- Так чего ж рыло как у барсука
вытянулось? Еще утром не знали, доживем ли до вечера! А тут -- до первого
снега! Это же вечность...
Он пошевелился, пытаясь сесть. Рука нащупала сверкающее Яйцо, но
ладонь соскользнула, едва не упал лицом вниз. Кора и Лиска с готовностью
упирались в эту каменную плиту, которой казалась спина оборотня,
раскраснелись, ибо поддерживать Мрака не легче, чем настоящую скалу.
Мрак прислонился к уцелевшей стене хрустального дворца. По
изумительно ровной площади, холодной и неживой, как раскатились, так и
застыли блестящие глыбы, похожие на расколотые льдины. Свет искрился на
изломах, вспыхивал сотнями крохотных радуг, но даже радуги здесь были не
столько цветными, сколько всего лишь яркими и неживыми.
-- Или парни, -- выговорил Мрак с трудом, -- с которыми я
сталкиваюсь, становятся все крепче... или я слабею.
Олег приложил ему к губам баклажку:
-- Выпей глоток этого отвару. А завтра, если проснешься, еще глоток.
Таргитай, сгорбившись, как старая больная черепаха, сидел на
мраморной глыбе. Растерянные глаза дударя смотрели в одну точку. Вышитая
петухами рубашка была разорвана до пояса, на боку зияла прожженная дыра с
коричневыми краями.
Он вздрогнул, когда Олег начал остервенело крушить подхваченным с
земли молотом, стену.
-- Все равно не понимаю, -- сказал Таргитай убито. -- Вот спасли мы
весь белый свет... И сидим здесь, голодные как три волка, озябшие как
вороны. А я голодный, как четыре волка зимой. А где-то цари жрут и пьют
прямо на теплых печах, как жрали и пили... Перед ними девки пляшут, в
бубны бьют... А мы, спасители, получили от хвоста уши.
Мрак морщился, рассматривал рану на груди. Края взялись лиловым,
медленно чернели. В сторонке раздавался грохот, Олег разбивал мебель,
сундуки, скрыни. Золото и драгоценные камни топтал, не глядя, торопливо
оглядывался на Мрака, и даже Таргитай понимал, что ищет волхв. Мрак
пробурчал:
-- Вон Яйцо.
-- А что с ним? -- спросил Таргитай безнадежно.
Мрак подумал, предложил:
-- Продай. Можно такие деньги огрести!
-- Мрак... -- проблеял Таргитай несчастным голосом. -- Я о том, что
где же справедливость?
Мрак скривился от приступа боли:
-- Раз спасли, то он враз и справедливым станет?.. Да ты дурнее, чем
я думал.
Олег услышал, бросил через плечо:
-- Мир все тот же. Мы его просто удержали в целости... Не то, что
этот сундук!.. Не дали белому свету разлететься на камешки... Ого, сколько
камней, что почему-то драгоценные!.. Но с чего бы вдруг мир стал
справедливее?
-- Я думал, -- сказал Таргитай тоскливо. -- Должно же что-то
произойти!
Мрак проворчал:
-- Оно и произошло. Мир цел, люди пакостничают по-прежнему. А уж как
улучшить этот спасенный мир, пусть Олег думает. На то и волхв.
Олег двумя страшными ударами разбил другой огромный сундук, окованный
золотыми обручами. Раскатились желтые монеты странной чеканки, блестящие
камешки. Олег брезгливо переступил, обрушил молот на следующую скрыню, а
через плечо буркнул:
-- Я знаю лишь, что погубить или спасти мир можно за один день. Но
улучшить... тут всей жизни не хватит. Вон у Рода и то руки опустились! И
хвост повис. А крылья так и вовсе... А он бессмертный!
Мрак посмотрел на опечаленного Таргитая, засмеялся грохочуще:
-- Но даже если улучшишь, то все одно получишь разве что затрещину
или пинок в зад. Спасители человечества кому нужны? Это даже я понимаю,
хоть лягушачьи лапки перед собой не бросаю!.. Ты -- другое дело. Не
забывай, что ты теперь бог!
Олег с сочувствием оглянулся на Таргитая. Тот как никогда выглядел
маленьким и жалким, горбился, пугливо посматривал по сторонам. Пальцы
зябко шарили по груди, то ли стягивал края разорванной рубахи, грудь
чересчур широка, то ли щупал спасительную дудочку.
-- Может не надо, а? -- выговорил он просительно. -- Лучше ты будь
им, а? Ты вон какой здоровый! Или Олег, он у нас умный.
Мрак непреклонно покачал головой:
-- Не-а, мне нельзя. Я теперь герой. А герои иной раз и богов меж
ушей... Да не отодвигайся, не отодвигайся! Ты хоть и бог, но какой-то...
-- Верно, -- оживился Таргитай, -- какой я бог?
-- Бог, бог, -- сказал Мрак веско. -- Мне нельзя, потому что
здоровый, а Олегу, потому что умный. Где ты видел, чтобы бог был умным?..
Как и те, кто богу кланяется? Это ж козе понятно: либо умный, либо
верующий.
Таргитай горбился, и Олег, несмотря на злость и непонимание, все
больше жалел недотепу. Род сотворил белый свет нелепым, если такие вот
могут становиться богами, но спасибо Роду и за этот мир: смеяться над
созданным всяк горазд, ты сотвори лучше!
По спине пробегал холодок. Дерзкая мысль пробивалась все выше, но он
гасил, заталкивал вовнутрь, сам ужасаясь дерзости. Если Род сотворил мир
несовершенным, то не для того ли создал людей, дабы доделали лучше?
Продолжили работу Рода? А они трое, спасшие мир, не должны ли стоять во
главе этих спасателей? А то и взяться за работу первыми?
