ровной черной полосой. Но это не могло быть солнцем. Частично скрытая за
ним, четко отделяясь от черного фона, виднелась полоса необычайно чистой
голубизны. Полоса была идеально ровной, с острыми краями из твердого
материала, явно искусственной и более широкой, чем белый кружок.
- Похоже на звезду, окруженную обручем, - сказал Луис. - Что это,
собственно, такое?
- Можешь оставить это себе, если хочешь. Теперь я могу открыть тебе
причину, по которой затащил тебя сюда. Я предлагаю создать
исследовательский отряд, состоящий из четырех членов, включая тебя и меня.
- И что мы будем исследовать?
- Этого я пока сказать не могу.
- Не шути. Нужно быть идиотом, чтобы решиться на то, о чем ничего не
знаешь.
- Всего наилучшего по случаю двухсотого дня рождения, - сказал
кукольник.
- Спасибо, - ответил несколько удивленный Луис.
- Почему ты ушел со своего приема?
- Это не твое дело.
- Мое. Прости меня, Луис Ву. Почему ты ушел со своего приема?
- Я просто подумал, что двадцать четыре часа - маловато, чтобы как
следует отметить двухсотый день рождения. Вот я и продлил себе этот день,
убегая от полуночи. Как чужак, ты не в состоянии это понять.
- Ты был упоен радостью этого дня?
- Ну, не совсем. Пожалуй, нет... Даже наверняка. Хотя сам прием был
очень хорош.
Начался он вчера, сразу после полуночи. Почему бы и нет? Его друзья
были раскиданы по всем часовым поясам, и не было никаких причин терять
хотя бы одну-единственную минуту. По всему дому были расставлены
мини-спальни для короткого, но глубокого сна. Тех, кто не хотел терять
время на сон, ждали возбуждающие средства, одни - с интересным побочным
действием, другие - без.
На прием явились и те, кого Луис не видел самое малое сто лет, и те,
с кем он виделся ежедневно. Некоторые из них когда-то, очень давно, были
его смертельными врагами. Были женщины, которых он никак не мог вспомнить
и удивлялся теперь, сколько раз за эти годы у него менялся вкус.
Как и следовало ожидать, одно представление гостей заняло несколько
часов. Ох, уж этот список фамилий, и все нужно было запомнить. Слишком
много друзей стали совершенно чужими.
За несколько минут до новой полуночи Луис Ву вошел в трансферную
кабину, набрал код и исчез.
- Мне стало смертельно скучно, - признался он. - "...Луис, расскажи
нам о своем последнем Отрыве!", "Как ты можешь быть так одинок, Луис?",
"Как хорошо, что ты пригласил тринокского посла", "Мы так долго тебя не
видели, Луис!", "Эй, Луис, знаешь сколько нужно джинксов, чтобы покрасить
небоскреб?", "Ну, сколько?", "Что сколько?", "Этих джинксов", "А-а... Трое
поливают краской, а двое двигают небоскреб". Я слышал эту шутку еще в
детском саду. Все то, что было в моей жизни, все старые шутки, все
одновременно - в одном, большом доме... Я не мог это выдержать.
- Ты беспокойный человек, Луис Ву. Ведь это ты придумал Отрывы,
правда?
- Не помню. Знаю только, что они быстро распространились. Теперь так
делает большинство моих знакомых.
- Но не так часто, как ты. Примерно через каждые сорок лет тебе
надоедает общество людей. Тогда ты покидаешь их мир и мчишься к границе
известного космоса. Ты летишь один, в маленьком корабле, до тех пор, пока
не почувствуешь потребности в чьем-нибудь обществе. Из последнего,
четвертого Отрыва ты вернулся двадцать лет назад. Ты беспокоен, Луис Ву.
На каждой из планет обжитого людьми космоса ты жил достаточно долго, чтобы
тебя принимали за туземца. Сегодня ты ушел со своего приема. Тебя снова
мучает беспокойство?
- Это мое личное дело, не так ли?
