соседей и, наконец, на толпу. Если даже они были удивлены, то хорошо
скрывали это. Луис тоже не ударил в грязь лицом: он скрыл разочарование
такой слабой реакцией и направил лазер вверх.
Целью он выбрал маленькую резную фигурку, выступающую за край крыши
башни. Луис передвинул регулятор, и фигурка осветилась белым светом. Луч
сузился до тонкой зеленой линии, и на животе статуэтки появился огненный
пупок.
Луис ждал восторженных возгласов.
- Ты сражаешься светом, - сказал мужчина с татуировкой на руке. - Это
запрещено.
- ...! - снова крикнула толпа.
- Мы не знали об этом и просим простить нас.
- Не знали? Как это не знали? Разве не вы построили Арку в знак Союза
с Человеком?
- Какую Арку?
Хотя лицо туземца было скрыто под густой бородой, его удивление было
видно совершенно ясно.
- Арку над Миром, о Инженер!
Только теперь Луис понял, в чем дело, и рассмеялся.
В ответ бородач размахнулся и неловко ударил его прямо в нос.
Удар оказался слабым, поскольку туземец был невысокого роста и не
отличался силой. Слабым, но болезненным.
Луис не привык к боли. Большинство людей его времени не знали боли
большей, чем от прищемленного пальца - слишком повсеместными были
болеутоляющие средства, слишком легкодоступной медицинская помощь. Боль,
испытываемая лыжником, который сломал ногу, длилась обычно не больше
нескольких секунд, а воспоминание о ней хранилось в нижних слоях
подсознания как нечто такое, чего здоровый разум не мог вынести. Все виды
спортивной борьбы, вроде каратэ, дзюдо или бокса были запрещены задолго до
рождения Луиса. Луис Ву был очень плохим воином. Он наверняка мог бы стать
лицом к лицу со смертью, но не с болью.
Луис Ву вскрикнул и выпустил лазер.
Толпа бросилась на них. Двести казалось бы спокойных людей
превратились в тысячу разъяренных демонов. Ситуация резко осложнилась.
Худой предводитель схватил Луиса своими костлявыми руками, с истерической
силой прижимая его к земле. Луис освободился одним паническим рывком. В
следующую секунду он уже сидел в скутере, и тут прозвучал голос его
разума.
Органы управления остальных скутеров подчинялись его машине. Если бы
он стартовал, они тоже взлетели бы, независимо от того, где в данный
момент находились их пассажиры. Луис огляделся по сторонам.
Тила была уже в воздухе, наблюдая сверху за схваткой. Наверняка ей
даже в голову не пришло помочь остальным. Кзин превратился в безумную,
всеуничтожающую молнию. Он уже повалил полдюжины противников, а в тот
момент, когда Луис на него взглянул, разбил прикладом лазера череп
седьмого. Заросшие волосами туземцы неуверенно топтались на безопасном
расстоянии от него.
Длинные тонкие пальцы пытались вытащить Луиса из кресла и были уже
близки к успеху, хотя он упирался руками и ногами. Наконец ему пришло в
голову, что нужно включить звукопоглощающий барьер, то есть силовое поле.
Когда невидимая сила отшвырнула нападающих от скутера, послышались
испуганные крики. Однако один туземец по-прежнему сидел у Луиса на спине.
Пришлось скинуть его, выключить на секунду поле и тут же снова включить
его. Затем он огляделся в поисках Несса.
Кукольник пытался добраться до своего экипажа, и туземцы расступались
в стороны, явно испуганные его необычным видом. Только один встал у него
на пути, но в руке он держал длинный металлический прут.
Несс увернулся от удара и крутанулся на передних ногах, поворачиваясь
спиной к опасности и к своему скутеру.
Кукольник погибнет, если подчинится закодированному в генах
стремлению бежать. Разве чао Говорящий или Луис вовремя успеют ему помочь.
Луис уже открыл рот, чтобы окликнуть кзина, когда Несс закончил поворот.
Луис закрыл рот.
