боли.
-- Ты... ты ранил меня! Меня, бога битв и воинских побед?!
Таргитай потянул на себя Меч. Из широкой раны в боку Перуна хлынула
кровь. Красные струи побежали но ноге, на полу расплылась дымящаяся лужа.
Перун пошатнулся, мужественное лицо побелело. Глаза не отпускали Таргитая.
Тот оперся на Меч, удерживаясь на ногах. Из рассеченной груди бежала
широкая красная струя.
-- Безумец, -- процедил Перун, лицо дергалось от боли. --
Прямо на меч!.. А с виду совсем не берсерк...
Таргитай слышал его сквозь нарастающий звон в ушах. С потерей крови
звон усиливался, в глазах замелькали черные мухи. Он заставил губы
шевельнуться:
-- Грудью остановить... сердцем...
Колени Перуна подломились. Он хотел опереться на меч, рука
соскользнула. В дальнем углу поднялся Мрак. Олег уже стоял, поддерживаемый
с двух сторон Корой и Лиской, неверяще смотрел, как огромный бог войны,
непобедимый, медленно как гора валится на мраморный пол. Таргитай услышал
свой с хрипами и бульканьем в рассеченной груди, но облегченный вздох.
Перед глазами замелькали черные бабочки, закрыли все. Когда прояснилось,
он лежал на полу, а над ним склонились встревоженные лица друзей. В глазах
Мрака стояла влага.
-- Тарх!.. Ты победил!
В ушах звенело, как комар. Он вымученно улыбнулся.
-- Разве это победа?
А Олег вскрикнул в панике:
-- Не умирай!.. Скорлупа истрачена, Жезл сломан... У меня нет мощи!
Олег оборвал себя на полуслове. Дворец озарился лиловым трепещущим
светом. Пахнуло грозой, издали донесся треск. Дальняя стена осветилась
красным. Камни накалились, вспыхнули. Кора вскрикнула и отшатнулась, а
Лиска судорожно ухватилась за свой узкий меч.
Вся огромная стена из зеленого мрамора, от пола и до высокого свода,
рухнула. Массивные глыбы падали на пол, но на лету дробились, рассыпались
в желтый горячий песок!
В гигантском проеме на блистающем виднокрае вздымалась черная стена.
Двигалась к дворцу она пугающе быстро, подминая мир, поглощая, стирая в
ничто. На невров пахнуло холодом. Только что ее там не было. Полное
Небытие? Выходит, бой не завершен? А последний лучик солнца ползет уже по
своду дворца! Вот-вот и он исчезнет...
В зал через проем ворвался огненный шар. Когда пламя погасло, с пола
поднялся... Фагим. Он был в черном халате, с жезлом, лицо было перекошено.
Испустив вздох облегчения, огляделся, ахнул, увидев в лужах крови Перуна и
Таргитая, руки судорожно ухватились за посох.
Таргитай вскрикнул из лужи крови:
-- Олег!.. Это он пришел разбить Яйцо!
Олег дрожал, глаза дико смотрели из-под сгоревших бровей.
-- Он сильнее... За ним -- весь мир мертвых!
-- Убей! -- велел Таргитай страшным голосом. -- Убей!
Кора подтолкнула Олега, а Лиска, глядя на нее с ненавистью, услужливо
подала волхву обломок Жезла. Фагим со злобной усмешкой вытянул вперед
руки. Ногти засветились красным, будто накалились в огне. Багровые искорки
заплясали вокруг пальцев, собрались в рой и метнулись к волхву.
Олег вскрикнул по-заячьи. Его вырвало из рук женщин, отшвырнуло к
стене. Он ударился о стену, сполз на пол, оттуда с усилием воздвиг
слабенький занавес. Искры заплясали по магической ткани, с треском
возникали дыры.
Кора подбежала, упала рядом на колени.
-- Ну еще!.. Ты же можешь!.. У варваров сила не в Жезле, а в сердце!
Лиска метнула яростный взгляд.
-- Олег, ты же настоящий мужчина! Держись!
Перун тяжело ворочался, пытаясь подняться, хрипел. Обеими ладонями
зажимал рваную рану в боку, толчками выплескивалась густая красная
струйка.
-- Все равно... Он здесь. И я здесь...
-- Кто третий? -- спросил Таргитай, Он пытался встать на колени, но
завалился на бок. -- Кто еще?
