штурмовать проклятую Трою, что угрожает нашим хлебным путям. Другая же
часть добровольцев отправится сегодня после обеда защищать Иллион, с
которым мы связаны договором. Это дело житейское, прошу на этом не
заострять внимание. Разрешение, в принципе, получено... В результате
десятилетней войны Троя будет разрушена, наш хлеб пойдет в Элладу без
пошлин. К тому же мы одним махом избавимся от бесполезного люда: там они
все перебьют друг друга.
Собравшиеся морщились, и Николай поспешил дальше:
- Самое главное, что сын предводителя того злосчастного похода,
который принесет пользу только нам, вынужден будет приехать с заданием к
нам в Скифию. Наши люди подстроят, что он выкрадет Дану прямо из алтаря и
с великими трудностями доставит в Элладу! Это будет расценено как великий
подвиг... О деталях говорить пока еще рано, но могу доложить, что над этим
вариантом работает надежная группа.
Кто-то спросил:
- А нельзя ли попросту отдать ее в эту... Элладу?
- Нельзя, - живо ответил Николай. - Кто же возьмет просто так? Надо с
великими трудностями! Все мы немножко лошади, а греки тоже немножко
скифы... словом, мы таким образом и Дану пристроим без ущерба для ее
авторитета, и кроткой Апии поможем занять подобающее ей место. Помните,
талантам нужно помогать - бездарности пробьются сами!
Он оглядел молчащих советников. Смотрели озадаченно, многие вожди
взирали с подозрением. Дескать, кто много говорит, тот либо много знает,
либо много брешет.
- Велишь объявить народу? - спросил Радар.
- Я сам, - ответил Николай. - Завтра собери боевые дружины. Армия -
элемент устойчивый, пусть узнают сперва они. А потом... пан или пропал!
Рано утром он в сопровождении Радара вышел из терема. С высокого
крыльца увидел бескрайнее человеческое море и содрогнулся. Вся зеленая
степь до самого горизонта изменила цвет. Всюду плотно бок о бок стояли
конные скифы!
Блестело оружие, сверкали бляхи, разбрасывая зайчиков, кони негромко
ржали. Стоял грозный гул, словно тяжелые океанские волны накатывались на
берег.
Радар спросил:
- Выедешь на коне, царевич... э... царь?
- М-м-м... Не стоит. Я лучше речь толкну с ворот. Они выше коня.
Неуклюже взбираясь на ворота - спасибо, Аварис помог! - он подумал,
что в этом своя символика. Домашние ворота. Мой дом, моя крепость.
Когда взглянул на множество народа, ощутил оторопь. В первой сотне
рядов еще различал лица, видел устремленные на него глаза. Дальше лица
сливались, только крохотные холмики кожаных шлемов да блеск конной сбруи,
а еще дальше - серая масса и крохотные искорки-зайчики.
Он чувствовал давление сотен тысяч взглядов. Даже откинулся назад,
чуть не слетев с ворот, но совладал, поднял дрожащую руку. Гул начал
смолкать.
- Доблестные скифы! - заговорил он медленно и отчетливо, давая
возможность передавать его слова в задние ряды. - Я обращаюсь к героям,
покрывшим себя бессмертной славой на полях великих битв! Я обращаюсь также
к молодежи, которой еще предстоит доказывать право называться скифами...
В передних рядах поднялся на коне щеголеватый скиф, в котором Николай
узнал Авариса, крикнул звонко:
- Слава царю Коло!
В рядах ударили мечами о щиты, крикнули вразнобой. От страшного рева
Николай едва не слетел с ворот. Кони под скифами флегматично обнюхивались,
пытались щипать траву.
- Доблестные скифы, - проговорил Николай, холодея от страха. - Этой
ночью мне было знамение богов. Пронесся на огненном коне Прабог, и я
услышал его громовой голос: "Воздайте почести Дане, но отныне главной
богиней будет Апия!" Я оцепенел, но тут к моим ногам упали с неба плуг и
ярмо, а также чаша и топор...
Он остановился, ожидая пока волны перестанут катиться в глубину,
чтобы и там узнали о его видении. Передний ряд скифов под давлением задних
рядов уже оказался под самыми воротами. Кони храпели, терлись боками о
дубовые доски. Забор начал поскрипывать.
