темень, слабые блуждающие неподвижные искорки. Смутно проступили словно бы
стены, почему-то похожие на тяжелый бархат. Одуряющий ли запах тому виной,
монотонное пение, но ему почудилось, что стены медленно колышутся, словно
бы живые...
Конь под ним попятился, в испуге присел на зад. Среди окружающего
люда кто-то хихикнул. Владимир понял, что сам непроизвольно отодвигался от
чужого храма. Гридни угрюмо молчали. Он вскинул руку:
-- Эй, люди! Что застыли, как истуканы?.. Церковь еще открыта. Вали
туда все, кто желает кланяться чужому богу. Князь не препятствует.
Он дал повод, конь сразу пошел крупными скачками вниз с холма,
торопился уйти от опасного места. Гридни пустили коней по обе стороны и
следом. Владимир придержал коня только в сотне саженей, оглянулся.
Еще трое-четверо воспользовались его разрешением, но остальной народ
то ли пришел просто полюбопытствовать, то ли колебался, но теперь вокруг
церкви была толпа довольно плотная, однако вовнутрь уже не перли.
-- Глядите! -- вырвалось у кого-то из гридней испуганное.
Церковь начала подрагивать, слегка приседать, блеск ее крыши стал еще
ослепительнее. Внезапно крыша словно бы разломилась, обе половинки
приподнялись, а из-под них выплеснулись по обе стороны два рулона белой
переливающейся ткани, развернулись в тончайшие полотна, вздрогнули,
завибрировали, взвихряя воздух. Внизу послышались крики. Люди закрывались
руками, ловили улетевшие шапки.
А странные крылья трепетали так быстро, что стали почти незримыми,
только в воздухе смутно блистало нечто яркое, рассыпающее слюдяные
блестки. Обе блистающие половинки крыши как вздыбились, так и застыли, а
слюдяные крылья вибрировали все быстрее, церковь начала приподниматься...
Рядом с Владимиром кто-то охнул в ужасе. Церковь тяжело приподнялась
в воздух, под ней мелькнуло шесть жутких крючковатых лап, тут же плотно
прижались к блистающему металлом брюху, народ вокруг этой "церкви" свалило
ветром, ползали на четвереньках, орали в ужасе.
Чудовище лишь мгновение висело на толпой, затем стало тяжело
подниматься, наклонилось, торчащие жесткие надкрылья изменили наклон, и
гигантский жук с грозным гудением унесся в сторону леса.
За конями дружинников тяжело тащился Белоян. Его шатало, шерсть на
морде блестела от пота. Видя обращенные к нему белые безмолвные лица князя
с воеводой, сказал вымученно:
-- А я уж страшился, что нажрется так, что и зад не оторвет...
Претич икал не мог остановиться, всегда багровая рожа стала желтой,
как у мертвеца. Владимир прошептал в страхе:
-- Что это... было?
-- Нет, -- сказал волхв, -- ты сперва ответь: здорово? Одним махом
избавились от Поликтета, Петра Рукастого, бояр Синегорских, братьев
Заречных... правда, младший остался, но совсем отрок... Да и почти все
христиане.. ха-ха!... сейчас блуждают по кишкам, а выберутся только из
кишечника в виде...
Претич перестал икать, дружинники рядом: хоть и сами в портки
напустили, но воевода должен быть всегда бодр, он натужно хохотнут:
-- В своем истинном виде.
На испуганных лицах гридней начали проступать неуверенные улыбки. А
Претич и вовсе ожил: вверх по холму бежал растерянный и растрепанный
священник с диким и труднопроизносимым для русского слуха именем.
Споткнулся, упал, лежа погрозил кулаком вслед улетевшему жуку:
-- Изыди!.. Это были штучки дьявола!.. Он может принимать разные
личины, даже самого нашего Господа однажды сличинит так, что за ним пойдут
народы, пойдет церковь, и во всем мире не останется таких, кто бы не
поклонился Антихристу!..
Дружинники оживились, и меж христианскими богами, оказывается, бывают
сражения, да еще какие, а Претич спросил с великим интересом:
-- Вот как? Видать, крепкий мужик этот Антихрист. Все народы,
говоришь, пойдут? Тоже, видать, церковь им осточертеет...