Кукольник направился к скутеру, и больше никто не пытался его
остановить. Копыто его задней ноги было в крови по самую бабку.
Группа поклонников воинских талантов кзина все еще держалась за
пределами досягаемости его могучих рук. Говорящий презрительно сплюнул им
под ноги, - жест, перенятый у людей, - и сел в свой скутер. Туземец,
который пытался остановить Несса, неподвижно лежал в луже крови.
Все были уже в воздухе. Луис стартовал последним. Еще издали он
увидел, что хочет сделать Говорящий с Животными, и изо всех сил закричал:
- Подожди! Не надо!
Кзин уже вытащил "модифицированный инструмент для копания".
- Почему? - спросил он, однако на спуск не нажал.
- Не надо! Это будет убийство! Что они могут сделать нам сейчас?
Забросать камнями?
- Они могут использовать твой лазер.
- А вот и нет. Есть же запрещение.
- Так сказал тот худой. Ты ему веришь?
- Да.
Кзин отложил оружие, и Луис облегченно вздохнул: честно говоря, он
ожидал, что Говорящий сравняет город с землей.
- Откуда взялось это запрещение? Может, была какая-то война?
- Или безумец с лазерным оружием. Жаль, что не у кого спросить.
- У тебя кровь идет из носа.
К тому же этот нос чертовски болел. Луис передал управление кзину, а
сам занялся своими ранами. Под ними, в постепенно исчезающем из виду
Зигнамукликлике, кружилась разъяренная, жаждущая мести толпа.
13. ЗВЕЗДНЫЕ СЕМЕНА
- Они должны были упасть на колени, - пожаловался Луис. - Это меня и
сбило. Кроме того, автопилот везде говорил "инженер", а нужно было
говорить "бог".
- Бог?
- Они сделали из строителей Кольца богов. Я должен был сразу
обратится внимание на это молчание. Говорить можно было только жрецу. Они
вели себя так, словно слушали старую, давно знакомую проповедь. Вот только
я давал неправильные ответы.
- Значит, религия. Очень странно. Но, пожалуй, ты не должен был
смеяться, - сказал интерком голосом Тилы. - Никто, не смеется в соборе,
даже туристы.
Они летели в гаснущем свете солнца. Кольцо всходило в небе пятнистой
голубой дугой.
Сквозь звукопоглощающее поле пробился резкий, нарастающий вой.
Мгновение он сверлил им уши, потом стих - они преодолели звуковой барьер.
Зигнамукликлик исчез позади. Городу не удастся отомстить демонам:
вероятно, он их больше никогда не увидит.
- Это действительно выглядит как арка, - сказала Тила.
- Ты права, я не должен был смеяться. Но нам все равно повезло: мы
оставляем позади свои ошибки и не чувствуем на себе их последствий. Нужно
только следить, чтобы мы могли взлететь в любую минуту. Тогда мы будем в
безопасности.
- И все же, последствия некоторых наших ошибок останутся с нами. И
надолго, - вставил кзин.
- Забавно, что это говоришь именно ты, - Луис осторожно потрогал нос,
которыми сейчас больше напоминал торчащий на лице кусок бесчувственного
дерева. Он успеет зажить, прежде чем кончится действие болеутолителя.
- Несс? - сказал он после небольшой паузы.
- Да, Луис?
- Мне кое-что пришло в голову. Ты говорил, что тебя считают безумцем,
потому что ты отважен, верно?
- О, Луис, твой такт и твоя деликатность...
- Я говорю серьезно. Ты и все прочие кукольники смотрели на это не с
той стороны. Кукольник инстинктивно бежит от опасности, верно?
- Да, Луис.
- В том-то и дело, что нет. Кукольник инстинктивно отворачивается от
опасности, чтобы ввести в действие свою заднюю ногу. А это смертельно
опасное оружие, Несс.
Луис отлично помнил, как все это произошло: кукольник плавным
движением повернулся и со страшной силой ударил твердым, как сталь,
копытом. Головы его при этом были расставлены максимально широко, чтобы
точнее определить расстояние до цели. Собственно говоря, Несс пинком выбил
у несчастного сердце из груди.
