Оксана Аболина.
Рассказы и эссе
СОДЕРЖАНИЕ:
ОПЫТ ПОЛЕТА
КОГДА НЕ БОЛИТ ГОЛОВА
СПОРНИК (опыты ритмической прозы)
ОБРЫВКИ СОЗНАНИЯ
ДНЕВНИК АЛЕКССЕЯ КЛЕВЕРОВА, УЧЕНИКА 6-Б КЛАССА...
ОДИНОЧЕСТВО
ПРОЩЕНИЕ
ДЕТСТВО
Оксана Аболина
ОПЫТ ПОЛЕТА
Ты летаешь, а под тобой, на земле, любимые существа. Ходят,
разговаривают, пьют, спят, испражняются, пишут письма, читают, смотрят
телевизор. Они ругаются, мирятся, поют, звонят друг другу по телефону,
говорят ласковые слова, в ярости бьют посуду. Они делают все, что положено
делать людям. Только не замечают тебя. Никогда. Изредка, очень-очень редко,
даже говорить не стоит, но все-таки, случается, бывает -- они прислушиваются
к чему-то и видят смутный неясный образ: амурчик? ангелочек? облачко? Это
-ты. Но они этого не знают. И забывают. И вспоминают только тогда, когда ты
уже не летаешь, а плаваешь в темном теплом тумане и с тобой нежно
разговаривают чарез стенку живота. И хотя тебя пока еще никто не видит --
тебе очень хорошо. Тебе не нужно еще внимание других, тебя вполне устраивают
уют и мир в твоей будущей семье. Полеты прекращаются. На долгих девять
месяцев. И это -- бесконечность. Ты -- весь внимание. Ты жадно ловишь
информацию изнутри себя и из внешнего мира. Ты чувствуешь свой стремительный
рост -- словно ты вспухаешь, -- приток каких-то веществ, отчего у тебя
появляется сила, и можно уже сообщить о себе ударом пятки в упругую стенку
темного тумана: "Я есть". Ты жадно ловишь звуки снаружи -- глухие, громкие,
как тамтамы.
И вот -- ты рождаешься. Правда, это с их точки зрения. А в самом деле
-- ты засыпаешь. Боль, стресс, ослепление светом, холод так велики, что мозг
отказывается служить и закрывает все входы и выходы. Впоследствии у тебя
уходит вся жизнь на то, чтоб их раскрыть. Но ты не успеваешь, так как канал,
сообщающий, что ты только для этого-то и существуешь, тоже заперт, и только
в замочную скважину тянет сквозняком и ты до самой смерти маешься из-за
этого и ищешь смысл жизни, которого нет.
Но зато после рождения ты снова получаешь право полета. Правда, это уже
не легкое счастливое парение. Этот полет намного грубее. Тебя поднимают руки
отца и бросают вверх. Ты радуешься и смеешься. Потому что в самом апогее, в
точке между взлетом и падением, в тебе просыпается то ли амурчик, то ли
ангелочек, то ли облачко. Это миг блаженства, и он повторяется раз за разом,
пока отец не устает или ему не надоедает с тобой возиться.
Твое тело день ото дня тяжелеет. Первый его опыт. С каждым разом
подбрасывают все ниже, спасибо, если подбрасывают. Приходится компенсировать
чем-то.
Сидишь за столом. Все едят.
-- Тебе -- что, нужно особое приглашение?
-- Я летаю, -- говоришь ты, не выносясь из заоблачных далей.
Ремнем из тебя выбивают и это жалкое подобие полета. Ты больше уже не
зеваешь по сторонам во время еды. Ты вообще становишься деловитым человеком.
Ты -- взрослый, тебе двенадцать лет. Будет повод -- сам поиздеваешься над
"летающим" чудаком. А внутри себя тебе стыдно, что ночью во сне в тебе
просыпается радость и ты видишь голубое, до сладкой боли небо и
воспаряешь... Ты начинаешь курить, пить, жена ругается, что суп то ли
картофельный, то ли азотный, ты впитываешь в себя всю гадость и грязь мира.
И полеты во сне все чернее. Пропадает небо, и ты оказываешься в замкнутом
пространстве, верхом на соседской швабре. Просыпаешься -- тебе страшно,
противно, фу, какой кошмар. Голова болит, и через час вставать на работу...
