Мышцы Влада трещали, в голове стоял гул от частых ударов.
Когда Тарг оказывался между ним и солнцем, Влад видел, как
через мутное стекло, желтое пятно в небе, на которое набегали
темные облака: внутренности, легкие, сердце, печень... По этим
быстро меняющим цвет "облакам" он видел, как быстро идет
обезвоживание, у самого от сухости язык царапал небо, гудела
голова, а мышцы живота сводило короткими спазмами, но под его
руками тело раскалилось, от него шел сухой жар, а запахи стали
отчаянными.
Краем глаза Влад внезапно увидел как Семен исчез, а через
несколько мгновений появился с арбалетом. Тарг в последнем
страшном усилии рванулся, оттолкнулся от земли, такой толчок
забросил бы их на вершину дерева, но резкий рывок бросил
обратно. Влад ударился лопатками об острый край кварцевой
глыбы, едва не выпустил Тарга. Тот продолжал дергаться, Влад
изо всех сил удерживал, но ослабевшие пальцы разомкнулись,
перед глазами Влада мелькнуло перекошенное лицо, безумные
глаза. Ожидал страшного удара, но Тарг резко ударил в воздух
локтем, взмахнул ногой...
...И Влад обессиленно понял, что Тарг уже в беспамятстве.
Из толпы выбежало сразу четверо, оттащили Тарга на край поляны,
где в тени сразу зацепились за деревья, листья, корни,
растянули во все стороны, а пятый, который почему-то смотрел
застывшими глазами на Семена, вздрогнул, подбежал к Таргу и
выдавил из бурдюка каплю воды.
Влад тяжело поднялся, тут же ощутил восхитительный запах
воды. Перед глазами мелькнуло раскрытое горлышко фляги, жадно
сдавил, припал к вздувшемуся блестящему шару. Холодная влага
сразу охладила пылающее горло, голова очистилась, перед глазами
исчезла цветная рябь. Кася поддерживала его одной рукой, а
флягу держала возле его губ.
Семен подбежал, арбалет со взведенной тетивой болтался за
плечами. Влад перевел дыхание, сделал два гигантских глотка,
уменьшив шар до размеров кулака:
-- Что ты хотел?
-- Там один намерился плеснуть воды, -- объяснил Семен
отсутствующе. -- Когда Тарг был наверху... Я предостерег, мол,
надо честно, дурак не послушался, подобрался ближе, тогда я
взял его на прицел.
Влад изумленно посмотрел на скромного химика:
-- А если бы он все-таки бросил на него воду?
-- Не знаю, -- ответил Семен честно. -- Но он посмотрел
мне в лицо и отступил.
-- Гм, -- сказал Влад. Он тоже посмотрел в лицо Семена,
повторил, -- гм...
На краю поляны в густой тени поднялся на четвереньки Тарг,
помотал головой. Он блестел, облепленный водяной пленкой, что
на глазах тускнела, впитываясь в пересохшую кожу, испаряясь.
Влад быстро отвернулся, Кася увидела сильнейшее отвращение в
синих глазах. Варвар, как она помнила, никогда не становился на
четвереньки.
Глава 11
После короткого отдыха, когда все напились сока и
пополнили запасы воды, бродяжники пустились в дорогу. Воздух
быстро увлажнялся, Семен и Кася наконец ощутили приближение к
большой воде. Семен достал карту, озабоченно присвистнул.
Ближайшая река за сотню километров, точнее -- сотню
мегакилометров, как зовут их здесь. А сейчас подходят к
большому ручью, которого нет на карте, а то и к небольшому
лесному озеру, слишком малому, чтобы наносить на карту в Старом
Мире.
Бродяжники двигались неспешно, уверенно. Рядом с Нежданом
по-прежнему шли Тарг и Максимба, все трое настороженные,
всматривающиеся в каждую тень, принюхивающиеся. После драки с
Владом все делали вид, что была дружеская потасовка, спортивная
схватка. Тарг не оправился полностью, потому Максимба
вздрагивал при каждом треске, писке: вслушивался за двоих.
