пионерской сюиты Прокофьева "Петя и Волк".
СЕДОК. Здравствуйте, товарищи. Меня зовут Седок. Я - персонаж пьесы
"Чаепитие у Прекрасной Дамы". Мы здесь все - персонажи. Вы не должны
нас путать с живыми людьми из плоти и крови. Дело в том, что
мы частичны. Мы несем конечную смысловую нагрузку, которую впослед-
ствии вы разгадаете без труда, я уверен.
Пауза. Седок оглядывает зал.
СЕДОК. И знаете еще что: мы никогда не выделываемся. Мы идем строго
по тексту, написанному для нас нашим уважаемым Драматургом. Вот он,
кстати, сидит в третьем ряду. Похлопаем, товарищи!
Аплодисменты.
СЕДОК. Но иногда, товарищи, реальность как бы опережает наши о ней
представления. Например, случаются события, которые не вошли в пьесу
просто потому, что пьеса была написана раньше событий. Но они крайне
важны для развития зрительских восприятий персонажа. Поэтому пер-
сонаж вынужден, на свой страх и риск, придумывать новые слова. Этих
слов в пьесе нет. Но они бытуют за пределами пьесы.
Поясню свою мысль. Вот, не далее как сегодня, я убежал от жены.
Моя жена - тоже персонаж, по имени Ириния. В настоящий момент она ищет
меня и через какое-то время обязательно будет здесь. Очевидно, зачита-
ет отрывок одного из моих писем. Главное, чтобы не кидалась разными
предметами. Может случиться страшное. Если она будет кидаться, вы,
пожалуйста, голову чем-нибудь прикройте. Просто на всякий случай.
Еле-еле успел собрать чемоданы. Они стоят в левой кулисе на-
шего Клуба. И настроение хорошее - точно Шива протоптался.
Для тех, кто не смотрел предыдущих серий, рассказываю, в каком
состоянии у нас дела. Итак. В конце прошлой серии Ириния отыскала
ряд документов, изобличающих меня в моральной (если и не в физичес-
кой) измене. Вот эти документы.
Вытаскивает из кармана кипу бумажек,
перевязанных веревочкой.
К ним относятся: письмо от Прекрасной Дамы, копия моего письма к
Прекрасной Даме, счета за междугородние телефонные переговоры,
отрывной талон на Посещение. Был жестоко избит, убежал вон из дома,
упрятался на ночлег в Клубе, будто бы в храме, а тут, оказывается,
идет представление комедии Чаепития с элементами народной поэзии.
В принципе, я не должен был сегодня играть в этом спектакле.
Но исполнитель главной роли Иванов, - его, товарищи, убили.
Возгласы негодования в зале.
СЕДОК. Не волнуйтесь, товарищи, не насмерть! В него летел утюг, а
он не смог уклониться. Он сейчас дома лежит. А меня попросили сыграть
за него. Проблем в принципе нет. Пьесу я читал. Я могу иногда забывать
слова, но мне их будут подсказывать из-за кулис. Сам режиссер пьесы
товарищ Мафилькин сейчас в кулисах. Вот, я вижу, как он грозит мне
кулаком. Это условный сигнал к тому, что вот-вот появится Ириния, и
надобно будет удирать.
Это была краткая прелюдия, а сейчас последует подлинный текст
моего персонажа. Внимание, товарищи.
Перемена освещения.
СЕДОК. Мы попали в странную историю. Она не при нас началась, и не
нам суждено ее закончить. Она, эта история, как бы скользит у нас
поверх голов. А нам виден только луч от светового пистолета. Если
нам обрежут веревочки, за которые надо дергать, мы умрем. Но, если
этого не сделать, мы будем гнить заживо. Мы будем бормотать себе
под нос, и это не будет иметь ни малейшего значения.
Что-то происходит очень важное, но не с нами. Нас это ка-
сается постольку поскольку. Мы как бы законсервированы на случай вой-
ны, а о самой войне нам сообщат по радио. Жизнь накрылась Клубным
тазом. Персонажи здесь не бытуют, а отрабатывают некую от века
начисленную задолженность. Неизвестно, кто выписал штраф (возможно,
это был Шива). Неизвестно, за что мы наказаны. У каждого из нас
в душе есть маленькая точечка. Если в нее попасть булавкой, то
будет очень больно. Обычно нас время от времени туда покалывают,
чтобы выяснить, живы мы еще или нет, платежеспособны ли мы.
Наш долг Шиве растет. А проценты по этому долгу уплачиваются
нами чисто механически. Чем дальше, тем больше мы напоминаем друг
другу машинки для счета денег.
