- Бывает всякое. Только вот как теперь нам быть...
- А что нам? - не поняла Мария.
- Да ведь если зубари появились, то так все не останется... Так все
было, когда их не было.
Он поправил ружье, шагнул, но Мария схватила его за рукав. Пальцы у
нее что волчий капкан.
- Куда?
- Пойду посмотрю.
Он высвободил руку: медведя волчий капкан не удержит, заскользил
вниз. Там чуть притормозил, чтобы не слишком быстро, зубари испугаются или
решат, что нападает. Сзади шелестнули лыжи, щелкнул курок. У Марии был
самозарядный карабин "Лось" с магазином на пять патронов.
Один из зубарей лениво отодвинулся, уступая дорогу, второй
приподнялся, открыв лапы - крепкие, мускулистые, укрытые от мороза
короткой рыжей шерстью, - проводил Савелия знакомо странным неподвижным
взглядом.
- Вишь, - сказал Савелий негромко. Он подмигнул Марии, что встала
плечом к плечу, побледневшая, с пальцем на курке, - уже не трусят.
- А ты и рад?
- Не знаю еще... Но свой уголок должна иметь каждая тварь. Если его
нет - помрет, как ни корми. Так что пусть пока...
- Пока?
- Да, пока.
- Но до каких пор "пока"?
- Не знаю, Мария.
Он медленно прошел мимо полыньи, пробуя лед, "лесенкой" взобрался на
противоположный берег. Вот здесь встретил весной уже ожившего зубаря,
когда тот не уступил дорогу... А теперь их целая куча.
Вечером, когда вернулись и ужинали в жарко натопленной хате, Мария
вдруг сказала:
- А что будем с ними делать?
- С кем? - спросил Савелий, прикинувшись непонимающим. Ставили
капканы, видели шатуна, спугнули стадо свиней, приметили лежки оленей -
событий много, мог и не понять.
- С зубарями твоими, с кем еще!
- Знаешь, Мария... Почему мы с ними что-то должны делать? Живут себе,
ну и пусть живут.
Мария всплеснула руками:
- Ты что же, исусиком прикидываешься? Они ж не просто живут, они нашу
рыбу жрут!
Савелий медленно хлебал борщ. Мария и зимой готовила так, что из
щелей наружу перли настоящие летние запахи свежих овощей, в это время все
зверье знало, что можно на ушах ходить вокруг дома, в окна заглядывать -
охотник ложку не бросит.
- Нашу? - переспросил он медленно. - Какая ж она наша, когда в реке!
- А чья, уже зубарина?
- Не наша, но и не зубарина. Она... природнина. А мы вместе с
зубарями ее ловим и пользуем. Хватает пока.
- Мы - это мы! - закипятилась Мария. - Зубари... Какая от них польза?
- Они ж только появились, а тебе сразу пользу... Мы вон сколько тысяч
лет топчем землю, а польза от нас где? Зубари ж климат не портят, реки
вспять не повертают, с ракетами ни-ни-ни... Вон, в пингвинах дуст находят,
это опять мы нашкодили, а не зубари.
- Так что ж нам, вешаться? Пусть вместо нас зубари?
- Зачем так... Места всем хватает, если не рвать друг друга за
глотки. А вред... И от зубарей какой-то прок есть наверняка. Всякая тварь,
что землю топчет, по деревьям скачет или в воде плещет, пользу несет.
Мария грозно остановилась посреди комнаты, уперла руки в бока:
- Не виляй! Какую пользу несут зубари?
- Опять за рыбу гроши. Пожить нужно, понаблюдать... Да и то можно
обмишулиться.
Мария отмахнулась, сердито бросила уже из другой комнаты:
- А их пока столько наплодится, что потом и армия не перебьет. Нас
сожрут и все окрест!
Дверь за ней бухнула, задрожали стекла. Савелий раздраженно отпихнул
миску. В сарае отыскалась работа, ненадолго забылся, но тяжелый осадок
остался, загустел, разросся, начал колоть, как крупный песок в сапоге,
перерос в тревогу.
Разделав шкурки, распял их на стене. Вроде бы порядок... Осталось
подпереть дверь колом, можно возвращаться в дом.
