ИЮНЬ: ТРИ
Тогда, находящиеся в Иудее, да бегут в горы.
Матфей. 24.
Секретарша была новая. Поэтому она не пустила Гарви на третий этаж
здания Городского Совета Лос-Анджелеса, туда, где апартаменты начальства.
Гарви не возражал. Другие тоже ждут, а что команда его в ближайшие
несколько минут не появится - это уж точно. Гарви пришел слишком рано.
Гарви сел и занялся своей любимой игрой: принялся разглядывать
окружающих. С большинством из них все было ясно. Торговцы, политиканы... -
все собрались здесь, чтобы повидаться с одним из заместителей мэра или с
кем либо из его высокопоставленных помощников. Одна девушка отличалась от
прочих. Ей было что-нибудь лет двадцать, и Гарви не мог бы сказать -
больше двадцати или меньше. На ней были джинсы и цветастая блузка - не
слишком дорогие, не слишком дешевые. Она, не скрываясь, рассматривала
Гарви, и не смутилась, не потупила глаз, когда он остановил на ней взгляд.
Гарви пожал плечами и, перейдя все помещение, сел с ней рядом.
- Что такого интересного нашли вы во мне? - спросил он.
- Я вас узнала. Вы работаете на телевидении, делаете документальные
фильмы. Сейчас я припомню, как вас зовут.
- Прекрасно, - сказал Гарви.
Она отвела взгляд в сторону. Потом снова взглянула на него. Чуть
улыбнулась.
- Ладно. Так как вас зовут?
- Сперва назовите свое имя.
- Мэйб Бишоп, выговор у нее был явно местный.
Гарви порылся в памяти.
- Ага. Народное лобби.
- Верно, - выражение ее лица не изменилось, что было странно. Средний
человек, человек из толпы, должен быть польщен, если окажется, что
известен на всю страну и документалист запомнил ее имя. Гарви еще
продолжал удивляться, когда она сказала:
- Вы еще не представились мне.
- Гарви Рэнделл.
- Теперь моя очередь сказать "ага". Вы делаете фильмы о кометах.
- Правильно. Как они вам нравятся?
- Они ужасны. Представляют собой опасность. Глупы.
- Вы говорите без обиняков. Разрешите узнать, почему у вас сложилось
такое мнение? - спросил Гарви.
- Пожалуйста. Вы отнимаете у пятидесяти миллионов полу умных
последние остатки разума...
- Я не...
- Они будут перепуганы до смерти, а бояться следует не этой проклятой
кометы! Кометы! Знамение небес! Предвестники бедствий! Средневековая чушь
- и это в то время, когда именно здесь, на Земле, существует достаточно
причин для тревоги, - она говорила в полный голос, с горечью.
- А чего же надо бояться? - с суфлерской интонацией спросил Гарви. На
самом деле ему вовсе не нужен был ее ответ и, задавая вопрос, он мысленно
уже обругал сам себя. Сработала, действующая автоматически, репортерская
привычка. И беда в том, что он заранее наверняка знал, что она ответит.
Она и ответила.
- Пугает следующее: космические корабли, эти консервные банки,
разрушительно действуют на атмосферу, уничтожающие озон, что ведет к
развитию раковых заболеваний. Новый ядерно-силовой центр в долине
Сан-Иоаквин, из-за него возникает радиоактивная пустыня - вокруг будет
радиоактивная пустыня, на ближайшие полмиллиона лет! Огромные Кадиллаки и
Линкольны сжигают миллионы и миллионы тонн бензина. Вот что требует
внимания, вот с чем необходимо что-то делать, вот чего следует бояться. А
вместо этого люди зарываются в подземные убежища: они бояться кометы!
- Вы во многом правы, - сказал Рэнделл. - Но даже если я, скажем, и
не думал обо всем этом, тем не менее...
- Ах, вы не думали? А кто будет думать? - резко спросила она. В
голосе ее звучали ненависть и готовность продолжать атаку.
Я, я, подумал Гарви. Иногда ему хотелось взять свою репортерскую
объективность, присущую асу от телевидения, и, скатав поплотнее, засунуть
куда по далее - так, чтобы и не достать обратно.
