сюда ночью во вторник.
- Хорошо милая...
- Да?
- Ты ведь сохранишь ребенка, правда?
- Да. Я хочу его сохранить.
- Тогда выходи за меня замуж.
- Нет, спасибо. Мы оба уже испробовали, что такое семейная жизнь, и
нам не понравилось.
- Но испробовали не друг с другом, - сказал он. Он хотел, чтобы его
голос звучал настойчиво, но прозвучало в нем облегчение. Но все же...
- А каково будет ребенку? Ребенку, не имеющему отца?
Долорес рассмеялась:
- Он появится не в результате партеногенеза. Я почти уверена, что
отец у него есть. Я даже догадываюсь, кто этот отец.
- О, черт возьми, ты прекрасно понимаешь, что я имел в виду.
- Конечно, понимаю, - она поставила чашку с кофе на письменный стол и
перелистнула перекидной календарь Барри. - Тебе предстоит завтрак с
заместителем губернатора. Не забудь.
- А, тот самый слабоумный. Если что-нибудь и могло вывести меня из
этого эйфорического состояния, то это то, о чем ты напомнила. Но я буду
паинькой. Ты и поверить не сможешь, каким я буду паинькой.
- Хорошо, - она повернулась, собираясь уйти.
- Эй, - крикнул он, останавливая ее. - Послушай, давай потом все
обсудим. Когда ты вернешься из Лос-Анджелеса. Я имею в виду, что ведь этот
ребенок и мой тоже...
- Конечно, твой, - и Долорес ушла.
- Эй, малый Молот уничтожит весь этот город. Превратит в пустыню.
- Коровье - мать его так - дерьмо, - сказал Алим Нассор и улыбнулся.
- Мы им тут устроим пустыню. - Он уже наслышался разговоров о том, что
способна натворить комета. Вокруг проповедников, вещающих со своих кафедр,
собирались толпы народа. Проповедники обеспечили себе свой кусок хлеба.
Наступает конец света, примиритесь со сладчайшим Иисусом и гоните
монету...
Появились новые возможности. Во всяком случае, вот к чему приведет
появление кометы: белые удерут из своих домов. Уже удирают. Алим объехал
весь Брентвуд и весь Бел-Эйр и везде видел одно и то же: множество домов,
возле которых стоят не взятые жильцами бутылки молока, а на крыльце -
оставленные почтальонами старые газеты. Алим тогда ехал на стареньком
пикапе, на заднем сиденье и в багажном отделении были грудой навалены
косилки для газонов и прочий инструментарий для садовой работы. Кто дважды
обратит внимание на чернокожего садовника? Так что, когда он
останавливался, чтобы забрать газеты и привязанные к бутылкам картонные
ярлыки, никто этого не заметил. Теперь Алим располагал адресами, и они
обчистят все сверху донизу, и никто не опередит их...
Они проехали через Бел-Эйр и Брентвуд - неуклонно, не сворачивая в
сторону. Алим Нассор запасся набором различных инструментов для кражи со
взломом. Вместе с ним были люди, которые хоть и неохотно повиновались
приказам, но свое дело знали хорошо. Молот Божий на протяжении
человеческой жизни дважды не появляется.
В некоторые дома лучше не лезть. Свиньи настороже. Но есть способ
справиться с этой маленькой проблемой. Нужно только все предусмотреть.
Они, чтобы остановка не вызвала подозрений, даже выкосили несколько ярдов.
И сделали хорошее дело - и смогли без помех провести наблюдение за целым
кварталом. Они видели, как люди загружают трайлеры своим барахлом и
уезжают. Бел-Эйр был уже наполовину покинут. Что ж, оставшееся можно будет
без труда слямзить сегодня же ночью. А потом... потом, может быть, удастся
возобновить политическую деятельность. И многие братья получат свой кусок
хлеба, получат не на раз и два - надолго.
Однако... а ведь многие белесые уезжают, очень многие. Богатые
белесые, то-есть люди, понимающие толк в деле. В Городском Совете
атмосфера тоже весьма напряженная. Может быть, столкновение действительно
состоится?