- Да. А мое дело - вербовка. Ты подходишь для моего
исследовательского отряда. Ты можешь рисковать, но сначала все детально
рассчитываешь. Не боишься оставаться один на один с собой. Ты достаточно
рассудителен и хитер, чтобы жить и после двухсот лет. Поскольку ты всегда
заботился о своем теле, в физическом смысле тебе не больше двадцати лет.
И наконец - это, пожалуй, самое главное - ты любишь общество чужаков.
- Это правда, - признал Луис. Он знал нескольких ксенофобов и считал
их полными идиотами. Жизнь была бы скучна, если бы вокруг были одни люди.
- Но ты не хочешь принимать решение втемную. Луис, разве тебе мало
того, что я, кукольник, буду с тобой? Всего, чего ты мог бы опасаться, я
буду опасаться с удвоенной силой и гораздо раньше... Разумная осторожность
моей расы стала поговоркой во всей галактике.
- Верно, - согласился Луис. Честно говоря, он уже проглотил приманку.
Соединенные вместе ксенофилия, внутреннее беспокойство и любопытство
победили: куда бы ни отправлялся кукольник, Луис решил быть с ним. Но он
хотел знать больше.
Его позиция в этом торге была великолепна. Сам чужак наверняка не
выбрал бы такой комнаты. Это совершенно обычное с человеческой точки
зрения помещение явно специально подготовили для вербовки.
- Ты не хочешь говорить, что собираешься исследовать - сказал Луис. -
Может, по крайней мере, скажешь, где это находится?
- В двухстах световых годах отсюда, в направлении Малого Магелланова
Облака.
- Путешествие с гиперпространственным двигателем займет два года.
- Нет. У нас есть корабль, который полетит быстрее. Он преодолевает
световой год за минуту с четвертью.
Луис открыл рот, но не сумел издать ни звука. Минута и пятнадцать
секунд?
- Это не должно удивлять тебя, Луис Ву. Как бы иначе мы могли послать
в ядро Галактики разведчика, который доложил о цепной реакции? Ты должен
был догадаться о таком корабле. Если моя миссия закончится успехом, я
отдам этот корабль экипажу, отдам вместе с планами, которые позволят
построить много таких кораблей. Этот корабль будет твоей... платой,
вознаграждением - назови это как хочешь... Ты увидишь его, когда мы
догоним миграцию кукольников. Там же ты узнаешь, что является целью нашей
экспедиции.
"Когда догоним миграцию кукольников..."
- Хорошо, я готов, - сказал Луис Ву. Увидеть миграцию целой расы!
Огромные корабли, несущие на своих палубах сотни миллионов кукольников,
целые экологические системы...
- Хорошо. - Кукольник встал. - Наш экипаж будет состоять из четырех
членов. Сейчас мы идем за третьим, - и он направился в трансферную кабину.
Луис спрятал таинственную голограмму в карман и пошел за ним. В
кабине он попытался прочесть код, который набрал кукольник, но тот сделал
это так быстро, что человек ничего не заметил.
Луис Ву вышел из кабины вслед за кукольником и оказался в полумраке
роскошного ресторана. Он узнал его по черно-золотому декору и совершенно
неэкономичной, если говорить об использовании площади, расстановке
столиков. "Малютка" в Нью-Йорке.
Появление кукольника было встречено недоверчивым шепотом.
Робот-метрдотель, которого ничем нельзя было пронять, пригласил их к
столу. Вместо одного из стульев принесли большую прямоугольную подушку, и
на нее уселся кукольник.
- Тебя здесь ждали, - скорее констатировал, чем спросил Луис Ву.
- Да, я заказал столик заранее. Они хорошо умеют обслуживать чужаков.
Только теперь Луис заметил, что кукольник был не единственным
представителем чужой расы: за соседним столиком сидели четверо кзинов, а в
другом конце зала сидел кдалтино. В этом не было ничего удивительного,
если принять во внимание близость здания Объединенных Наций. Луис заказал
себе кислую текилу и, как только ее принесли, занялся ею.
- Это была хорошая мысль, - сказал он. - Я умираю от голода.
- Мы здесь не для того, чтобы есть. Нам нужно найти третьего члена
экипажа.
- Здесь? В ресторане?
Кукольник повысил голос, чтобы ответить, но то, что он сказал, вовсе
не было ответом.