- Вот что я вам скажу, - заявил Гарви. - Люди - и не дураки - сжигают
бензин (а машины у них действительно большие и комфортабельные) потому,
что пока не хватает электрической энергии, необходимой для автомашин,
работающих не на бензине, а на электричестве. Но люди не могут получить
достаточно электроэнергии, потому что уже в зубах навязла чушь о том, что
старые источники энергии лучше, но старые источники энергии истощаются, а
проклятое дурачье мешает постройке новых ядерных электроцентров, с помощью
которых на удастся выбраться из тупика. - Гарви встал. - И если я еще
когда либо услышу слова "консервные банки" или "озон", я разыщу вас, где
бы вы не спрятались и просто таки уничтожу вас.
- Чего?!
Гарви, не отвечая, встал, вернулся к секретарше.
- Пожалуйста, сообщите Джонни Киму, что Гарви Рэнделл уже здесь, -
сказал он, и голос его звучал повелительно. Секретарша с тревогой глянула
на него и потянулась к интерьеру.
За спиной Гарви что-то несвязанно шипела Мэйб Бишоп - шипение это
доставило Гарви большое удовольствие. Он подошел к двери, ведущей в
начальственные апартаменты. Ждал. Через секунду раздался гудок. "Входите,
мистер Рэнделл, - сказала секретарша. - Извините, что я заставила вас
ждать..."
- Все нормально, - сказал Гарви. За дверью был длинный зал, по обе
стороны его - кабинеты. Из одного из кабинетов вышел восточного вида
человек неопределенного возраста, что-нибудь между тридцатью и сорока.
- Привет, Гарви. Долго ли эта дура заставила вас ждать?
- Не долго. Как поживаете, Джонни?
- Хорошо. Мэр на совещании - затянулось. Обсуждают проблемы развития
города. Не возражаете, если подождете немного?
- Не возражаю... но скоро явится моя команда.
- Знаю, они скоро приедут, - сказал Джон Ким. Он был пресс-секретарем
Бентли Аллена, кроме того, составителем его речей, а нередко и
политическим советником. Гарви знал, что при желании Ким мог бы
перебраться в Сакраменто или Вашингтон. Вероятно, если он останется с
Бентли Алленом, то все равно окажется в одной из этих столиц. - Я
распорядился, чтобы когда они появятся, их сразу пропустили. И проводили к
служебному эскалатору.
- Спасибо, - сказал Гарви. - Они это оценят.
- Ха. Совещание заканчивается. Пока ваши люди не прибыли, пойдемте,
переговорите с шефом, - и Ким повел Гарви вглубь зала.
Два кабинета. Один большой, уставленный дорогой мебелью и застеленный
толстыми коврами. Со стен свисали знамена, повсюду памятные подарки,
почетные значки, какие-то грамоты в рамках. Позади этого богато
украшенного официального кабинета располагался второй, гораздо меньшего
размера. Но письменный стол в этом маленьком кабинете был даже больше. На
столе высокими кучами громоздились бумаги, доклады, книги, памятные и
докладные записки, перфокарты "Ай-Би-Эм". На обложке некоторых докладных
записок были вытеснены большие красные звезды. На некоторых по две красные
звезды, на одной - три. Когда вошли Ким и Гарви Рэнделл, мэр как раз
принялся за работу над этой запиской.
Мэр читал эту докладную записку, а Гарви думал. Он думал о том, что
смотрится мэр хорошо. Второй чернокожий мэр Лос-Анджелеса. Он - из породы
выигрывающих. Высокий, сильный, и одет как одеваются богатые юристы - он и
был юристом до того как занялся политикой. Заметно было, что он человек
смешанной крови, и еще было заметно, что он человек воспитанный - заметно
по тому, что он не скрывал этого. Бентли Аллен никогда не разговаривал
свысока. Он вполне мог бы обойтись без политической деятельности:
фактически политика, видимо означала для него отпуск. Отдых от
преподавательской работы в одном богатом частном университете.
- Документальный фильм, мистер Рэнделл? - спросил Бентли Аллен.
Поставил свои инициалы на докладной записке и положил ее в ящик для
исходящих.