В комнате над столом фотографии веером. Дед, бабушка, отец и мать
Марии, его родители... А вот дети: сыны, что первыми оперились и упорхнули
в город, на лесосплав, в армию, и дочка, что уже третий год студентничает
в областном центре...
Савелий зябко передернул плечами. На миг представилось, что дети
здесь, в доме. Вот выбегают, там солнце, трава, несутся к речке, с визгом
прыгают в воду...
Карабин сам прыгнул в руку. Савелий одним движением подхватил
запасную обойму, толкнул дверь. Мороз ожег кожу, но Савелий сам был налит
тяжелым огнем. Лыжня стремительно, обрадовано даже, повела через лес.
Мария ждала его час за часом, наконец, растревожившись, стала
собираться сама. Патроны для двустволки отобрала только с жаканами, с
которыми Савелий ходил на медведей, быстро оделась.
Уже взялась за дверную ручку, когда заметила через окно знакомую
фигуру на лыжах. Савелий шел тяжело. Она успела раздеться, даже поставила
на плиту разогревать борщ.
Савелий ввалился неловко, карабин не повесил, бросил на лавку. Мария
бросилась к мужу. Лицо Савелия было смертельно усталое.
- Не тронул? - спросила Мария.
- Нет.
- Почему? Ты ж было решил... Я видела!
Он поймал ее за руку, усадил. Тяжелая ладонь опустилась ей на
затылок. Над ухом прозвучал его усталый голос, глубокий, грустный.
- Все-таки не могу... Истреблять ни за что? Они ж не сами сюда... Это
ж мы натворили такое, что они аж сюда добежали! Может, это последние
зубари на свете? Спасения ищут, а я их побью только потому, что у меня
есть ружье, а у них нету. Я ж хуже самого распоследнего зубаря буду! И
еще... Стоял я там, смотрел так, что аж в глазах потемнело, и почудилось
вдруг, да так ясно, что если вот сейчас решу, что зубари полезные, что
пользу приносят или хоть будут приносить, что их надо жить оставить, то и
нас, людей, скорее сильных, чем разумных, посчитают за полезных тоже...
- Кто? - спросила она, не поняв. - Бог?.. Летающие блюдца?
- Не знаю. Мы, наверное, так и посчитаем.
Юрий НИКИТИН
К ВОПРОСУ О ЕВГЕНИКЕ
"Пустынная и дикая местность на самом краю земли, в стране скифов.
Никогда еще не ступала здесь нога человека. Сюда-то, на край Земли,
привели слуги Зевса титана Прометея, чтобы приковать его несокрушимыми
цепями к вершине скалы..."
Наталья Алексеевна прохаживалась по аудитории. Пересказ древней
легенды увлек ее: еще школьницей она познакомилась с этой трагедией
Эсхила, древний шедевр на всю жизнь очаровал ее.
"...но не вечно будет страдать Прометей. Он знает, что злой рок
постигнет и могучего громовержца. Не избежать ему злой судьбы! Будет он
свергнут с высокого царственного Олимпа. Станут тогда люди подобны могучим
титанам, освободят Прометея и его родных братьев, тоже выступивших против
Зевса: младшего Атланта и старшего - Менетия. И станут люди сильными, и
станут могучими, и станут прекрасными..."
После лекций она успела забежать в книжный магазин, где для нее
молоденькая продавщица достала из-под прилавка сборник японских вака.
Наталья Алексеевна выбила чек и, улыбаясь, поспешила дальше.
В "Фотолюбителе" она купила пачку цветной фотобумаги.
В довершение всего она успела вскочить в отходивший троллейбус.
Обычно же она ждала его минут двадцать. Какой-то юноша мгновенно уступил
ей место и стыдливо отвернулся к окну. Вероятно, один из ее "хвостистов".
По лестнице она взбегала вприпрыжку. До прихода мужа оставалось
достаточно времени: можно приготовить ужин и даже привести в порядок
комнату. К ним собирались зайти с визитом Волховские со своим чадом.
На лестничной площадке четвертого этажа стоял мужчина. Он встретил ее
странно напряженным взглядом. Ему было за сорок, одет прилично, но что-то
в его облике настораживало.
- Наталья Алексеевна? - спросил он скорее утвердительно, чем с
вопросом.