- Ты никогда не видел моего кзина? Его зовут Кхула-Ррит. Я держу его
дома. Очень забавная зверушка.
Луис едва не захлебнулся текилой. За столиком позади кукольника
каждая из четырех гор оранжевого меха была огромным живым кзином. Теперь
все четверо обнажили свои острые, как стилеты, зубы и смотрели в их
сторону. Выглядело это так, будто они смеются, но у кзина такая гримаса
означает отнюдь не смех: фамилию Ррит носили члены семьи Патриарха Кзинов.
"Впрочем, - подумал Луис, которому удалось, наконец, справиться с
несчастной текилой, - оскорбление и так было смертельным, а съеденным
можно быть только один раз".
Ближайший к ним кзин поднялся. Густой оранжевый мех - только вокруг
глаз были черные пятна - покрывал существо, которое можно было принять за
толстого кота, если бы оно не было восьми футов роста. Вместо жира везде
бугрились мышцы, странно расположенные вокруг не менее странного скелета.
Похожие на черные перчатки ладони переходили в мощные когти. Пятьсот
фунтов разумной хищной плоти нависли над кукольником и спросили:
- Скажи, почему ты решил, что можно оскорбить Патриарха Кзинов и жить
дальше?
Кукольник ответил сразу, и в голосе его не было заметно ни малейшей
дрожи.
- Это именно я на планете Беты Лиры пнул кзина по имени Хафт-Капитан
в живот и сломал ему три слоя внутреннего скелета. Мне нужен храбрый кзин.
- Говори дальше, - сказал черноглазый кзин. Несмотря на строение губ,
его интерволд был безупречен. В голосе не было слышно ярости, которую он,
несомненно, испытывал.
Для постороннего наблюдателя кзин и кукольник могли разговаривать,
например, о погоде.
Однако еда, от которой оторвался кзин, состояла из одного красного,
дымящегося мяса, подогретого перед подачей до температуры тела. Остальные
кзины все это время широко улыбались.
- Этот человек и я, - продолжал кукольник, - будем изучать место,
какое не снилось еще ни одному кзину. Для этого нам потребуется кзин.
Осмелится ли кзин пойти туда, куда поведет кукольник?
- Говорят, что кукольники травоядные и всегда скорее бегут от борьбы,
чем принимают ее.
- Ты можешь судить об этом сам. Твоей платой, если останешься в
живых, будут планы космического корабля плюс сам корабль. Плюс премия за
риск.
Кукольник делал все, чтобы еще больше осложнить положение. Кзину не
предлагают премию за риск. Кзин ничего не боится, он просто не замечает
опасности.
Однако кзин сказал только одно слово:
- Согласен.
Трое его соотечественников что-то фыркнули ему, и кзин фыркнул им в
ответ.
Когда говорит один кзин на своем родном языке, это звучит так, словно
дерется стая котов. Четверо кзинов, ведущие оживленную дискуссию,
напоминали целую кошачью войну с использованием ядерного оружия.
В ресторане немедленно включили глушители, но все равно спор чужаков
был слышен.
Луис заказал очередную порцию. Судя по тому, что он знал о кзинах,
эти четверо прошли специальную психологическую подготовку, поскольку
кукольник был еще жив.
Наконец, спор окончился, и кзины повернулись к ним. Тот, с черными
пятнами вокруг глаз, спросил:
- Как тебя зовут?
- Здесь я ношу человеческое имя Несс, - ответил кукольник. - На самом
же деле меня зовут... - и тут из обоих ртов кукольника полились
музыкальные звуки.
- Хорошо, Несс. Знай же, что мы вчетвером представляем кзинов на
Земле. Это Харш, это Фтансс, а тот, с желтыми кольцами - Хррот. Я, как их
помощник и кзин низкого рода, не имею имени. По моему занятию меня
называют Говорящий с Животными.
Луис скрипнул зубами от ярости.
- Проблема заключается в том, что мы нужны здесь.
Сложные переговоры... впрочем, вас это не касается. Было решено, что
без меня здесь вполне обойдутся. Если этот твой корабль действительно