Проходит время. Много времени. Очень много времени. Гладя внука по
голове, ты с грустью вспоминаешь детство и думаешь о том, что полжизни,
считай, не летал. И хочется, вроде, думаешь ты. С тобой случается
невероятное. Один только раз. Оглянувшись -- никто не видит? -- ты
взмахиваешь руками и с горечью опускаешь. Полет невозможен. Ты чувствуешь
опыт старого тела и видишь себя всего, каждую клетку -- прокопченной,
высохшей, усталой.
Но однажды во сне ты видишь громадный каменный зал, и человека в углу
за столом.
-- Лети, -- говорит он.
-- Я не умею.
-- А ты попробуй.
Ты хочешь уже, действительно, попробовать, как вдруг замечаешь, что ты
высоко над каменным полом. Хорошо, легко, свободно.
-- Я скоро умру. Сон приснился, -- сообщаешь ты поутру родственникам.
Они, в общем, верят, но вежливо называют все это чушью. А ты... Терзавший
тебя всю жизнь страх смерти проходит.
И вот -- ты умираешь. Правда, теперь все наоборот. Всем кажется, что ты
умер, а в самом деле ты проснулся.
-- Три часа не трогайте тело, -- говорит врач, -- его мозг еще не умер.
Интересно, кончится это через три часа или нет? -- думаешь ты и
стремительно взлетаешь под небеса, где звучит музыка, и нет ни боли, ни
страха, а только волшебный полет...
август 1989
Оксана Аболина
КОГДА НЕ БОЛИТ ГОЛОВА
Когда на болит голова (а это бывает все реже), можно на делить мир на
две половины: когда, дескать, голова болит и когда -- нет. Когда не болит
голоаа -- мир разноцветен, ярок, как в детстве. Душа переполняется
восторгом. Ты источаешь аромат обаяния. Вокруг тебя все становится добрей и
чище.
Жизнь огромна, прекрасна, и все еще впереди. Цветы, блики солнца,
радость, любовь -- когда не болит голова... Когда не болит голова, ты,
естественно, не веришь, что она заболит снова... Это так хорошо!
Мелочность, злость, раздражительность покидают тебя. Ты оглядываешься,
не узнавая себя и страшась... Не может быть! Неужели этот кричащий,
оскорбляющий, не щадящий никого и ничего, неужели зтот черный бес -- ты?
Боже мой! Это не я, это боль, -- твердишь ты себе, -- я был опять ослеплен
болью. Этой чудовищной болью. Но теперь -- все. Точка. Что бы со мной ни
случилось -- я к этому не вернусь. Как бы ни было плохо. Все. Возьму себя в
руки. Это так просто -- нужно только запомнить, что зтот мир такой
разноцветный. Нужно просто вобрать его в себя, чтобы он всегда был во мне.
Каждой своей клеточкой в каждой клетке меня.
День за днем, в промежутках, когда не болит голова, перед тобой
открываются загадочные перспективы Космоса.
День за днем, когда она болит, тебя все глубже бросает в черноту
безысходности.
Что победит? -- думаешь ты. -- Где правда?
Боль рождает сомнения. Целый сонм сомнений. Целую Вселенную -- когда
совсем уж черти как хреново.
Боль раздирает твой Космос на части. Твой милый, уютный, разумный
Космос. Как еще можно назвать зто грубое, кощунственное разрушение гармонии?
Возвращением к зверю? А разве у зверей болит голова? Хм, впрочем, о чем это
я? При чем тут зто? Нелепые вопросы, дурацкие ассоциации... Ты подозреваешь
в себе что-то смутно ужасное -- распад личности? Бр! Впрочем, заглянув в
словарь, ты несколько успокаиваешься. Нет, не то. Но странный страх живет.
Страх неизвестно чего. Необъяснимый. Его трудно понять, поскольку он тихо
уходит, когда не болит голова. Когда болит -- ты не в силах понять ничего
вообще.
А в промежутках между болью ты исследуешь свое сознание, как говорят, с
упорством идиота. Вопросы повторяются каждый день, за ними решения -- каждый
раз одни и те же. Ежедневно, ежечасно, маниакально. Значит, если у каждого
хоть что-то болит, -- думаешь ты, -- Голова, нога, живот, душа, в конце
концов -- выходит, каждый видит жизнь искаженно?!. И никто -- чистыми,
ясными глазами? Ха!
Но однажды сам собой приходит ответ. В проблеск утра, когда не болит
голова, ты замечаешь на задворках случайно промелькнувшей мысли простую
истину. Своей простотой она потрясает тебя.
