менее опасными, а мы продолжали наблюдения.
На протяжении нескольких столетий вы шесть раз атаковали населенные
людьми планеты. Шесть раз вы были побеждены, каждый раз теряя по две трети
мужского населения. Нужно ли говорится как это характеризовало вашу
разумность? Во всяком случае, вам никогда не грозило полное уничтожение.
Война не убивала ваших самок, и вид достаточно быстро восстанавливался. Вы
просто шаг за шагом теряли огромную империю, чье создание заняло у вас
несколько тысяч лет. В конце концов мы поняли, что вы развиваетесь с
устрашающей скоростью.
- Развиваемся?
Несс фыркнул что-то на Языке Героев. Луис даже подскочил от
удивления: он не предполагал, что гортани кукольника могут и это.
- Да, ты сказал именно так, - согласился Говорящий с Животными. - Не
знаю только, как я должен это понимать.
- Эволюция зависит от выживания наиболее приспособленных. Много ваших
столетий наиболее приспособленными среди вас были те, кому удавалось
избежать столкновений с людьми. Результаты очевидны. Уже почти двести
ваших лет между вами и людьми царит мир.
- Эта война не имела бы смысла! Мы не смогли бы ее выиграть!
- Однако это не удержало ваших предков.
Говорящий с Животными глотнул горячего бурбона. Его хвост, голый и
розовый, как у крысы, нервно колотил по полу.
- Вы были разбиты, - продолжал кукольник. - Все живущие сейчас кзины
являются потомками тех, кто сумел избежать участия в войне. Некоторые
среди вас считают даже, что теперь кзины обладают достаточно большим
запасом разумности, выдержки и хороших манер, чтобы мирно сосуществовать с
другими расами.
- И потому ты ставишь на кон свою жизнь и рискуешь отправиться в
путешествие в обществе кзина.
- Именно, - подтвердил Несс и затрясся всем телом. - Но есть и другие
причины. Если моя храбрость окажется полезной, а путешествие принесет
выгоду моему виду, я смогу получить разрешение иметь потомство.
- Трудно поставить это в ряд других причин, - заметил Луис.
- Есть еще одна причина взять с собой кзина. Мы окажемся в чуждом
окружении, полном неизвестных опасностей. Кто защитит меня? Кто подходит
для этого лучше кзина?
- Защищать кукольника?
- Это звучит странно?
- Еще как, - сказал Говорящий с Животными. - Кроме того, это,
соответствует моему чувству юмора. Ну, а он? Луис Ву?
- Сотрудничество с людьми для нас оказалось очень выгодным, поэтому
вполне понятно, что мы решились по крайней мере на одного человека. Луис
Гридли Ву с его беззаботным и сумасшедшим образом жизни - особь с огромным
потенциалом выживания.
- Именно - беззаботный и сумасшедший. Он вызвал меня на поединок.
- Если бы не вмешательство Хррота, ты принял бы этот вызов? Нанес бы
ему вред?
- Чтобы сразу же отправиться домой за провоцирование серьезного
дипломатического инцидента? Но дело ведь не в этом, правда?
- Может, именно в этом. Луис жив, а ты убедился, что не можешь
запугать его. Надеюсь, ты понимаешь, что из этого следует?
Луис хранил вежливое молчание: если кукольник хочет представить его
хладнокровным игроком, он не имеет ничего против.
- Ты объяснил свои мотивы, - сказал Говорящий с Животными. - Теперь
поговорим о моих. Что ты можешь предложить мне за участие в твоей
экспедиции?
И начался торг.
Для кукольников гиперпространственный привод типа Квантум_II
представлял огромную ценность. Благодаря ему космический корабль мог
преодолевать световой год за минуту и пятнадцать секунд, тогда как обычно
на это уходило три дня. Но обычный корабль мог брать на борт какой-нибудь
груз.
- Мы установили двигатель в корпусе "Дженерал Продактс" номер четыре,
самом большом, какой вообще производится. Когда наши ученые и инженеры
закончили работу, оказалось, что почти весь корпус забит машинами, поэтому
нам будет немного тесно.