Владимир посмеивался, священник явно поражен и унижен. А Претич
наслаждается победой, чванится, выпячивает брюхо.
-- Все равно, -- сказал Иван исступленно. -- Все это поганое
языческое... ну, честь, достоинство, верность слову -- сметет вера Христа!
Никто не станет погибать из-за любви, ибо Господь не потерпит, чтобы
любили кого-то еще, окромя Его! Кто покончит с собой из-за какой-то там
чести, оскорбленного достоинства... того будут закапывать, как собак, за
оградой кладбищ! Главная ценность не какая-то там честь, а жизнь! Ради ее
сохранения человеку разрешено предавать близких, народ свой, Отечество,
отрекаться от любых святынь! А к словам "русский народ" будут обязательно
добавлять "богобоязненный"!
Он орал, глаза выпучились, изо рта летела слюна. Владимир брезгливо
отстранил коня. Да, пока честь дороже жизни, этой вере на Русь не
прокрасться ни волком, ни лисичкой. Но разве людей могут настолько
изничтожничать, что свою жизнь, которая и так длится недолго, провозгласят
высшей ценностью?
Он с облегчением на душе рассмеялся:
-- Ты успокоил меня, черный человек... Никогда этой вере рабов не
прокрасться на Русь.
Глава 48
В трех конных переходах от Царьграда, на берегу моря стояла роскошная
вилла. Когда еще грозные русы князя Олега высадились с моря и уничтожили
все живое в окрестностях, сожгли дома, срубили деревья, засыпали колодцы
-- эта вилла осталась нетронутой. В роскошном саду не упал ни единый
лепесток с удивительных роз, крупных и благоухающих, которые один из
древних магов создал сам, своим умением. За крохотный заборчик, высотой
ребенку до груди, не перелетела ни одна стрела, ни единая искорка, хотя
вокруг все пылало, корчилось в пламени.
Архимандрит Василий, он же верховный маг, гостеприимным жестом
пригласил гостей в сад, где ровными рядами тянулись кусты роз, от аромата
прямо кружилась голова, а в центре сада высоко выбрасывал струи роскошный
фонтан. Вода шелестела, струи рассыпались в воздухе, наполняя его
свежестью и прохладой. Деревья красиво опустили ветви к земле, среди
листвы вскрикивали птицы. Некоторые столь умело передразнивали людей, что
то один маг, то другой останавливались в недоумении, вертели головами.
Василий сдержано улыбался, но внутри все плясало от радости. Впервые
удалось собрать почти всех могучих магов в одном месте. Главное, явились и
те непримиримые, которые упрямо не признавали церковь, объявившую себя
святой. Уже столетиями скрывались, занимались магией тайно, постепенно
мельчая, нисходя в ранг деревенских колдунов, и все надеялись на возврат
старых времен, ибо на памяти были случаи, когда та или иная вера
захватывала власть на столетия... вон магия злого Некруна длилась тысячу
лет! -- но все же чужеземцы либо уходили, либо исчезали...
Возле фонтана был крытый портик, не сколько от дождя, какие дожди в
этих краях, а от жгучего солнца. Прогуливаясь и беседуя, они постепенно
достигли благословенной тени. Там в окружении лавок и отдельных кресел был
стол, в самой середине -- ваза изумительной красоты с изображением древних
богов и героев. Василий гостеприимно указал на широкую лавку. Откуда ни
возьмись, появились молодые рабыни, в руках щетки и скребки, следом
крепкие рабы внесли тазики с горячей водой. Василий жестом велел поставить
перед скамьями и удалиться.
-- Отдохнем, мудрые, -- сказал он, сам сел на лавку посредине, а
рабыни придвинули тазы, быстро и умело омыли гостям ноги, принялись
бережно массировать, выскребать щетками ороговевшую кожу. -- Отдохнем, а
затем за неспешным обедом поведем беседу о лестном предложении, которое
нам сделали правители Восточно-Римской империи...
-- Братья-базилевсы? -- спросил один из самых молодых магов.
Кто-то пихнул его в бок, маг всхрюкнул, подавившись последним словом.