- Нет, сэр, - ответил Джонни Ким. - На этот раз ежевечерние новости.
- Тогда чем я сегодня могу быть для вас полезным? - спросил мэр.
- Да, сейчас мы не будем снимать документальный фильм, - сказал Гарви
Рэнделл. - Но интервью с вами будут транслировать все телесети. Все. Как
готовится руководство нашего города ко дню, когда Хамнер-Браун _н_е
столкнется с Землей?
- Все телесети? - спросил Джонни Ким.
- Да.
- Не было ли оказано здесь небольшое давление? - спросил Ким. -
Скажем, из не совсем белого дома, расположенного на Пенсильвания Авеню?
- Возможно, - сознался Гарви.
- Наш Главный начальник хочет, чтобы ему подыграли в лад, - сказал
мэр. - В день, когда произойдет встреча с порцией мороженного, будьте
спокойны и сохраняйте хладнокровие.
- А произойдет это во вторник на следующей неделе, - автоматически
отозвался Гарви. - Да, сэр...
- А что, если я начну паниковать? - спросил мэр Аллен. Глаза его
блестели: он развлекался. - Или заявлю: "Братья, вот ваш шанс! Уничтожайте
белых! Хватайте, что можете, наступит и на вашей улице праздник!" А?
- Ах, черт возьми! - сказал Гарви. - Я считал, что каждому лестно,
если его покажут в передаче, которая будет транслироваться на всю страну.
- А у вас самого никогда не бывало подобных побуждений? - спросил
Бентли Аллен. - Видите ли, иногда возникаю непреодолимые желания, которые,
если поддаться им, могут в корне изменить всю вашу жизнь. Например,
желание облить платье жены декана мартини. Могу добавить, однажды я так и
сделал. Уверяю вас, что сделал я это нечаянно, по чистой случайности, но
сами видите, что мне пришлось сменить работу.
Гарви поднял встревоженный взгляд и мэр Аллен широко ухмыльнулся: -
Не беспокойтесь, мистер Рэнделл. Моя теперешняя работа мне очень нравится.
Как и понравилось бы работа в каком-нибудь более солидном учреждении - из
тех, что расположены далее к востоку... - последние слова он произнес в
растяжку. Не являлось тайной, что Бентли Аллен был бы не прочь стать
первым президентом Америки с черным цветом кожи. Некоторые серьезные
политики говорили, что лет через десять, десять с небольшим, так и будет.
- Я буду паинькой, - сказал мэр Аллен. - Я скажу народу, что, как мы
ожидаем, в этот день все служащие будут на своих местах. Что я и сам буду
на своем рабочем месте... ну, на самом деле я буду здесь, но я скажу, что
буду там, - ткнув пальцем в сторону большого кабинета, добавил он. - Я
надеюсь, что все мои сотрудники высокого ранга тоже будут паиньками.
Правда, я, видимо, умолчу, что у меня есть цветной телевизор, который я и
буду смотреть. Потому что - да провались я на этом месте, если собираюсь
упустить подобное зрелище.
- Работа будет идти как обычно, и время на световые зрелища тратиться
не будет, - сказал Гарви.
Мэр кивнул: - Разумеется. - Лицо его сделалось серьезным: - Между
нами говоря, я несколько встревожен. Слишком много людей собирается
покинуть город. Вам известно, что почти все трайлеры - из тех, что сдаются
на прокат - уже разобраны? В течении недели. Более того, мы получили массу
заявлений об отпуске от служащих полиции и пожарной охраны. Разумеется,
эти прошения остались без удовлетворения. На день падения Порции
Мороженного все отпуска отменяются.
- Боитесь, что начнутся грабежи? - спросил Гарви.
- Если и боюсь, то не настолько, чтобы объявить об этом во
всеуслышание. Но вам могу сказать: да, - сказал мэр Аллен. - Все дома,
оставленные без присмотра своими хозяевами, подвергаются опасности
ограбления. Но с этой проблемой мы управимся... Если ваши люди уже пришли,
давайте начнем. Через полчаса у меня совещание с начальником управления
гражданской гвардии.