МИР СУЩЕСТВУЕТ САМ ПО СЕБЕ. Неважно, как ты на наго смотришь. Он не
хороший и не плохой. МИР ТАКОЙ, КАКОЙ ОН ЕСТЬ. А я? Что же я? -- думаешь ты
о своем бедном, несчастном обижанном "я", которому вдруг почти на остается
места в этом мире. Крохотный уголок среди мириадов уголков. Так хочатся,
хоть иллюзорно, но снова занять собой все пространство. Так хочется! Но...
БОЛЬ ИЛИ ЕЕ ОТСУТСТВИЕ -- ВСЕГО ЛИШЬ ПРИЗМЫ, ЧЕРЕЗ КОТОРЫЕ МЫ ВИДИМ ВСЕ
ВОКРУГ.
Поняв зто, ты скромно занимаешь свой уголок пространства-времени, и
когда не болит голова, украдкой выглядываешь из него, осматриваешься и тихо
радуешься, что, к счастью, мир не делится всего лишь на два состояния --
когда болит и когда не болит голова.
август 1989
Оксана Аболина
СПОРНИК (опыты ритмической прозы)
Зачем написана повесть, где нет героя. Нет смысла. Идеи. Проблемы,
фабулы. Темы. Сюжета. Зачем? Только ли потому, что кто-то задался целью
написать эту невероятную повесть?
<<< *** >>>
Даже если поверишь, что ты -- подобие подобия, которое, в свою очередь,
тоже чье-то подобие, -- то, все равно, всегда остается надежда, что мы --
незамкнутая система, и существует Некто, кто истинен и дал этой цепи начало.
<<< *** >>>
Кого в нас больше -- Христа или Иуды? Мог бы Данко стать человекодавом?
А наоборот?
<<< *** >>>
Кто движет помыслами людей, как марионетками в театре? Мне страшно,
когда я думаю о прошлом. Кем я была бы в немецком концлагере? Палачом?
Жертвой? Предателем? Неужели это не зависело бы от меня?
<<< *** >>>
Наше настоящее -- уже в прошлом. Нынешний Горчаков оплакивает поколение
60-х, скрывшееся в могилах. Впрочем, есть и другая точка отсчета: наши деды
еще не родились.
<<< *** >>>
Две дуэли. Рок или случайность? Убийства или самоубийства?
Предупреждение или укор? Могла бы случиться третья дуэль? Две -- это очень
много. Но почему их оказалось мало?
<<< *** >>>
Ты подойдешь и не улыбнешься. И я поверю тебе. Скажи, ты есть?
<<< *** >>>
Ты не мог не родиться, даже если бы ты этого хотел. Даже если этого
хотел бы Бог.
<<< *** >>>
Может, мы просто снимся сумасшедшему исполину, и наш Бог, наш Смысл --
бред одной лишь отмирающей клеточки его мозга. И остается только надеяться,
что есть еще Смысл Смыслов, ради которого все и существует.
<<< *** >>>
Молитва -- жалоба слабых или призма сильных? Или соединение слабости и
силы? Бог знает, кому что положено. Молитва -- это дерзость или покорность?
А может быть, подарок миру?
<<< *** >>>
Зерна чисты. Отравлена почва. Что взрастет?
<<< *** >>>
Лес, где меньше всего браконьеров -- лес идей.
<<< *** >>>
Дети любят истязать слабых. Взрослые тоже любят. Но скрывают это.
<<< *** >>>
Почему незаметные воспоминания детства ярче, чем вчерашний день горя
или завтрашний -- радости? Неужели детские сны и будни важнее вопросов мира
и атомных войн?!
<<< *** >>>
Если "НЕТ", а я говорю: "ДА", -- вы уверены, что я лгу?
<<< *** >>>
Вселенная -- машина в рабочем или рабочий а машине? Может машина
разладиться? Может рабочий сойти с ума?
<<< *** >>>
Что заключено в высохшем обнаженном куске дерева? Мысль? Теорчестео?
Страдание? Мудрость? Жизнь? Можно ли любить высохший кусок дерева?
<<< *** >>>
Зима -- мертвец с белыми глазами. Непонятно только -как мертвец
способен родить весну.
<<< *** >>>
Пламя разве бывает черным? Уничтожая жизнь, богатства, надежды, кров --
оно ничего не рождает?
<<< *** >>>
Ум -- понятие относительное. Степень развития ума зависит от того,
насколько человек расширил или сузил свое сознание. Парадоксальное свойство
человека -- не замечать того, что не хочется замечать -- убивает в нем