- Я не мог бежать, - сказал он, - потому что тогда удалился бы от
скутера. Это могло оказаться опасным.
- Но тогда ты вовсе не думал об этом. Ты действовал инстинктивно.
Автоматически повернулся спиной к противнику и пнул. Нормальный кукольник
поворачивается не для того, чтобы бежать, а чтобы сражаться. Вовсе ты не
безумен, Несс.
- Ты ошибаешься, Луис. Большинство кукольников бегут от опасности.
- Но...
- А норма всегда определяется большинством.
- Стадное существо! - Луис сдался и поднял взгляд, чтобы увидеть
последние лучи заходящего в зените солнца.
"Последствия некоторых ошибок останутся с нами..."
Что имел в виду Говорящий с Животными?
Над их головами появилось кольцо черных прямоугольников. Тот, который
заслонил солнце, был окружен ярким ореолом. Параболическая дуга Кольца
пересекала звездное небо.
Это походило на конструкцию, сложенную из трехмерного меккано
маленьким ребенком, слишком маленьким, чтобы понимать, что он делает.
После бегства из Зигнамукликлика маленькой флотилией управлял Несс,
затем он передал обязанности пилота Говорящему, и тот пилотировал всю
ночь. Над их головами из-за края гигантского прямоугольника показалось
слабое зарево - приближался рассвет.
К этому времени Луис нашел, наконец, способ представить себе истинные
размеры Кольца. Для этого следовало представить себе карту Земли в
проекции Меркатора - то есть нормальную стенную карту, какими пользовались
когда-то в школах - но чтобы экватор на этой карте был изображен в
масштабе один к одному. Сорок таких карт, уложенных одна за другой,
пересекли бы поперек голубую ленту Кольца.
Поверхность такой карты была бы гораздо больше поверхности Земли, но
если бы положить ее где-нибудь на Кольце, взглянуть в другую сторону, а
потом попытаться найти - этот фокус мог бы не удаться.
Раз разбуженное воображение могло прыгать дальше безо всяких преград.
Например, одинаковые океаны Кольца: каждый из них был больше самой крупной
из населенных человеком планет. Если бросить в один из них Землю, она
спокойно будет в нем плавать.
"Действительно, я не должен был смеяться", - мысленно согласился
Луис. Прошло много времени, прежде чем ему удалось постигнуть величие
всего этого... сооружения. Почему же туземцы должны быть в этом лучше его?
Несс понял это раньше. В ту ночь, когда они впервые увидели Арку
Неба, кукольник кричал от ужаса и пытался спрятаться под собственным
животом.
Ненис, что за... Впрочем, неважно. По крайней мере, сейчас, когда все
ошибки остаются позади со скоростью двух тысяч миль в час.
Говорящий с Животными вышел на связь, передал управление Луису и
заснул.
Со скоростью семисот миль в секунду навстречу им мчался рассвет.
Линия, отделяющая день от ночи, называется терминатором. Земной
терминатор отлично виден с Луны и с орбиты, но на самой Земле увидеть его
невозможно.
Резкие прямые линии, отделяющие на дуге Кольца день от ночи, были
именно терминаторами.
Одна из таких линий мчалась навстречу флотилии скутеров. Она
протянулась от земли до неба, от одного невидимого края до другого, и
приближалась, как материализованная судьба, как стена, слишком большая,
чтобы обойти или перескочить ее.
И вот она пришла. Зарево вверху набрало силу, чтобы вдруг вспыхнуть
со всей яркостью, когда уходящий край черного прямоугольника открыл
солнечный диск. Луис смотрел на уходящую влево ночь, приближающийся справа
день и движущуюся через бескрайнюю равнину линию терминатора. Странный,
необычный рассвет, демонстрируемый специально для Луиса Ву - туриста.
Далеко позади над размытой серостью сверкнула белая вершина.
- Кулак Бога, - вслух сказал Луис, смакуя необычное грозное название.
Что за великолепное название для горы! Особенно, если принять во внимание,
что это самая большая гора во Вселенной.