Алим быстро просмотрел стопку прихваченных с крыльца одного из домов
стопку газет и журналов. Он хорошо умел читать. Пусть не сразу, но он
понял, что грозит, а рисунки прояснили все окончательно. На низменностях
оставаться нельзя. Будут волны высотой в тысячу футов! Автор рисунков
обладал немалым воображением. Он нарисовал залитое потоком здание
Городского Совета Лос-Анджелеса. Над поверхностью воды поднималась башня.
Торчали крыши административного корпуса, и здания Городского Суда. Все
находившееся там свиньи мертвы - иного с ними и быть не может. Но,
конечно, Алиму не хотелось бы быть здесь, когда это случиться.
А может ничего и не произойдет, и белесые спокойно вернутся домой.
- То-то они удивятся, - пробормотал Алим.
- А? Кто?
- Белесые. Разве они не удивятся, когда вернутся домой?
- Да уж. Почему ты выбрал именно эти дома? Если б мы облазили самые
богатые дома не только здесь, но и всюду, мы...
- Заткнись.
- Ладно.
- Я хочу, чтобы мы не удалялись друг от друга. Если окажется, что
какой-либо из этих домов битком набит свиньями, мы сможем по рации позвать
на помощь.
- О'кей. Ладно.
Молот божий. Что, если это произойдет на самом деле? Куда тогда
удирать? Не на юг, это уж точно. Политиканы могут кричать о братстве
коричневых и черных, но все это чепуха. Чиканос не любят черных, черные
ненавидят чиканос. В иных местах, чтобы вступить в банду, чиканос нужно
убить чернокожего. У чиканос не жалости к черному, и чем дальше на юг, тем
все хуже и хуже.
- Сегодня ночью нужно взять с собой оружие, - сказал Алим. - Нам
следует хорошо вооружиться.
Гарольд вздрогнул и автомобиль чуть вильнул в сторону.
- Ты полагаешь, что у нас не все пройдет гладко?
- Я просто хочу быть готовым ко всему, - сказал Алим. А если эта
траханая комета... Сегодня ночью и завтра лучше иметь под рукой
огнестрельное оружие и хороший запас боеприпасов. Еще нужно взять с собой
пищу. Нельзя подводить братьев, так что придется все брать на себя.
По крайней мере, если столкновение состоится, она будут во всеоружии.
Патрульный полицейский Эрик Ларсен приехал когда-то в Лос-Анджелес из
Топеки. Он был языковедом (английский язык), и ему мечталось писать
сценарии для кино и телевидения. Но необходимость зарабатывать себе на
жизнь вкупе со случайностью привели его на службу в полицию Бурбанка. Он
сказал себе, что здесь он накопит себе ценнейший опыт. Вспомните, чего
добился Иозеф Вамбаф, а как известно, начинал он в качестве полицейского!
И ведь Эрик мог писать, по крайней мере, его ученая степень
свидетельствовала, что писать он мог.
Когда миновали три года, Эрик так и не продал никому ни одного своего
сценария. Но теперь он мог бы поведать множество историй о необычных,
неподлежащих разглашению случаях. Теперь он немного лучше разбирался как в
человеческой психологии, так и в индустрии развлечений. Он здорово
повзрослел. Эрик жил с женщиной, уже дважды побывавшей замужем. Он
преодолел свое неумение завязывать случайные знакомства с девушками. И в
то же время по прежнему был весьма склонен идеализировать их. Ему было
неприятно видеть юных беглянок из дома, пристающих к прохожим. Он знал,
что жизнь у этих девушек могла бы сложиться иначе.
Еще Эрик научился видеть мир с точки зрения полицейского: всех людей
можно было разделить на три большие группы. Это: полиция, подонки и
обычные люди. Но вот презирать этих самых граждан он еще не научился: по
его мнению, они - эти люди, которых он обязан защищать. Поскольку Эрик не
очень продвинулся в своей полицейской карьере, он относился к выполняемой
им работе серьезно. (Хотя жители Бурбанка об этом и не подозревали). Свою
заработную плату он получает от граждан. Когда нибудь он сам станет одним
из них.