Миновав раздутые влагой толстые стволы, где мясистые
листья гниют на сырой земле, Головастик вслед за бродяжниками
вышел на пологий берег. Впереди на сотни шагов тянулись глыбы
кристаллов, самые мелкие -- в рост человека, а дальше, сколько
достигал взгляд, блестели сглаженные толстым слоем водяной
пленки, грани кристаллов еще дальше, откуда веяло холодом,
угадывалась необозримая водяная гладь.
Кася и Семен выглядели несчастными: океан пугал
безбрежностью. Неждан с двумя помощниками уверенно прыгали с
кристалла на кристалл, удерживались на острых сверкающих так,
что болели глаза, гранях. За ними потянулись бродяжники,
по-прежнему беспечные, глазеющие по сторонам, лишь две-три
матери подхватили на руки чересчур бойких детей.
-- Не наступайте на края, -- предупредил Влад. --
Прорвете, сами выпутывайтесь!
-- За собой смотри, -- ответила Кася гордо.
Она словно бы брала реванш за пережитый страх, когда он
боролся с Таргом, а она так сжимала кулачки, начисто забыв о
своей силе, что ногти прорезали ладони почти до середины.
Теперь старательно прятала, залепленные обезболивающей
липучкой, только бы не понял, не задрал нос, мужчины все такие,
всегда думают о себе чересчур.
Нога Каси скользнула по грани кристалла, под подошвой едва
слышно хлопнуло, ступня ощутила острый край. Вверх по голени
быстро потек как живой холодный обжимающий кожу студень. Кася в
испуге дернулась, одним прыжком намерилась оказаться на
соседней глыбе, но правую ногу держала ППН -- пленка
поверхностного натяжения, пэпээнка, лишь левая стояла поверх
студня, но по правой пленка быстро поднялась до развилки, часть
медленно и с усилием поползла еще выше, а другая половина
перебралась на бедро правой, ускоренно соскользнула, постепенно
истончаясь, внизу ступки с чмоканьем соединилась с общим
безразмерным одеялом, что уходило в бескрайнее море. Пленка на
левой ноге утолщилась, погнала верхний край быстрее, холодя
живот, грудь.
Кася заверещала, разум отказывался принимать ползущее по
ней водяное чудовище как тонкую пленку воды. Семен с хриплым
криком скакнул на помощь, а варвар молча бросил вперед дима.
Головастик легко пробежал по камням, мощным рывком вздернул
Касю в воздух, нежно сжимая жвалами в поясе, держал так, пока
набежавший Семен сражался с водяной перемычкой, что вытянулась
вслед за жертвой, не отпускала.
Рассыпая ругательства, Семен кое-как перерубил водяной
столб, нижний край нехотя опустился, мгновенно растаял, а Кася
оказалась облеплена слоем воды в две ладони толщиной. Семен
кое-как содрал пэпээнку горстями, с завистью посматривал на
блестящие когтистые лапы Головастика. Когти и шипы легко
прорывали пленку, но вода лишь делала слабые попытки
вскарабкаться выше, тут же разочарованно отливалась, словно
клещ, который вместо сладкой крови хлебнул ядовитого сока.
-- Почему бы не смазаться и нам?
-- Перебьетесь, -- буркнул Влад. -- Ты вон руки смазал?
Довольно. Дим тяжел, к тому же у него когти. А что мешает вам
ходить как люди?
-- Плохому танцору яйца мешают, -- ответил Семен
несчастливо. -- К тому же ноги кривые... Нет-нет, пани Кася,
это у меня кривые. Кривые и волосатые. Влад, все-таки я
беспокоюсь за Головастика. Здесь под пэпээнкой камни, а на
озере?
-- За себя беспокойтесь, -- ответил варвар холодно. --
Побыстрее, придется нагонять!
Последние из бродяжников уже шли по камням, накрытым
толстым прозрачным одеялом, а фигуры Неждана, Тарга и Максимбы
почти растворились в Тумане. Кася, дрожа от холода, запрыгала
по глыбам, пригоркам, холмикам, потом вершинки стали все ниже,
между ними пролегала долинка, Кася со страхом ощутила, что
берег понижается.
Водяная шуба под ногами начала прогибаться. Кася с трудом
удерживала равновесие, размахивала растопыренными руками,
словно пыталась взлететь. Семен двигался с приклеенной улыбкой,
напряженный, глаза прикипели к вырастающим впереди водяным
горам, что перемещались в их сторону медленно, величаво.