- Экспериментальная модель, - буркнул кзин. - А как ее испытывали?
- Корабль совершил путешествие до ядра Галактики и обратно.
Это был единственный в своем роде полет. Кукольники не могли детально
изучить корабль сами и не могли найти никого, кто сделал бы это, поскольку
находились в миграции.
Корабль не нес на борту практически никакого груза, хотя корпус его
был более мили в диаметре. Более того, уменьшение скорости кончалось
немедленным возвращением в нормальное космическое пространство.
- Нам он уже не нужен, - говорил Несс, - зато вам может пригодиться.
Мы отдадим его экипажу вместе со всеми необходимыми планами. Вы,
несомненно, сможете внести в него множество усовершенствований.
- За такое я наверняка получил бы имя, - заметил кзин. - Собственное
имя. Я должен посмотреть этот корабль в деле.
- Ты можешь сам полететь на нем.
- За такой корабль сам Патриарх дал бы мне имя. В этом я уверен.
Какое бы я выбрал? Может... - Кзин что-то очень громко фыркнул.
Кукольник ответил ему на том же языке.
Луис нетерпеливо дернулся. Он не мог принять участие в разговоре на
Языке Героев и уже хотел оставить их одних, но тут вспомнил о таинственной
голографии. Он вынул ее из кармана и бросил кзину.
Говорящий с Животными подхватил ее, осторожно взял двумя пальцами и
рассмотрел против света.
- Похоже на звезду, окруженную каким-то кольцом, - сказал он после
паузы. - А что это на самом деле?
- Это связано с целью нашего путешествия, - ответил кукольник. -
Ничего больше я пока сказать не могу.
- Какой скрытный! Когда мы отправимся?
- Думаю, что это вопрос считанных дней. Мои агенты непрерывно ищут
четвертого члена экипажа.
- Значит, нам остается только ждать. Луис, можем мы присоединиться к
твоим гостям?
Луис встал и потянулся.
- Разумеется. Пусть немного подрожат. Говорящий, прежде чем мы туда
пойдем, я хочу кое-что предложить. Не принимай это за попытку оскорбить
тебя. Но...
Прием разделился на несколько групп: одни смотрели стереовизор,
другие играли в бридж и покер, третьи занимались любовью парами или
большими группами, четвертые рассказывали истории, а пятые пали жертвами
питья и закусок. Довольно много этих "пятых" лежало на газоне, нежась в
рассветных лучах. Неподалеку от них расположились Несс, Говорящий с
Животными, Луис Ву, Тила Браун и работающий на максимальной скорости
самодвижущийся бар..
Сам газон был ухожен в лучших британских традициях: его подсеивали и
подстригали по крайней мере пятьсот лет кряду. В конце этого пятисотлетия
разразился биржевой крах; в результате Луис Ву стал обладателем солидной
суммы, а некая аристократическая семья - наоборот, разорилась. Трава была
зеленая и блестящая; настоящая, разумеется. Никто и никогда не рылся в ее
генах в поисках сомнительных соединений. У подножия травянистого склона
был теннисный корт, по нему взад-вперед бегали маленькие фигурки,
энергично размахивая ракетками.
- Спорт - это великолепно, - лениво заметил Луис Ву. - Я мог бы
сидеть и смотреть на них хоть целый день.
Смех Тилы немного удивил его. Он подумал о миллионах шуток, которые
она никогда не слышала и не услышит, ибо их уже все позабыли, а из тех,
что помнил Луис, по крайней мере 99% были с длинной бородой. Прошлое и
современность стыкуются редко.
Луис лежал на траве, положив голову на колени Тилы. Бар наклонился
над ними, чтобы он мог дотянуться до клавиатуры, не поднимаясь; он заказал
две порции моха, схватил бокалы и вручил один из них Тиле.
- Ты напоминаешь мне девушку, которую я когда-то знал, - сказал он. -
Ты слышала о Пауле Черенков?
- Это художница? Из Бостона?
- Да. Теперь она уже отошла от дел.
- Это моя пра-пра-прабабка. Когда-то я даже была у нее.
