нашего славного Киева!
Николай потихоньку попятился, не отрывая от крылатого богатыря
зачарованного взгляда. Так это и есть Михайло Потык? Его самоотверженный
подвиг сохранится в памяти народной, переживет реформы, навеки останется
на гербе Киева!
Богатыри, драконы, думал он потрясенно. Ничего себе беззаботное
прошлое! Времечко... Жаль, что ничего не сохранилось. Правда, эту грустную
тенденцию можно проследить по греческой мифологии, там жили спокойнее,
социальных катаклизмов "а ля рус", "а ля скиф" не случалось, потому
источники сохранились лучше.
В греческом эпосе три поколения героев. Старшие - это титаны:
Менетий, Прометий, Атлант, Тантал, которые воевали с самими богами.
Средним: Гераклу, Персею, Беллерофонту и другим - с богами воевать кишка
тонка, зато очистили землю от чудовищ. А младшее - самое слабенькое. Ни с
богами, ни с чудовищами: дрались друг с другом. Так и перебили всех.
Ахилл, Гектор, Аяксы, Одиссей...
Четвертого поколения уже не было. Эллины так передрались, что и самой
Эллады не осталось. Разве что новогреки, как называют их словари, то есть,
помесь славян, заселивших Пелопонесс, турков и остатков автохтонного
населения...
Здесь, видимо, та же история. Старшее поколение героев: Сварог,
Пуруша, Велеты, Полканы, Чугайстырь и другие, среднее - Святогор, Микула
Селянинович, Вольга, Самсон, Дубыня, Тур... Младшие - уже христианского
времени: Муромец, Добрыня, Попович и другие. Четвертого, увы, не было.
Есть только красочная былина о гибели киевских богатырей во главе с
Муромцем.
Любопытно, что герои греческой истории друг с другом не
соприкасались, т.е. герои разных поколений, а вот героям русской старины
приходилось. Калики перехожие, которые наделяют Илью Муромца
сверхчеловеческой силой, говорят: "Будешь ты, Илья, великий богатырь, и
смерть на роду тебе не писана". Тем не менее предостерегают от
столкновения со старыми богатырями:
"Только не выходи драться
со Святогором богатырем:
через силу его земля носит;
не ходи драться с Самсоном богатырем:
у него на голове семь власов ангельских;
не бейся и с родом Микуловым:
его любит матушка сыра-земля;
не ходи еще на Вольгу Святославовича:
он не силой возьмет,
так хитростью-мудростью".
Так что любой из богатырей предыдущего поколения сильнее самого
сильного из поколения следующего. Увы, с каждым поколение падала не только
физическая сила, но и способность творить чудеса. Младшие богатыри - уже
только люди с огромной физической силой. Не могут подобно Вольге
оборачивать рыбой или птицей, не могут как Микула носить "всю тяжесть
Земли"..
Так что нет в Москве полканов и потыков, а тяга в степи да небо
реализуется другими способами Неужели древние мудрецы говорили: в старые
времена люди горы поднимали, а потом народ так измельчает, что одну
соломинку будут всемером поднимать?
Словом, своеобычные здесь люди. Одна бабка-чемпионка чего стоит.
Впрочем, уже не просто бабка, а верховная ведунья основного религиозного
культа. Основного, а не единственного, ибо, судя по Чугайстырю, уже
появились конкуренты, грозят расколом...
Задумавшись о Тещще, он торопливо миновал ряд домов, стремясь
добраться до "своего" терема. По дороге часто попадались пьяные, что
задирали прохожих. В одном месте кучка гуляк с хохотом осаждала дом.
Несчастный хозяин в разодранной рубахе отбивался на крыльце огромным
колом. Гуляки умело смахнули его, ворвались в дом, где сразу же заголосили
женщины, закричали дети...
Николай поспешно вошел в княжеский двор. Стража почтительно
приветствовала. Он отыскал горницу, откуда начался его путь, но Тещщи,
будь она неладна, не было.
Задумавшись, сидел на лавке. Где ее искать?
