существуем от века, но всякий раз воплощаемся заново.
Твой совет уехать из города я не принимаю. Бегать от неизбеж-
ного означает попусту терять время.
[...]
5.4. Клаус - в Управление.
13-е. Днем у Мафилькина. Мафилькин беседовал со мной о том,
помещать ли в 3-й том Справочника его 10-е письмо к Клумберту,
или надлежит перенести его в 4-й том 2-го прижизненого издания.
- Вот видите, - сказал Мафилькин, - сколь все же часто мы
меняем привычное, милое нашему сердцу суждение. Еще вчера я видел
это письмо в строгом музыкальном журнале , а сегодня, ничтоже
сумняшеся, готов перенести его в справочник. Сколь же часто рази-
тельное отличие застает нас врасплох, что мы порою не знаем, как и
поступить. Но, слава аллаху, я давно уже не в том возрасте, чтобы
расстраиваться по пустякам. Да и вам, молодежи, должно быть виднее,
что такое хорошо и что такое плохо.
Затем мы говорили об особенностях байроновского гения и
о затруднениях в его читательском восприятии. Вечером мы отправились
на малую сцену Клуба, где известная пианистка Пшечневская исполняла
авангардную сонатину Клумберта, бегая от одного рояля к другому.
- Превосходно, - заметил мне Мафилькин при выходе из кон-
церта. - Жаль, что иногда просто не поспевал за ее музыкой. Носится
как угорелая. Секрет ее успеха - в неукоснительном следовании зако-
нам Хаоса, который, как известно, никогда не остается на одном месте,
а оказывается повсюду, даже там, где его порою и не ожидаешь.
5.5. Мафилькин - Калерии.
Ваше тревожное письмо заставило отложить меня все дела и
вплотную заняться исключительно Вашей проблемой. Поначалу мне по-
казалось, что тут имеет место чья-то остроумная шутка. Но я навел
справки и теперь понимаю, что дело серьезное. Феномен, обнаружен-
ный Седоком в Вашем лице, находится под угрозой деформации.
Вы пишете о письмах, ночных телефонных звонках, посылках.
Сочувствую Вашему положению. Нравы в этом городе не менялись со
времен царя Гороха. Во всех наших поступках и начинаниях присутст-
вует какое-то первобытное нетерпение вперемешку с первобытным же
хамством. Не надо далеко ходить. Вот опять Горисполкомовские разо-
дрались с Облисполкомовскими. Дело было так. Облисполкомовские со-
здали малое предприятие по распределению квартир и все имеющиеся
квартиры распределили себе. Председатель Горисполкома, когда ему
доложили о случившемся, вскричал: "Опять эти Облисполкомовские!"
и всем своим видом выразил высокий гнев ответственного работника,
коего всякие козявки отвлекают от совершения важных народохозяйст-
венных задач. Горисполкомовские, вконец обидевшись и обозлившись,
недолго думая, создали малое предприятие по распределению инженер-
ных коммуникаций, а все коммуникации, подходящие к Горисполкомов-
ским квартирам, демонтировали и переподчинили себе. Вселяются
Облисполкомовские в свои квартиры, а там все удобства, включая
электричество, оказываются во дворе. Председатель Облисполкома,
вселившись в такую вот квартиру, вскричал: "Ах, эти Горисполкомов-
ские!", чем обнаружил ярость и отчаянье обманутого руководителя,
коему всякие предатели переходят дорогу. Немедленно на обеих сторо-
нах были созданы чрезвычайные комиссии по расследованию инцидента.
Работали сии комиссии преизрядно, разжились всевозможным компроматом
(кто с кем спал, у кого сколько наворовано), и принялись снабжать
добытым компроматом Управление. При посредстве районной газеты обе
партии льют друг на друга помои. А я как бы и тем и другим обязан,
поэтому вынужден приплясывать и вашим, и нашим.
Ваш вопрос философский и требует адекватного подхода. Разберем
подробней. Всякое человеческое сообщество есть вынужденная мера.