- Где эти вещи? - крикнули из толпы.
- У меня в тереме, - ответил Николай. - Трогать небесные вещи могут
только посвященные. Когда они лежали у моих ног, полыхая небесным огнем,
то я, будучи младшим, кликнул старших братьев...
- Верно учинил! - послышался одобрительный возглас, и Николай опять
узнал Авариса.
- Первым хотел взять дары Прабога мой брат Арпо, но сильно ожег руки.
Затем попробовал их взять Липо, но небесный жар спалил коже на его
ладонях. Мне же дар творца дался сразу... Братья, увидев это, признали
меня верховным царем Скифии, а наш богоравный Таргитай-Сварог дал на то
свое соизволение!... Я же повелеваю, чтобы царские приставки "ксай" отныне
добавлялись к именам моих братьев!
Вдруг вдали показался темный смерч. Он приближался с каждой секундой,
вырастал. Тонкий конец столба с бешенной скоростью перемещался по земле, а
вверху расширялся чудовищной воронкой. Уже видно было как носятся по
кругу, не в силах упасть на землю, щепки, камни, мелкие животные,
несколько несчастных диких уток.
Аварис коротко взглянул ни Николая, тут же в его руках появился лук.
Страшно свистнула стрела... Николай не спускал глаз с разведчика. Если в
уток, то почему взял так высоко?
Смерч разом распался, обдав толпу мельчайшими брызгами воды. На
Радара шлепнулись две ошалевшие лягушки: смерч по дороге вобрал болотце...
Перед оторопевшим Николаем оказалась разгневанная Тещща! Бледная как
смерть, она была в черном как ночь одеянии. Левой пятерней зажимала локоть
правой руки, в котором торчала длинная стрела.
- Святотатство! - вскричала она.
Аварис всплеснул руками, воскликнул испуганно:
- Матушка, да разве я позволил бы!.. Я ж в утку целил, глянь на
оперение...
По толпе прокатился говор:
- Верно, с синим оперением...
- Стрела для охоты!
- С красным у Авариса вон торчат в колчане.
- Обмишулился хлопец...
Тещща продолжала зажимать рану. Кровь струилась между пальцами и
капала на землю. К ведунье подбежало несколько пожилых воинов, наперебой
стали рвать на себе рубахи. Один сломал стрелу, что пробила локоть
насквозь, другой умело перетягивал лентами локоть старухи.
- Скифы!.. - закричала Тещща страшно. - Под угрозой традиции!.. Не
дайте ложным идолам увести себя с победного пути!!! Мне ли напоминать вам,
что наш исторический путь, начертанный богами, это наш исконный путь,
неповторимый! Мы ничего не возьмем у южников, ибо только мы - избранный
богами народ! Все прочие - гниль. Они строят города - источники разврата и
болезней, где рушится сама порода людей. Наш путь - верность традициям. В
чем источник непобедимости скифов? В том, что у нас нет городов, нет
засеянных полей, нет ничего такого, за что мы держались бы!.. Вспомните,
как гибли те наши братья, что настроили самых красивых городов на самом
лучшем на свете острове в середине самого лучшего моря!.. А мы, едва
услышали о приближении Подземного Красного Зверя, тут же вскочили на коней
и помчались на корабли!
Она люто скрипнула зубами, продолжая зажимать рану. Лицо ее посерело.
Аварис сокрушенно покачивал головой, и не понять по его виду: жалеет ли о
том, что попал в Верховную Ведунью, или же о том, что попал недостаточно
метко.
Николай опомнился, тоже закричал, срывая голос:
- Скифы!.. Мир меняется. Чтобы оставаться непобедимыми, нужно
меняться вместе с ним! А еще лучше - чуть раньше! Опережая других! Только
тогда сохраним первенство! Только тогда сохранимся...
Он видел, что по лицам заскользило облачко недоверия. Выступил
скверно: в 20-м веке ораторы - дело темное и рисковое, проще бы остаться
на конях в прямом и фигуральном смыслах...
