как последний лантрийский парламент был расстрелян по обвинению в
антигосударственной деятельности. Прошел было слух, что новый президент
собирается разрешить политические партии. Однако так далеко замыслы
Джедсона не простирались. Он сидел в своем кабинете и изучал сложную
структуру государственных учреждений. Первый советник, почтительно
склонившись, стоял рядом и давал пояснения. По ходу дела Джедсон устранял
одно министерство за другим. Наконец Эрайде не выдержал.
- Ваше превосходительство, - он достал калькулятор. - Вы оставили без
работы уже 5673 чиновника.
- А сколько у нас безработных?
Советник полистал блокнот.
- Официально зарегистрировано 4694237 человек.
- Значит, будет?
- 4700000.
- Ну вот, как раз круглая цифра. Мои предшественники наплодили у вас
кучу ведомств, как будто не понимали, что чем больше министерств, тем
меньше власти остается президенту! Кстати, когда здесь была последняя
война?
- Тридцать шесть лет назад - Война за независимость с Дрольфийской
империей.
- И все это время вы содержите армию, да еще платите ей? Зачем Лантри
армия?
- Ваше превосходительство, армия служит в Лантри для двух целей: для
парадов и для государственных переворотов.
- Гм... Ладно. Займемся выборами в парламент.
Джедсон понимал, что в борьбе за власть ему придется столкнуться с
бюрократией и полагал, что парламент поможет ему на первом этапе.
Через несколько дней, когда Джедсон дремал в кресле на веранде, он
вдруг услышал сквозь сон слово "революция".
- Что? Когда? - мигом пробудился Джедсон.
- Император Александр Хилс выступил перед народом с речью, в которой
провозгласил промышленную революцию, - услышал он голос Эрайде.
- А, ну это не опасно, - зевнул президент.
- Речь с восторгом встречена в стране.
- Что вы хотите, он же император!
Таким образом закончился первый в Лантри разговор об императоре Хилсе
и его политике. Джедсону еще предстояло пожалеть о своем легкомыслии в
этом вопросе.
На другой день советник вошел в президентские апартаменты
озабоченным.
- В городе демонстрация, ваше превосходительство. Переселенцы.
- Какие еще переселенцы?
- Почти вся земля в стране принадлежит латифундистам. Беднейшее
крестьянство устремляется в город, а там слишком мало предприятий, чтобы
вместить всех. Отсюда высокий уровень преступности и эпидемий в городах.
- И чего же они хотят?
- Они требуют решить их проблему. Прикажете разогнать демонстрацию?
- Ну зачем же? Куда они направляются?
- К дворцу.
- Ну, к дворцу не пускайте, а по городу пусть походят, черт с ними.
Однако не пустить переселенцев к дворцу оказалось не простым делом.
После столкновения с полицией переселенцы, избежавшие ареста, рассеялись
по городу.
В тот же день Джедсон занялся аграрным вопросом. Выслушав доклад
Эрайде о невозможности в исторически обозримые сроки форсировать развитие
промышленности, он вскользь заявил первому советнику о возможности
насильственного отчуждения части земель латифундистов за выкуп.
На следующий день Джедсон принимал представителей землевладельцев.
- Вы совершенно правы, гражданин президент, - говорил Вохепс, лысый
толстяк с масляными глазами. - Ситуация кризисная. Крестьяне не желают
трудиться на нашей земле и уходят в город. За последние пять лет наши
доходы упали вдвое. Значительные площади не обрабатываются. Стране грозит
голод. Уходящие крестьяне превращаются в бедствие для и без того
перенаселенных городов. Они ведут нищенское существование. А меж тем
решение проблемы лежит на поверхности.
- Какое же? - живо спросил Джедсон.
- Запретить крестьянам уходить в город. Тогда сразу упадут
перенаселенность и безработица в городах, возрастет объем
сельскохозяйственной продукции, и, наконец, сами крестьяне перестанут
умирать с голоду в городах. Да и мы сможем вкладывать наши доходы в рост
промышленности.
Идея понравилась президенту. Он решил предложить законопроект
парламенту.
Тем временем выборы в парламент подходили к концу. Близилась первая
сессия. Надо сказать, сам факт воскрешения парламента составил о
президенте мнение как о великом демократе, и потому многие левые
отважились на выход из подполья. Надо ли говорить, что на всех
баллотировавшихся в парламент были заведены особые досье вторым отделом
министерства госбезопасности (досье на политически благонадежных
находились в ведении Третьего отдела).
На первую сессию Джедсон, кроме законопроекта о закреплении крестьян,
вынес также проекты о погашении внешнего долга, копившегося еще со времен
независимости, за счет увеличения налогов, а также о провозглашении Лантри
беспартийным государством. Парламент, в свою очередь, предложил
экспроприацию земель, количество которых превышает определенный ценз, в
пользу крестьян, форсирование промышленности, увеличение налогов лишь с
доходов опять-таки выше некоторого ценза, половинное сокращение армии и
многопартийность.
Ни одно предложение парламента не было принято Джедсоном.
Ни одно предложение Джедсона не было принято парламентом.
Вечером во дворец явился генерал Морт. Он убедительно растолковал
президенту, что парламент ведет политику на подрыв авторитета президента,
продемонстрировал копии досье нескольких парламентариев, из которых была
видна их принадлежность к различным террористическим организациям, и
намекнул, что парламент не допустит ни малейшего усиления президента. Но
Джедсон еще медлил.
На другой день по стране прошли выступления переселенцев, возмущенных
угрозой закрепления. В тот же день начались беспорядки в армии.