Во-первых, надо организовать обмены результатами труда и информацией.
Во-вторых, надо защищать одних членов общества и продуцируемые ими
ценности от других членов общества. Пирога всегда на всех не хватает.
Поэтому надо организовать справедливый дележ. Это сопряжено с издер-
жками. Обществу требуется государство. Приходится отрезать от скуд-
ного пирога здоровенный кусок и бросать в государственную пасть.
Но другого пути нет.
Итак, к чему я это все говорю. Ваша ситуация нуждается в
упорядочении, в приведении в систему. Представленный Вами феномен
Прекрасной Дамы обладает несомненной эстетической и потребительской
ценностью. Этот феномен не может бытовать внеконтекстно; пустить
вопрос на самотек было бы как преступно, так и недальновидно. Если
Вы найдете аргументы, которые я привожу далее, убедительными, при-
ступать к созданию Общества Любителей Прекрасной Дамы можно уже с
завтрашнего дня. В первую очередь необходимо выработать Правило и
вытекающую из него строгую процедуру - Регламент. Все остальное -
лишь дело техники.
[...]
5.6. Клаус - в Управление.
Ночью того же дня. Я давно уже как спал, и тут раздался
телефонный звонок. Это был Мафилькин.
- Я не разбудил вас? - спросил он . Голос его показался
мне нетвердым.
- Да нет, никоим образом, - ответил я ему.
- Я хотел бы видеть вас у себя, мой друг, - сказал Мафилькин
в телефонную трубку. - Вдвоем легче коротать бессонницу.
- Совершенно с вами согласен, - сказал я.
Уже через полчаса я зашел в Мафилькинов уютный кабинет.
Там я увидел: не вполне трезвого Мафилькина, подзорную трубу, устрем-
ленную в звездное небо, наполовину початую бутылку портвейна, пепель-
ницу, исполненную окурков, разбросанные по углам фолианты.
- Это все из-за Клумберта, - сказал Мафилькин. - Организм
находится в расстройстве, сон нейдет. Вы будете портвейн?
- Разумеется, - сказал я. - Но у меня кончились талоны.
- Не берите в голову, - участливо сказал Мафилькин. -
Мне Горисполкомовские время от времени подкидывают. По нормам НКО.
Портвейн оказался превосходным, и наша беседа с некоторого
момента приняла вполне неформальный оборот.
- Мы сегодня не можем даже предполагать, - говорил мне
Мафилькин, - насколько сильно сказался на всей нашей сегодняшней
повседневности пожар, некогда произошедший в Александрийской биб-
лиотеке. В этот момент мы можем констатировать наступление некой
духовной путаницы. Сгорели ведь не только источники, но и
каталоги, так сказать, пути к данным. Поэтому чудом уцелевшие
от пожара библиотекари были всерьез обеспокоены тем, что кулинар-
ные рецепты пятого века до нашей эры с подозрительной легкостью
рядом своих полуобгорелых страниц вписываются в ткань историчес-
ких хроник седьмого века нашей эры.
- Форменный винегрет получается, - заметил я.
- Вот именно, - подтвердил Мафилькин. - И теперь мы вынужде-
ны проводить сомнительные культуроведческие исследования, пытаясь
отделить зерно от мышей, рецепты от хроник, заклинания от Облисполкомов-
ских Распоряжений. Отсюда происходят и Клумберт, и Пшечневская, и моя
головная боль.
- Вам не нравится Клумберт? - спросил я.
- Ах, да не в Клумберте дело, - ответил Мафилькин в раздра-
жении. - Дело в культурной ситуации, которую я условно называю "клум-
бертовской". Дефицит полнокачественного художественного наследия выз-
вал к жизни феномен духовного нигилизма. Откуда, к примеру, взяться
сочетанию квартольного рояля и балалайки, как не из больной головы?