Он перевел дыхание, потряс головой, отгоняя шибко сложные мысли:
-- Мрак, ты не больно-то думай... До снега что-то да успеем. Ведь
наконец-то у нас времени прорва!.. Сколько книг непрочитанных... сколько
тайн неразгаданных, как много можно узнать и научиться. Наконец-то можно
начать жить!.. Мы отыщем противоядие, а затем... затем начнем наконец-то
жить. Просто, как все люди.
Кора посмотрела на него многообещающим взором:
-- Неспешно наслаждаясь просто жизнью.
Из желтых глаз Лиски выметнулась крохотная молния. Красные, как
пламя, волосы заходили волнами.
-- Да, -- сказала она с нажимом, -- с той, с кем был в трудном
походе... и не жаловался!.. Теперь он увидит, как еще лучше в покое.
Олег старательно отводил взгляд от обеих женщин. Мрак даже раздвинул
запекшиеся губы в улыбке, бедному волхву сейчас хоть головой в прорубь.
-- А я, -- сказал Олег с усилием, -- забьюсь куда-нибудь в нору. Надо
прочесть много книг, неспешно разобраться в магии. А то трясти горами
могу, а вот сдвинуть птичье перо еще не умею... Когда научусь всему, тогда
и выйду к людям.
Женщины помрачнели, переглянулись, а Мрак проворчал:
-- И тогда наступит настоящий конец света.
-- Почему?
-- Сразу начнешь учить жить праведно. А ты такой зануда, что все тут
же подохнут, как вот уже подохли мухи вокруг тебя.
Олег в недоумении огляделся, но мух в вирии вроде бы нет. Все
настолько чисто, хрустально и благородно, что даже ему захотелось найти
грязный булыжник и швырнуть в хрустальное окно.
Шагах в трех воздух завертелся жгутом. Сквозь вихрь проглянуло
нечеловеческое лицо, огромное, злое, сменилось мутью, словно в кувшине
размешивали кисель, потом вихрь опал, а на хрустальных плитах возник
высокий строгий старик с длинной белой бородой и серебряными волосами,
падающими на плечи. Взгляд его был острым, как ножи, желтые глаза
полыхали, как два чана кипящего золота. Взгляд сразу же прикипел к
сверкающему Яйцу.
Мрак крякнул, слабо похлопал ладонью в поисках секиры. Олег
отшатнулся, только Таргитай тупо смотрел в пространство.
-- Числобог, -- прошептал Олег, бледнея.
-- Узнал, -- сказал старик сухо. -- Зрю, прилежен был в учениях!
Мрак прохрипел, на миг прикрыв глаза от приступа боли:
-- Зело прилежен. Батя, ты на чьей стороне?
Старец непонимающе смотрел на него сверху вниз. Олег торопливо
воскликнул:
-- Не сердись на него, отец!.. Он сильно ранен.
-- Вижу, -- кивнул Числобог с неприязнью. -- Мозги вышибло. Так что
слушай ты, на третьего не оглядывайся, у того их и вовсе не было. А эти с
распущенными волосами, срамницы, не в счет вовсе. Козы не скотина, бабы не
люди... Так вот, я не собирался этого говорить, но глядел на вас,
глядел... Словом, сейчас начинается Великий Передел.
Олег отшатнулся:
-- Великий... ага, понятно. Сейчас все, за что беремся, если не
великое, то очень великое. А то и величайшее. Но что за Передел?
Мрак сопел, недоброжелательно поглядывая на старца. Таргитай мутно
посмотрел на них, отвернулся. Ему при любом переделе достанутся только
пинки и попреки.
-- Передел, -- внятно повторил Числобог. -- Великий Передел Мира. Все
знали... я говорю о Знающих, что белый свет вот-вот угаснет, потому и
сидели... Но сейчас, когда мир спасен, зашевелились древние упыри, мудрые
лешие, степные полканы. Один мир -- один хозяин!
-- Один мир -- одна голова, -- пробормотал Мрак. -- Это здорово!
Чтобы взять и открутить разом к... И больше не мучиться.
Олег чувствовал, как лицо холодеет и вытягивается:
-- Это что же... нам опять?
Числобог развел руками:
-- Это ты сказал.
-- Я?
-- Почему-то ты сразу решил, что вам троим надо что-то делать. Я
только сообщил.
Они переглядывались, как-то само собой разумелось, что им до всего
есть дело. Олег спросил:
-- И как он... состоится?
-- Великий бог богов и всего сущего Род решит, кому передать мир. Это
состоится через две недели в священной долине, где однажды уже было... Там
до сих пор горит земля...
Олег воскликнул:
-- Долина Битвы Волхвов!
Его передернуло, лицо посерело. Числобог кивнул, несколько
раздраженный, что перебили:
-- Да, так ее называют лешие, боги и даже упыри. Там Род вручит свое
Перо тому, чей народ по его воле будет властвовать над всем сущим.
Мрак прогудел издали:
-- А что ж сам старик?.. Помирать собрался?
Числобог стегнул по нему огненным взором:
-- Смертный!.. Так о самом Роде?.. Род удалится на тысячелетний
покой. Или на больше. Кто мы, чтобы судить или даже понимать Великий
Замысел?.. Даже мы, боги, знаем только, что в ту заветную долину люди даже
не приглашены!
Он отступил на шаг, глаза его уже смотрели поверх голов троих невров
и двух замерших женщин. Мрак буркнул:
-- Но мы-то что можем? Мне вот осталось только чихнуть и помереть. А
эти двое...
Числобог ответил медленно:
-- В Книге Бытия, где записан предельный срок жизни всяк сущей твари,