- Мы должны перейти к земледелию, - кричал Николай сорванным голосом,
- только это сохранит нас!.. Кочевые орды начисто сгинут с лица земли,
несмотря на то, что одной удастся победить нас на долгие двести с лишним
лет... Но они исчезнут без следа, а мы с вами останемся пахать землю,
строить корабли, возводить храмы, запускать монгольфьеры и "Восток"и...
Прямо перед ним сидел на коне мелкокостный скиф. Он скреб в затылке,
сдвинув скуфью на лоб. Встретившись глазами с Николаем, сказал в
нерешительности:
- Надо бы погодить... Новое, оно завсегда кусачее... Как бы не
обмишулиться...
И всюду, куда Николай бросал взгляд, сидел на коне этот приземистый
мужичонка, мялся, отводил глаза, потом начал пятиться в задние ряды. А так
как в задних рядах стоял тоже он, то огромное пространство начало быстро
пустеть.
Николай кое-как слез с ворот, попал в руки Радара и Авариса.
- Хорошо сказал, - одобрил Радар.
- А где Чугайстырь? - спросил Николай нервно. - За его дело бьемся, а
он где-то прячется?
- Чугайстырь не умеет говорить... Но ты не боись, он свое слово еще
скажет. По-своему, по-чугайстырски.
- Заколдует их?
- Окстись, царь! Это же запрещено Ведами! За использование колдовства
в личных целях, знаешь, что бывает?
Николай взбежал на крыльцо, крикнул Радару, дрожа от возбуждения:
- Будут спрашивать, я удалился для государственных дел.
В горнице проверил запоры, бросился на лежанку, стараясь успокоиться.
Итак, переворот совершен. Когда они с этим Колоксаем снова обменяются, для
того будет приятный сюрприз... А как насчет ведьмы? Пора уже убираться.
Чугайстырь даже не догадывается о подмене. Видно, перемещение по эпохам
под силу только ведунам высшего ранга... А Чугайстырь уже не достигнет
полной мощи: к винцу охоч, отдыхать любит - слишком близок к
современности....
Он все еще терзался сомнениями, как вдруг, сметая запоры, в горницу
вбежали Радар с Аварисом.
- Пресветлый царь!.. Позвид и Мардух увели своих людей!
- Простая откочевка?
- Оставили стрелы с красным оперением. Это война! Колоксай, нам с
ними не совладать. У каждого воинов, как песка в океане.
Николай подбежал к окну Даже во дворе стало просторнее, исчезли
праздношатающиеся, бряцающие оружием гуляки.
- Зх... ничто без мук не рождается.
- Не хотелось бы стать великомучениками, хоть это и в чести!
- Да, - согласился Николай, - лучше быть живыми грешниками. Всегда
остается шанс покаяться, стать святым... Говоришь, за нас только невры и
склоты?
- И урюпинцы, - напомнил Радар. - Правда, это такие соратники...
Говорят, умный спорит с собой, а урюпинец с друзьями: урюпинца по голове
били, а он: где это стучат? Дай урюпинцу волю, сам беду найдет...
Аварис прервал досадливо:
- Все они - огородники, халупники. А воинов у нас почти нет.
Николай обвел их отчаянными глазами:
- Помощи ждать неоткуда?
Радар наморщил лоб, сказал с неуверенностью в голосе:
- М-да, туговато... В лесу медведь, дома мачеха. Поневоле захохочешь
по-волчьи... Впрочем, есть еще вояки. Правда, одноглазые. Хотя, нам же их
не женить?
Аварис скептически поморщился, а Николай спросил с надеждой:
- Кто это?
- Аримаспы. Одноглазое войско, как его назвал еще тот заезжий рапсод
из Эллады, как его... имя такое чудное... Ага, Аристей!
- Аристей Проконийский? - ахнул Николай. - Который написал поэму
"Аримаспея"? Учитель Гомера?
- Не знаю, чей он там учитель, но за битвой аримаспов с грифами
наблюдал все лето. Вдохновлялся! Детвора ему есть носила, а он все больше
по девкам... Говоришь, написал все же поэму? А мы думали, брешет. Больно к
меду нашему пристрастился да за молодыми девками ухлестывал...
- Он написал гениальную поэму, - заторопился Николай. - О вечной
битве за золото аримаспов с грифами! Аримаспы, сыны Арея, а по-нашему