В сторонке варвар осторожно вел дима, хлопал по широкому
как дверь лбу, что-то говорил ласково, постоянно держал под
прицелом синих глаз все шесть когтистых лап. Головастик шел
осторожно, лапы опускал медленно, без нажима, не волочил, как
варвар велел Касе и Семену -- острые когти мгновенно распороли
бы тугую защитную кору.
Семен заметил, что варвар кроме толстого слоя смазал лапы
дима еще и двумя странно пахнущими струйками жидкости, но
спрашивать не рискнул. Их не считает людьми, но Касе делает
скидку как женщине, а ему может дать по сяжкам, как говорят
даже на Станции. Или по жвалам, как говорят там же.
Дети и молодые женщины бродяжников весело опустились на
все четыре, резвые как крохотные водомерки, вода едва-едва
прогибалась, вождь и крупные мужчины ступали как по тонкому
льду. Семен тут же отогнал сравнение из чужого мира, здесь льда
не знают, не могут даже вообразить, ибо лед -- смерть. Мегамир
на долгую зиму впадает в спячку, анабиоз, или же уходит в
непромерзающие глубины, пережидает в темноте и сырости
бесконечную длинную зиму, находясь между жизнью и смертью в
тягучем оцепенении. Зима -- это Великий Ледниковый Период, ибо
когда люди выходят весной наверх, то старые горные хребты
оказываются стерты, реки текут в других местах, старые озера и
моря исчезли, вместо Леса -- пустыня или же сборище совсем
других деревьев, непривычных, диковинных...
Дети носились с визгом, с превосходством поглядывали на
старших, те упрямо двигаются на двух ногах, хотя шатаются от
малейшего ветра, падают, но зачем-то поднимаются именно на две
ноги...
Семен оглянулся, ощутил озноб. Берег уже расплывался,
осталась зеленая стена, что с каждым шагом серела, отдалялась,
а еще через два-три десятка шагов там поднялась стена Тумана.
Такая же стена и далеко впереди, а между ними медленно
перемещаются водяные горы, вдаль тянется широкая цепочка
человеческих фигур.
Из-за водяных гор, даже из дальней стены Тумана выныривали
хохочущие дети, затеявшие игру в догонялки, путь пересекали
скользящие по упругому студню диковинные животные, сновали
вокруг оцепеневшего Семена, едва не сбивая с ног, исчезали,
оставляя за собой чуть вдавленные канавки, что сразу
заглаживались, исчезали.
Кася лязгала зубами, ежилась. Семен сам передергивал
плечами, старался повернуться к солнцу то одним, то другим
боком -- жгучие лучи проникают вовнутрь, разогревают кровь,
щекочут внутренности. Из-под ног мощно тянет ледяным холодом,
хотя верхний слой прогрелся.
Из воды изредка торчали могучие стволы исполинских
деревьев, поднимались в немыслимую высь, куда не доставал глаз.
Деревья блестели, с высоты опускались огромные длинные листья,
концами доставали воды. Таких деревьев Кася в Лесу не видела,
здесь свой особый Лес, как и свои звери, бегающие по воде с
большей легкостью, чем по земле.
Кася ускоряла шаг, спешила выбраться из черной полосы
смерти, так она представляла густую тень на воде, где жгучие
лучи вдруг переставали пронизывать тело, сердце замирало, мышцы
слабели.
На деревьях висели огромные безглазые чудовища,
неподвижные, размером с железнодорожные вагоны. Иной раз -- по
несколько особей. Мокрые, покрытые слизью, они медленно
обсыхали. Мягкие червеобразные тела темнели на ветре и солнце,
уплотнялись, на глазах обретали жесткость и угловатость.
Подходя к такому дереву, Кася издали увидела у основания
вздымающийся холм воды, он то опадал, то снова выпячивался.
Дорога шла мимо, едва ли не через холм, Кася со страхом увидела
чудовищную голову водяного зверя -- тот полз со дна по дереву,
а сейчас, столкнувшись с пэпээнкой, тщетно пытался прорвать,
давил изо всех сил, цеплялся за ствол крючковатыми лапами,