Василий ласково раздвинул губы, но в улыбке было презрение:
-- Здесь закрыто для чужих ушей, можете говорить свободно. Если не
верите, я подаю пример... Когда это базилевсы были настоящими правителями?
Разве что Визант, построивший этот город... но Визант не был базилевсом. Я
говорю о настоящих правителях... А что, мудрый Фивантрокл, в ваших краях
шах правит?
Пристыженный маг отпустил голову, а от его раскрасневшихся ушей можно
было зажигать факелы. Другой маг, старый и осторожный Шенг,
поинтересовался неспешно:
-- Чем же предложение заинтересовало так нашего хозяина?
От архимандрита не ускользнуло двойное значение слова "хозяина", Шенг
всегда слова подбирал очень точно. Кажется, этот маг устал прятаться,
готов указывать услуги церкви... Василий развел руками:
-- А судите сами. Магам предлагают уступить Черную гору, за которую
мы давно ведем скрытую войну. Она наша по праву, но ее захватили уже
пятьсот лет назад, и с тех пор мы ни разу...
Шенг осторожно вклинился в паузу:
-- Это настолько неожиданно и... много, что я страшусь даже подумать,
что требуется от нас.
Василий всплеснул руками:
-- В том все и дело! От нас требуется самая малость.
-- Что? -- воскликнуло несколько голосов.
Василий сказал веско:
-- Всего лишь, чтобы мы послали на север... в земли Руси мага,
наделенного знанием Круга Огня.
Маги переглядывались, Фивантрокл сказал нерешительно:
-- Это на тот остров... Где упавшие с неба скалы и кости древних
зверей?.. Но там же сейчас...
-- Не туда, -- перебил Василий. -- То Старая, а нужно проникнуть в
Новую Русь. То племя уничтожить не удалось, оно обосновалось на новых
землях среди славян. Там что-то происходит настолько опасное для
Царьграда, что они, как видите...
Шенг спросил осторожно:
-- Что они хотят от владеющего Знанием? Ведь для вызывания Круга Огня
надо копить мощь в течении года.
Василий улыбнулся самым краешком губ:
-- Похоже, попытаются окружить огнем чей-то терем. Царьградцы хитры,
но мы умеем читать по лицам, тембру голоса, движениям. Окружить и сжечь.
-- Странно... Могли бы и как-то проще.
Верховный сказал значительно:
-- Как видно, не могут. Иначе не обращались бы к нам.
Старый маг с сомнением покачал головой:
-- Все равно не понимаю. За такой пустяк обещают отступиться от
Черной Горы?
-- Не уверен, что это пустяк, -- подчеркнул Василий, -- но Черную
Гору отдадут. Я это прочитал тоже по их лицам.
-- Разговаривал с посланцами? Их тоже могут обмануть.
-- Нет, говорил с... Я все же не стану называть его имя, но от него в
самом деле зависит судьба Черной Горы.
Младшие маги ерзали в нетерпении, по их лицам читалось, что надо
хвататься за лестное предложение, в недрах Черной горы скрыты несметные
сокровища древнейших магов, там глиняные таблички с именами древних
демонов, которых можно подчинить, там тайны и могучие заклятия...
Старшие помалкивали, думали, наконец, Шенг сказал со вздохом:
-- Здорово, видать, страшатся этой Новой Руси. Но какие бы там ни
были герои, против объединенной мощи магов еще никто не выстоял. Я за то,
чтобы согласиться.
Взоры обратились к Укену, второму по возрасту. Тот сердито стукнул
посохом о пол:
-- Северные земли, северные люди!.. Я всегда ждал от них беды. Но я
согласен с Шенгом. Никто и ничто не сможет устоять против нашей мощи!
Фивантрокл сказал торопливо:
-- Тогда скажи, верховный маг, и тайный глава церкви, что нам...
Он умолк на полуслове. Вдали по дорожке, усыпанной золотым песком,
бежал огромный серый волк. Шерсть была такого оттенка, что выглядела
черной, из-за чего в раскрытой от жары пасти зубы казались еще белее и
острее. Таких громадных волков никто из магов еще не видел, однако этот