Зимонс-Дель потребовал от Джедсона гарантии того, что армия не будет
сокращена, ибо лишь это, по его словам, могло прекратить беспорядки.
Парламент требовал от Джедсона решительных действий. Джедсон ни на что не
решался.
На следующий день, когда президент ехал в парламент, его машину
обстреляли. Естественно, пули оставили на бронированном стекле только
царапины. Террорист был схвачен на месте и через час признался, что
подослан левым крылом парламента.
На вечернее заседание ни президент, ни советник не явились. На
трибуну вышел полковник госбезопасности и предложил парламенту резолюцию о
самороспуске. Большинство отказалось принять резолюцию. Тогда в зал
ворвались легионеры. Избежать ареста удалось только некоторым правым.
Несколько человек было убито на месте "при попытке оказать сопротивление".
На следующий день в столице прошла демонстрация протеста; напуганный
Джедсон велел демонстрацию разогнать. Он пришел к твердому убеждению, что
с демократией пора кончать. В это же время в нескольких свободных газетах
правого толка (свободные газеты левого толка в Лантри были запрещены еще
со времен получения независимости, и лишь несколько раз с тех пор это
правило нарушалось), так вот, в этих газетах промелькнули сведения о
какой-то грандиозной Стратегии Развития, претворяемой в жизнь дрольфийским
императором Александром. План промышленной революции оказался не пустыми
словами. Пока реальных результатов, правда, не было видно, но для этого
прошло еще слишком мало времени, однако Александр ездил по стране,
регулярно обращался к народу, организовал Министерство Пропаганды и сумел
достаточно разжечь страсти в империи. Дрольфийские события вызвали
резонанс в Лантри. В нескольких городах, в том числе Сильдорге, прошли
манифестации под лозунгами "Латифундистам - нет, промышленной революции -
да!", "Пора бы и нам по примеру Дрольфа". В середине дня начались
беспорядки и столкновения демонстрантов с националистами. Когда Джедсон
велел разогнать манифестантов с помощью полиции, Эрайде ответил, что их
уже разгоняют.
- Кто же это? Я не давал распоряжения!
- Силовцы, ваше превосходительство.
- Кто?
- СИЛ - Союз Истинных Лантрийцев. Они борются за искоренение в Лантри
всего чужеземного и всех инородцев.
- За депортацию, что ли?
- Причем тут депортация? - искренне удивился советник. - Я же сказал
- за искоренение.
- Ладно, не разгоняйте. Сами управятся.
Избиения и погромы продолжались до поздней ночи. Полиция не
вмешивалась. Наутро в городе были возмущены буквально все. Мирные жители
возмущались тем, что не был наведен порядок, домовладельцы и промышленники
требовали возмещения ущерба от погрома, каждая из политических организаций
возмущалась, что не были разогнаны ее противники, латифундисты настаивали
на скорейшем введении в действие закона о закреплении. Генерал Бин явился
явился к президенту и прочитал ему нотацию о необходимости разгона не
только шествий, но и любых собраний, и о том, что он, Бин, два раза
отдавал должный приказ, но его не исполняли, ссылаясь на личное указание
президента, и как он, Бин, глубоко возмущен подобным подходом. В конце
концов Джедсон, нервы которого были и без того взвинчены, наорал на Бина и
потребовал к себе Эрайде с бумагами. Тут же он подписал закон о
закреплении крестьян и закон о запрещении партий и политических
организаций.
В нескольких деревнях начались крестьянские выступления. Вопреки
протестам Зимонс-Деля Джедсон направил на их подавление армию.
Почувствовав, что ситуация накаляется, он выступил по национальному
телевидению. Он обосновал, как сумел, необходимость закрепления как
единственного способа получения средств для промышленности, ругнулся по
поводу политических партий как явления для Лантри глубоко чуждого, в двух
словах разнес Александра за авантюризм, призвал всех к спокойствию и
лояльности и заверил напоследок в великом будущем лантрийского народа. Тут
вышла досадная накладка: исказился звук. Поскольку не все население
достаточно знало английский, речь сопровождалась субтитрами на
лантрийском. Из-за искажения звука дурак-переводчик принял great за grave
[great - великий, grave - могила (англ.)]. Телезрители были введены в
сомнение появившимся титром: то ли президент говорит о возможности счастья
лишь в загробной жизни, то ли намекает на скорую гибель нации. Не прошло и
получаса, как переводчик был арестован, и сделано было официальное
исправление. Но, поскольку сообщил это не президент, а первый
подвернувшийся диктор, не все ему поверили.
На другой день с утра аудиенции попросили представители СИЛа. Они
настаивали на разрешении их организации, как не занимающейся политикой.
Однако Джедсон, зная от Эрайде, что СИЛ не очень популярен в народе,
отказал. Когда делегаты ушли, он сообразил, что, если СИЛ против
инородцев, то как же он должен смотреть на инородца, тем более
инопланетянина, у власти? СИЛовцы - наиболее последовательные его враги:
другим он может угодить той или иной политикой, но для СИЛа он враг уже
потому, что не лантриец. Джедсон пожалел о своем отказе: возможно, этих
следовало задобрить. Но менять свое решение не стал, дабы не подрывать
авторитет президента.
Вечером явился Эрайде с докладом.
- Как дела в республике? - поинтересовался президент.
- На юге крестьянские выступления.
- Послушайте, чего им не сидится? Все равно через два с небольшим
месяца я улечу, и указ отменят.
- В том-то и дело, что вряд ли. Латифундистам он очень выгоден,
промышленникам на данном этапе тоже: рабочей силой они обеспечены сверх
меры, а богатые латифундисты - это крупные вкладчики, в отличие от нищих