Нездоровье заявляет себя основой современной музыки. Взять хотя бы
эту повальную моду на атональность. Кто в лес, кто по дрова. Или
повсеместно растиражированная техника двух роялей. А с каким остерве-
нением они все педалируют! И в авангарде этой глупой моды как раз
и пребывает приснопамятная Пшечневская.
- Она какая-то наглая, - заметил я.
- Точнее сказать - ангажированная, - заметил Мафилькин. -
Клумбертизмом, Комбинатом, дурными Горисполкомовскими пристрастиями.
Приходила тут на днях - просила дать ей озвучку "Чаепития". А я
ей сказал: после вашего исполнения "Апоссионаты" из "Сердца Матери"
вам самое место в красном уголке на Комбинате. Обиделась на правду,
написала в районную газету. Хорошо вам, мой друг, вы молоды, вы
легко засыпаете. А старым-то что делать? разве что наблюдать звезд-
ное небо в трубочку. Вы верите в инопланетный разум? Ну ладно,
отдыхайте.
6. КАК БЫ АНТРАКТ В КЛУБЕ
x x x
Брокер высмотрел Девицу
в зале Биржи. И тогда
вздумал сердцем с нею слиться
вплоть до Страшного Суда.
Но предивная Девица
взгляд приметив, от стыда
встрепенулась голубицей
и пропала в никуда.
Ночью Брокеру не спится.
Обиходная бурда -
деньги, акции, таблицы -
отгорают без следа.
Стынет иней на ресницах,
спит в парадных пустота,
календарные страницы
облетают, как с куста.
Но рассвет расставит вещи
на привычные места.
Забурчит гидрант зловеще,
как протухшая мечта,
в спицах лунной колесницы
примелькается звезда -
и простынет след Девицы
синим всполохом костра.
x x x
Покуда зритель сосредоточенно изучает
документы, представленные Седоком, за
кулисами проходят переговоры. В кулу-
арах на повышенных тонах разговаривают
Председатель и Драматург.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ (лицо у него красное, на левом рукаве - пятно, доставлен-
ное салатом). Ну вот опять ты начинаешь. Что ты за человек такой. Ему
обЦясняют, что все идет по плану, в соответствии с генеральной
линией, а он все чем-то недоволен.
ДРАМАТУРГ (он бледен от гнева). Чем тут быть довольным?! Он весь
спектакль на уши поставил! От моей пьесы не осталось ни хрена,
извините за выражение!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Это у тебя явно субЦективное. Спектакль еще
фактически и не начинался, а ты уже берешься судить. И потом, твое
мнение, - это еще не все, согласись. Надо зрителя спрашивать.
ДРАМАТУРГ. А что зритель? Чушь собачья, вот что он вам скажет.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Да? ( Пауза). А ты отвечаешь за свой базар?
ДРАМАТУРГ. Нет, но ...
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Давай не слезай с разговора. Отвечаешь за базар
или нет?! (Берет Драматурга за шиворот).
ДРАМАТУРГ (испуганно). Нет, не отвечаю.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ (отпускает его). Вот так. Ты говоришь о том, о чем
знать не можешь. Судишь только по себе. А я, например, минуту назад
разговаривал с Облисполкомовскими. Они сейчас в буфете. Говорят,
что это новое слово в драматургии. Понял как заценили? Реализм,
говорят. Мы, говорят, на этом спектакле, как на работе. Он содержит
в себе как элементы производственного совещания, так и элементы пар-
тийного собрания. И несомненные художественные достоинства. Их
потрясла сцена с Иринией. Своей достоверностью. Говорят, у нас такое
практически каждый день дома. Опять же раздали документы, для
них это характерный признак. Говорят, любопытно, чем все закончится.
И буфет хвалят. А у нас как раз сегодня пирожные свежие.
ДРАМАТУРГ. Нет, может, кому-то и нравится. Но кто ему разрешил
влезать в материал с ногами?
К собеседникам подходит Мафилькин.
МАФИЛЬКИН. Я разрешил.