- Когда-то из-за нее мое сердце бесилось. Ты могла бы быть ее
сестрой.
Смех Тилы приятной дрожью отозвался в позвоночнике Луиса.
- Обещаю, что с моей стороны тебе ничего такого не грозит, конечно,
если ты объяснишь, что это такое.
Луис задумался. Выражение было его собственным, придуманным для того,
чтобы выразить неописуемое состояние, в котором он тогда находился. Он не
часто пользовался им, и ему никогда не приходилось его объяснять. Люди,
как правило, понимали, что это значит.
Было спокойное, нежное утро. Если бы он теперь лег, то спал бы часов
двадцать: усталость давала себя знать. В объятиях Тилы ему было хорошо и
удобно. Половину гостей Луиса составляли женщины, большинство из них
когда-то были его женами или любовницами. В начале приема он отмечал свой
юбилей, уединяясь по очереди с тремя женщинами, которые когда-то были для
него очень важны, а он для них.
С тремя или четырьмя? Нет, с тремя. Все указывало на то, что он стал
неподвластен бешенству сердца. Двести лет оставили на нем слишком много
шрамов. А теперь он лежал головой на коленях у женщины, до боли похожей на
Паулу Черенков.
- Я любил ее, - сказал он. - Мы были знакомы много лет, часто
встречались, а потом однажды вечером начали о чем-то говорить, и я вдруг
влюбился. Я думал, что она тоже меня любит. В ту ночь мы не легли в
постель. Я спросил ее, не хочет ли она выйти за меня замуж. Она ответила,
что нет. Тогда ее занимала карьера. "На такие вещи у меня просто нет
времени", - сказала она. И все же мы решили вместе поехать в Амазонский
Народный Парк, - устроить что-то вроде медового месяца. Следующая неделя
была настоящими качелями настроений. Я купил билеты и забронировал номера
в отелях. Ты когда-нибудь любила человека, точно зная, что недостойна его?
- Нет.
- Я был тогда молод. Два дня я убеждал себя, что все-таки достоин
Паулы Черенков. Наконец, мне это удалось, а она вдруг объявила, что не
поедет. Не помню уже, почему. Во всяком случае, причина была. В ту же
неделю мы еще несколько раз обедали вместе. Ничего не происходило. Я
старался не быть навязчивым, и думаю, она даже не догадывалась, чего мне
это стоило. Я все время то взмывал вверх, то летел вниз. А потом все стало
ясно. Она сказала, что не любит меня, что нам было хорошо вместе и что мы
должны остаться хорошими друзьями. Я был не в ее вкусе. Я думал, что мы
любим друг друга. Может, и она так думала; по крайней мере, с неделю. Нет,
она не была жестокой - просто она понятия не имела, что происходит.
- А как же с этим бешенством?
Луис поднял взгляд на Тилу Браун. Серебряные глаза ответили ему
зеркальным взглядом, и Луис понял, что она ничего не поняла.
Ему часто приходилось иметь дело с чужаками. Интуитивно, а может
быть, благодаря большому опыту, он чувствовал, когда то или иное понятие
было слишком чужим, чтобы его можно было уразуметь. Здесь он имел дело с
такой же непреодолимой пропастью.
Какая же бездна отделяла Луиса Ву от двадцатилетней девушки! Неужели
он действительно так постарел? А если так оно и есть, то остался ли он еще
человеком?
Тила все смотрела на него, ожидая, когда ее просветят.
- Ненис! - выругался Луис и вскочил на ноги. Комочки земли скатились
по его одежде и упали на траву.
Несс разглагольствовал об этике. Он на мгновение прервался (на
мгновение в буквальном смысле, так как тут же заговорил другой головой к
восторгу слушателей), чтобы ответить на вопрос Луиса. Нет, о результатах
поисков четвертого члена экипажа не было никаких донесений.
Говорящий с Животными, окруженный толпой поклонников, разлегся на
траве, как оранжевая гора. Две женщины осторожно чесали ему за ушами. Это
были особые уши, их можно было развернуть как китайские зонтики или плотно
прижать к голове. Сейчас они стояли торчком, и Луис отчетливо видел