Золотые волосы Перуна слиплись от крови, глаза горели неистовством и
удалью. Голос прерывался от боли, но улыбка осталась широкой:
-- Не догадываешься?
В исполинский проем в стене дворца все пятеро увидели, как небо
озарилось кроваво-красным. Черная грохочущая туча исчезла под натиском
багровой, клокочущей, роняющей клочья огня. Дикие воронки скручивали тучу
в жгут, стоял треск раздираемой ткани, настолько ужасный, что молнии и
гром казались детскими забавами. Такой же кроваво-красный свет падал и
вниз, стремительно поглощая землю.
К дворцу бешено мчался на огненном коне грозный пылающий всадник. За
ним простиралась полоса огня и разрушения. Горела сама земля, горел
воздух, горел белый свет -- до конца разрушения оставались считанные
минуты.
В руке всадник вздымал огненное копье. Был всадник лют и страшен,
обезображенное лицо было впервые открыто. Невры в ужасе смотрели на
летящего на них Агимаса.
Конь в длинном прыжке одолел пролом, копыта грозно ударили по
мраморным плитам. Агимас властно натянул удила. Конь дико заржал, поднялся
на дыбы.
-- Успел!
Перун тяжело поднялся на колени, затем воздел себя на ноги. Кровь из
разрубленного бока перестала сочиться. Раны на голове и груди затягивались
на глазах. Он отнял ладони от кровоточащего бока, и невры потрясенно
увидели розовый шрам.
-- Что задержало тебя?.. Вон Яйцо!
Агимас резко повернулся к троим неврам. Таргитай нашел в себе силы
подняться на колени.
Перун, ковыляя, добрел до Яйца. Невры смотрели отчаянными глазами.
Перун, снова мужественно-красивый и полный сил, вскинул меч. Синие глаза,
насмешливые и холодные, остановились на неврах. Он на миг задержал руку,
наслаждаясь, а когда метнул вниз воздух вскрикнул от боли.
Раздался чистый звон. По белой скорлупе разбежалась паутина мелких
трещин.
Фагим приближался опасливо, распластываясь по стене. Перун зыркнул
люто, прорычал, щеря белые зубы. Маг вздрогнул, торопливо ударил жезлом.
Хрустальный звон сменился сухим треском, будто ломались камни. Скорлупа
начала подрагивать, изнутри рвалось нечто. Из трещин пошел ядовито-лиловый
свет.
-- Безумные... -- прохрипел Таргитай. -- Сами же исчезните...
Кора вздрогнула, обхватила Олега за шею, прижалась. Если уж исчезать,
то в объятиях сильного мужчины. Лиска зашипела зло, оторвала одну руку от
волхва, прильнула сама.
-- К чему и стремлюсь! -- гаркнул Перун окрепшим голосом. -- Назад в
Небытие!.. Возврат в блаженный Хаос! Слава... И пусть скорее наступит
Священное Ничто!
Агимас тяжело сполз с коня. Правая рука не гнулась, как и нога. Шлем
сбросил, на обезображенное лицо было страшно смотреть даже сейчас.
Единственный глаз блестел, как звезда. В руке подрагивало копье, булатный
наконечник горел темно-вишневым цветом.
Сзади раздался раздраженный голос Перуна:
-- Разбей Яйцо! Остался только твой удар!
Фагим, трясясь от страха, здесь все были сильнее, искательно смотрел
на могучего воина-мага. Мощь Агимаса возрастала с каждым днем, даже Перун
не знал ее всю. Но Агимас не был ни добрым, как Таргитай, ни
рыцарски-благородным, как Перун. Он мог убить слабейшего просто из
прихоти. И убивал.
Агимас взвесил в руке копье. Булатный наконечник блестел, заточенный
как бритва. Мрак отвернулся и закрыл глаза. Он чувствовал себя старым и
бессильным. Олег опустил голову, в душе была лишь страшная пустота. Руки
механически поглаживали женщин по головам.
-- Это мой самый победный удар, -- прохрипел Агимас. Слова с трудом
выходили через разбитое давним ударом Мрака горло. -- Самый победный. Жить
стоило...
Вскрикнул распоротый воздух. Копье пронеслось, как отвердевшая
молния, острие с хрустом проломило... грудь Перуна! Блестящий конец вылез
между лопаток. Булатный конец дымился, потек сладкий запах горелой плоти.
Перун мгновение стоял, пожирая расширен дыми глазами воина-мага, упал
на колени. Из раны брызгала кровь, растекалась ярко-красной лужей. Бог
войны и брани корчился от боли.