Вдруг в бревенчатой стене затрещало. В горницу с усилием
продавливался грузный мужчина, которого называли Чугайстырем. Краснорожий,
он был все в том же парадно белом хитоне. Видимо, это было у него вместо
фрака. Накренившись вперед, он рванулся, сзади негромко хлопнуло. Он с
облегчением перевел дух. Лоб его был мокрым, дышал тяжело, что при его
комплекции выглядело устрашающе.
Николай подозрительно смотрел на чаровника. Если так запросто сквозь
стену, то умеет и кое-что еще. Не хотел бы иметь такого умельца среди
своих друзей. Небезопасно.
- По здорову ли, царевич?
- По здорову, - ответил Николай. Его ноздри уловили мощную струю
хорошего вина. Куда более мощную, чем в прошлый раз.
Чугайстырь остановился перед Николаем, вперил в него пронзительный
взгляд. Он все еще дышал тяжело. Николай на всякий случай отвел глаза,
сложил пальцы крестом и незаметно поплевал через левое плечо.
- Царевич Коло, - сказал Чугайстырь, - ты все еще намерен и дальше
следовать по исконному пути? Каким хаживали пращуры?
- Смотря в чем, - ответил Николай осторожно. Он напряженно
всматривался в чаровника. Скифы-кочевники употребляют кумыс... Откуда
аромат вина? Трофей из Эллады?
- А в чем не собираешься?
- Это долгий разговор.
- Но очень важный.
Они приглядывались друг к другу. Чугайстырь не только не дурак
выпить, но и вообще не дурак. Глаза как буравчики, за глазами мощный мозг.
Учуял, что изменилось что-то, старается сразу же понять и по возможности
заставить на себя работать.
- Мир меняется, - пророкотал Чугайстырь, обдавая Николая ароматами. -
Где были степи, вырастают горы... Где были моря, там ныне пески. Даже
зимой мир не таков, каков летом. Лишь наши верования все те же... Это
правильно?
- Гм, - сказал Николай, - в чем-то верно. Но пример с климатическими
особенностями не совсем верен. Мы, несмотря на погоду, идеалам не
изменяем. Однако основную мысль я уловил. Вы сторонник реформ? Вместо
кумыса - перебродивший виноградный сок?
Чугайстырь хорошо и открыто улыбнулся. Николай невольно улыбнулся в
ответ. Глаза гонимого культа ему нравились.
- Виноград благословение богов, - ответил Чугайстырь. - Правда, он
растет на гнилом Юге... Сказать о нем доброе слово, сразу попадешь в
гнилые книжники! Но я отыскал тропинку. По некоторым не до конца
проверенным данным, виноград сотворили не чужие боги, а наш великий
Прабог, сказав при этом: "Благословение вину, проклятие пьянству!"
- Это облегчает дело, - признал Николай. - Но как проверить эти
данные?
- Вся древняя мудрость находится у верховной ведуньи, - ответил
Чугайстырь хмуро. - Она ж, зараза, не обнародует сведения, которые хоть
чуть повредят культу Даны.
- Это к лучшему, - бросил Николай. - А то вдруг данные будут не те...
- Ты прав, царевич. Удивляюсь твоей мудрости!
- Есть ли защитники у лозы?
- Ей покровительствует юная Апия. Однако, она против сильно-могучей
Даны, сотворившей Данастер и давшей начало нашему народу.
- Ну, - сказал Николай осторожно, - если на то пошло, то стыдно не
знать историю. Знание ее помогает жить в настоящем! Помню, нас учили, что
еще до рождения Даны наш народ охотился по берегам этой реки...
Чугайстырь слушал с открытым ртом. Внезапно он отвесил три глубоких
поклона. Разогнувшись с трудом, сказал с почтением:
- Прости! Оказывается, ты не просто волхв, а волхв высоких
посвящений!.. Я даже не знаю, где такому учат. Немногие из нас знают, что
раньше всего был Прабог, который и создал все сущее!
Николай судорожно обшарил все закоулки в мозгах, вылавливая скудные
знания об этом периоде, а знал не больше всякого средненатасканного
человека:
- Верно. Это именно Род, называемый дилетантами Прабогом, создал
впоследствии Велеса, а тот велел перейти к охоте на зверей... Так и жили
тьму веков, пока Род не распорядился заняться серьезным делом -
скотоводством, а охоту оставить для забавы. С той поры Велес уступил место
Дане... Так?