- Да, - ответила она, - меня зовут Наталья Алексеевна.
- У нас к вам серьезный разговор, - сказал мужчина, и его глаза
блеснули. - Позвольте представиться. Иосиф Давыдович Гальперин. Доктор
медицинских наук. Вот мои документы.
Наталья Алексеевна не взглянула на протянутые бумаги.
- Согласитесь, - сказала она, - все это несколько странно..
- Согласен, - Гальперин позволил себе слегка улыбнуться. - Даже очень
странно. Но вы все поймете. Нам, то есть в данном случае мне, необходимо
поговорить с вами. Это очень серьезно.
Наталья Алексеевна посмотрела на крохотные часики.
- В таком случае... через два часа вернется с работы мой муж... и мы
охотно выслушаем вас.
- Я понимаю, - сказал Гальперин. - Но не стоило бы откладывать наш
разговор. Не пугайтесь. Да, все это очень странно. Вы ведь гуманитарий. У
вас исследования ведутся в пыли архивов, тихо и спокойно. А вот мы...
У него было умное и почему-то печальное лицо. Лицо все понимающего и
все прощающего человека.
- Хорошо, - она вдруг решилась неожиданно для самой себя. - Пойдемте
в комнату.
Ее сломило слово "исследование". Чуть ли не каждый день газеты
сообщают о победах в той или иной области медицины. Ставятся удивительные
эксперименты. Правда, непонятно, какое отношение может иметь она к
медицине.
Они сели в комнате друг против друга. Гальперин заметно нервничал и,
видимо, не знал, с какого конца начать. Глаза его мерцали странным
зеленоватым светом. И от этого всего Наталью Алексеевну охватило нехорошее
предчувствие.
- Скажите, - вдруг выпалил Гальперин, - вы хотели бы стать матерью
вундеркинда? Гениального ребенка?
Наталья Алексеевна пожала плечами.
- Я уже имею двоих детей. Витю и Галочку. Мне этого вполне
достаточно.
- Вы меня не поняли. Не вундеркинда. Не ребенка, который, став
взрослым, превратится в заурядность. Я имею в виду нормального ребенка,
который вырастет и станет гением. Гением!
- Простите...
- Знаю, это кажется бог знает чем. Но наши расчеты абсолютно
правильны. Ваш будущий ребенок будет иметь КИ, равный ста двадцати
единицам! А знаете ли вы свой КИ? Он равен всего-навсего двадцати двум. У
вашего мужа - двадцати четырем. Не обижайтесь, у меня тоже не столько,
сколько хотелось бы. Тридцать семь. А ведь меня считают очень одаренным
человеком. Талантливым. А теперь сравните - сто двадцать!
Наталья Алексеевна не знала, что ответить.
- А теперь мы подошли к самому щекотливому, - сказал Гальперин и
нахмурился. Куда и подевалась его горячность. Горящие глаза фанатика
погасли, на щеках образовались складки, лоб прорезали крупные морщины.
- Будь мы абсолютно похожи на папу или маму, - сказал он вяло, -
эволюция на Земле давно прекратилась бы. Совершенно... И счастью, есть еще
изменчивость. Есть кроссинговер. Во время мейоза некоторые гомологичные
хромосомы попарно сближаются друг с другом и коньюгируют. Обмениваются
аналогичными участками. Хромосома разрывается. Обрывок ее вместе с
оторвавшимися генами переходит в другую гомологичную хромосому...
Для Натальи Алексеевны все это было китайской грамотой. Но она
терпеливо слушала.
- ...перекрест хромосом может быть тройным. В нашем случае... все
четыре хроматиды примут одновременное участие в кроссинговере. И дадут
наилучшую комбинацию. Мы все проверили несколько раз. Считали на Большой
Академической! Поверьте, ошибки быть не может. У вас и у Демьянова должен
родиться ребенок с колоссальными способностями!
Последнюю фразу он проговорил скороговоркой и опустил голову.
- Ка...кого Демьянова? - спросила Наталья Алексеевна, похолодев.
"...Богини судьбы, вещие мойры, вынули жребий морской богине Фетиде:
кто бы не был ее мужем, от него у нее родиться сын, который будет
могущественней отца и свергнет его с трона..."