Мрак оторвал от пола тяжелую, словно налитую свинцом голову. Глаза
полезли на лоб.
-- Агимас?
Воин повернул к нему залитое потом и кровью лицо.
-- Не Агимас... -- прохрипел он с трудом. -- Симаргл...
Мрак приподнялся, опираясь на Олега.
-- Опять меняешь шкуру?
-- Не шкуру... Симаргл -- крылатый пес на языке моего народа...
который вы... истребили...
Мрак смотрел исподлобья. Все трое на последнем издыхании, а враг в
полной силе. Они в его власти. А еще к стене прижался Фагим, глазки
перебегают с одного на другого. Эта змея старается не привлекать к себе
внимания, но яда в ней хватит на весь мир.
-- Зачем тебе? -- спросил Таргитай. В его голосе не было вражды.
-- Затем... что ты... победил... меня.
В синих глазах Таргитая было сочувствие и понимание. Мрак и Олег
переглянулись.
-- Я лишь после твоих песен, -- проговорил Агимас клокочущим голосом,
-- понял, что я убивал, захватывал, разрушал города, стирал с лица земли
целые народы... Но никого не победил!.. Я начал слушать твои песни, чтобы
найти способ, как поймать и убить, и мне расхотелось жечь и убивать... Я
видел, как поднимаю оралом землю, холю урожай, а дома меня ждет верная и
любящая жена...
Таргитай кивнул, протянул руку. Агимас бережно поднял его на ноги.
Улыбка была невеселая.
-- Как я жаждал всех вас убить...
-- То был не ты, -- сказал Таргитай просто. -- То был Агимас.
Мрак судорожно вздохнул. Олег все еще сидел под стеной, кривился. То
ли ударом магического кулака перебило ребра, то ли была другая причина.
Или даже две. Обе с тревогой заглядывают в колдовски-зеленые глаза. Лицо
волхва страдальческое, не понимал того, что ясно не только Таргитаю, но
уже даже Агимасу.
-- Что будешь делать?
-- Моя мощь велика... Но я стану в искупление... оберегателем. Я могу
согнать и отогнать тучи, дождь, могу укрыть посевы снегом... Это труднее,
чем жечь... Я искуплю не смерть, а жизнью...
Он ударился оземь, взметнулся в личине огромного пса с золотыми
крыльями. Пахнуло свежестью, словно после грозы. Хлопнули крылья, пес
исчез.
Глава 8
Перун корчился в коричнево-красной грязи. Кровь еще текла из сквозной
раны, а копье торчало, проткнув насквозь. Лицо стало белое как мел. Рана
от руки Агимаса оказалась куда тяжелее, чем удар мечом Таргитая. Фагим не
шевелил даже пальцами, боясь, что его заметят.
-- Я тебя недооценил, прохрипел Перун ненавидяще. -- Но ты все равно
обречен... Сильнее меня нет. Ни человека, ни зверя, ни бога!
Таргитай промолчал, Мрак крикнул:
-- Он сразил тебя!
-- Не он, а этот дурак... Но я бессмертен, я залечу раны. Уже завтра
я снова буду сильнее.
-- А Таргитай?
-- Разве не видно?..
Видно было по хмурому лицу Мрака. Перуна удалось сразить только
благодаря Агимасу. Но Агимас не носит в зубах сапоги.
Рана Таргитая перестала кровоточить. На месте разреза появился сизый
шрам, стал бледнеть.
-- Что сделать? -- отчаянно вскрикнул он. -- Что сделать, чтобы...
победить навсегда?
Мрак сказал настойчиво:
-- Решай сам, Тарх. Теперь это твоя война.
Оборотень смотрел с надеждой, Олег -- недоверчиво, но молчал. Ладони
его скользнули на плечи женщин. Я же дурак, хотел вскрикнуть Таргитай. Ну
и что, если в моих песнях такая мощь? Решать должны мудрые...
Но мудрые не смогли, напомнил себе с отчаянием. Мудрость не везде
спасает, теперь понятно; как не везде помогает сила -- узнал еще раньше.
Неужто что-то иное...
-- Наковальню! -- велел он страшным голосом.
Олег расширенными глазами смотрел на преобразившегося Таргитая. Мрак
пнул его в бок, отпихнув Лиску. Она оскалила зубы, укусила его за кисть.
Мрак ругнулся, сжал кулак, но не тронул.