- Так, - сказал Чугайстырь потрясенно. От поклонов в спине у
Чугайстыря трещало. - Боги менялись... Однако Дана не хочет уступать
власти, хотя юная Апия подросла. Подросла и зовет народ из кибиток в хаты.
- И с кумыса на виноградное вино? Так-так...
На чем же с Чугайстырем можно столковаться? Данайцы позаимствовали
культ Даны отсюда, из страны гипербореев. Местное непонятное имя забылось,
Дану на новой родине стали называть просто Артемидой, по имени Арты -
столицы Артании. Ведь здесь три мощных объединения племен: Славия, Куявия
и Артания... Греки здесь покупают хлеб и зовут его артосом. Позже они
придумают, что еще мать Артемиды прибыла из страны гипербореев и на
острове Делосе разрешилась от бремени. Отцом Артемиды называют гиперборея
Описа... Гм, налицо созревшие условия для реформы культа!
Он нервно заходил взад-вперед по комнате. Чугайстырь всякий раз
послушно разворачивался за ним, но следовать не смел. Спросил робко:
- Какое решение примешь, царевич?
- Кто еще стоит за Апию? Желательно парней с волосатыми руками.
- Поговаривают о князе Сокиле...
- Я подумаю. А вам не советую повторять глупости. Я говорю доступно?
- Не-не совсем, - ответил Чугайстырь, запинаясь.
- Я говорю о заговоре, - бросил Николай. Внутри у него заныло, словно
мечи уже вонзались в тело. - В другой раз я могу поступить иначе...
- Ты великий волхв, - ответил Чугайстырь, лицемерно потупив глаза. -
Нам не постичь поступков волхва столь высокого ранга.
- То-то. Какая у вас степень?
- Мастер участка.
- Ну вот! А я мастер воеводства. Повторяю, без глупостей! А то всех в
жаб попревращаю. Ясно?
- Да ясно-ясно, - отмахнулся Чугайстырь. - Стоит ли из-за таких
пустяков... Ну, зарезали бы тебя. Дело житейское! Не в пьяной же драке. За
идею бы жизнь отдал. Хоть и за неверную.
- Я не изволю, чтобы меня зарезали, - огрызнулся Николай.
- Ладно-ладно, - ответил Чугайстырь благодушно. - Распоряжусь. Какие
мы все нервные! А вот раньше люди были... Цепляетесь за жизнь, за ее
блага, а надо - за идею. Ущемляй свои права ради процветания общества!
- Я за гармоничность. Так не забудь распорядиться! А то за
текучкой...
- Это верно, - согласился Чугайстырь. - Промашки бывают. Отвлечешься,
в гостях засидишься, или еще что, а тем временем по недосмотру и хорошего
человека зарежут. Правда, вас четыре колоды развелось, можно и не
экономить... Но я напомню, ты не сумлевайся.
Он попятился к стене. Николай укоризненно покачал головой. Чугайстырь
сконфузился: нашел перед кем показывать искусство! Тихонько вышел на
цыпочках и неслышно затворил дверь.
Николай бросился к окну. Что-то подсказывало, что Чугайстырь не
распорядится. А если и распорядится, то совсем наоборот... Не верит?
С крыльца во двор сбежала огромная рыжая собака. Шерсть на ней висела
клочьями, глаза горели. Гридни у ворот расшарахнулись, когда она
исполинскими прыжками пронеслась через двор и выбежала на улицу.
Николай подождал, но Чугайстырь не появлялся. Высунулся в окно,
крикнул гридню:
- Чугайстыря не видел?
Страж ответил браво, подтягивая отвисшее брюхо:
- Как же, царевич! Пронесся, как наскипидаренный. Видать, здорово ты
его ужрякал!
- В невидимку перекинулся, что ли? - спросил Николай сердито.
- Почто в невидимку, - ответил страж удивленно. - Волком обернулся!
Он завсегда так делает, когда спешит... Невры все такие, а этот у них
самый искусник! Держит самую большую чару для заклятий.