Он было принялся за изучение юридических наук, но поскольку все же
сохранил присущую литераторам объективность, вскоре вынужден был признать,
что повседневной работе они помогают мало. Были люди, которых после
отбытия наказания за совершенное преступление, можно было признать
исправившимися. Таких насчитывалось немного. Большинство преступников
являлись именно преступниками, и лучшее, что можно было с ними сделать,
это отвезти на остров Святого Николая и высадить там на берег. Пусть они,
оставшись в одиночестве, истязают друг друга. Трудность состояла в том,
что никогда нельзя сказать заранее, кто из преступников окончательно
потерян для общества, а кто способен вернуться к нормальной жизни. На эту
тему Эрик часто спорил со своими коллегами. Его товарищи по службе
прозвали его "Профессором" и посмеивались над его литературными амбициями.
Смеялись над ним и из-за дневника, который вел Эрик. Тем не менее Эрик был
в хороших отношениях почти со всеми, и его сержант рекомендовал назначить
Эрика расследователем.
Комета привлекла пристальное внимание Эрика, и он прочел о ней все,
что только мог достать. Сейчас, когда она заняла собой все небо, она уже
вызывала у него чувство восхищения. Завтра она начнет удаляться от Земли.
Вместе со своим напарником Эрик ехал по необычно оживленным улицам
Бурбанка. Всюду кишели люди, тащили из домов вещи и грузили в трайлеры.
Улицы были запружены.
- Когда же эта штука, наконец, уберется куда подальше, - сказал
напарник. Расследователь Гаррис был полицейским от макушек до самых пяток.
Ослепительный свет, сияющий в небесах, явился для него лишь добавочной
проблемой. Если это действительно интересно, то Гаррис посмотрит на комету
в кино - после того, как она уйдет с земного неба. А сейчас комета сидела
у него в печенках.
- Автомобиль номер сорок шесть. Координаты: Аламонт восемь - девять -
семь - шесть. Женщина. Соседка, живущая ниже, сообщила, что слышала крики
в квартире, расположенной над ее квартирой. Руководствуйтесь планом "три".
- Принято, - сказал в микрофон Эрик. Гаррис уже ввел машину в крутой
поворот.
- Это не семейная ссора, - сказал Гаррис. - По этому адресу квартиры
для одиноких. Вероятно, какой-нибудь парень не может добиться взаимности.
Автомобиль резко остановился перед домом, где сдавались в наем
квартиры. Дом был большой, разукрашенный, с плавательным бассейном и
сауной. По обеим сторонам парадного подъезда росли каучуковые деревья. За
стеклянной, ведущей в холл дверью стояла девушка в тонком халатике поверх
ночной рубашки из голубого шелка. Вид у девушки был испуганный.
- Это в триста четырнадцатой, - сказала она. - Это ужасно! Она так
кричала, звала на помощь...
Расследователь Гаррис остановился, чтобы взглянуть на почтовый ящик
квартиры 314. "Коллин Дарси". Вытаскивая на ходу фонарь, он кинулся вверх
по лестнице.
Квартиры третьего этажа, имеющие четные номера - вход со внутреннего
коридора. Эрик припомнил, как выглядит это здание с другой стороны. Там у
каждой квартиры - маленькие балкончики, прикрытые занавесками, чтобы не
было видно с улицы. Вероятно на этих балкончика девушкам хорошо принимать
солнечные ванны. Холл был недавно окрашен, и общее впечатление было, что
этот дом был хорошо приспособлен для юных, не имеющих семьи, девушек.
Разумеется, лучшие квартиры были расположены на другой стороне здания,
окна тех квартир выходят на бассейн.
В холле было тихо. Из-за двери квартиры номер 314 не доносилось не
звука.
- Что теперь? - спросил Эрик.
Гаррис пожал плечами, затем сильно постучал в дверь. Ответа не
последовало. Гаррис постучал снова.
- Полиция, - сказал он. - Вы здесь, мисс Дарси?
Опять никакого ответа. Девушка, позвонившая в полицию, уже
поднималась по лестнице. Подошла, встала за спинами полицейских.
- Вы уверены, что она там? - спросил Эрик.
- Да! Она кричала!
- Где управляющий?