Вот пусть другой из нас один, послуживший материальной ос-
новой для моего персонажа, взял у Иринии два рубля на такси до вок-
зала и не отдал. Этот долг его заботит, тем более что он извел из
дома последние деньги. Вот ведь кто распоследний-то Седок. А я
тогда кто после этого? И обязан ли я Иринии два рубля, если их взял
у нее какой-нибудь другой Седок? И если сей Седок отнял у вышеупомя-
нутой Иринии помимо тех пресловутых двух несчастных рублей еще и
здоровье, и надежду, должен ли я вернуть вышеозначенной Иринии и
здоровье, и надежду, или напротив, по факту невозможности вернуть
ничего подобного, должен ли я в форме компенсации за ущерб сам
утерять и деньги, и здоровье, и надежду? Этого нельзя понять
так сразу.
И такой еще практический вопрос, на который никогда нет
вразумительного ответа. Голос в трубке Иринии, если она плачет в
спальной, а я сижу на чемоданах у привокзального киоска - это кто?
У Драматурга нашей пьесы, похоже, появились проблемы. Один из
персонажей разболтался. Это про моего персонажа было сказано древ-
ними: вроде, целился в ворону, а попал, кажись, в корову.
Грохот за сценой. Перемена освещения.
СЕДОК. Ну вот и Ириния родная. Пора бежать. И не хочется с ней разго-
варивать, а все ж придется. Пересижу грозу в кулисах. Смотреть на Ири-
нию не стану, иначе обращусь в соляной столп.
Завершив свое рассмотрение, спешит в левую кулису,
поближе к своим чемоданам. Опять грохот, сменяемый
музыкой. Это музыка Иринии, понятное дело. На заднем
плане Клуба вырастает гигантское дерево. Из правой
кулисы выбегает Ириния. В танце она носится вокруг
дерева и трясет его, аки Брунгильда и ясень Иггдра-
силь. С ясеня облетают груши (потому что ясень
клубный).
ИРИНИЯ. Ухтитошненько. Запыхалась я совсем. Но подлец, очевидно,
неподалеку. Я могу звать его или читать текст. Как будем?
Получает установку из-за кулис и продолжает:
ИРИНИЯ. Тогда я текст:
Ужасен день, когда его я встретила!
Молилась в храме, чувствуя недоброе,
Но не смогла подумать даже в страшном сне,
Что я змею голубила гадючую!
И вымолвить ужасно, зреть ужаснее,
Что гонит жрицу вон из дома божьего!
Хочу крепиться - ноги отымаются!!
Перевод с древнегреческого, между прочим.
Пауза.
ИРИНИЯ. Вот гадость какая. А называется - Клуб. Приют для врагов
народа. Ну ты где там?
ГОЛОС СЕДОКА (усиленный при помощи микрофона). Я сокрыт от тебя в
левых кулисах.
ИРИНИЯ. Очень красиво. Тебе, наверное, стыдно глаза-то показать
народу.
ГОЛОС СЕДОКА. Да уж.
ИРИНИЯ. Бесстыжий. Только я бдительность потеряла, - сразу потянулся
к этой своей сучке, к бляди к этой, к своей этой прошмандовке!
ГОЛОС СЕДОКА. Не смей ее так называть! Ты ее не стоишь!
ИРИНИЯ. Фу ты ну ты. Плевать мне на нее три раза! Сучка не за-
хочет - кобель не вскочит. А ведь предупреждал меня дядя Мафилькин,
только я молодая глупая была.
ГОЛОС СЕДОКА. Ох. Надо было мне с тобою раньше разойтись по-хорошему.
Не успел я. Молодой был глупый. И не тебе мешать мне испытывать
возвышенные чувства!
ИРИНИЯ. Не всякой бочке ты затычка, вот что я тебе скажу. С Клуба-то
тебя погонят, это уж как пить дать. Пусть все товарищи из Облиспол-
кома, они здесь присутствуют в зале, будут свидетели.
ГОЛОС СЕДОКА. Дай ты людям культурно отдохнуть после трудового будня.
ГОЛОС ИЗ ЗАЛА. Правда что, гражданка, вы со своим мужем лучше бы
шли ругались дома, а не на спектакле.
ИРИНИЯ (на голос). А пять лет совместной жизни псу под хвост - это
как? Я ж его еле отмыла после всех этих сраных Чаепитий! Он же мне
слово дал, а я ему поверила. Вы посмотрите, ему даже стыдно из кулис
нос высунуть. А теперь опять начинается: тра-ля-ля над рекой то-
поля, не могу без тебя, ты ушла навсегда и так дак далее. Нет, Седок,
с меня хватит. Пусть тобою Управление занимается. А чтоб тебе служба
медом не казалась, я напоследок стишок тебе прочту.
ГОЛОС СЕДОКА. А давай свой стишок. Заценим.
ИРИНИЯ (декламирует)
Выползают две змеи
И кусают Лаокона.
А за этим Две Судьбы
Наблюдают благосклонно.
Если б каждому стиху
Отвечало содержанье,
Непременно бы в труху
Обратилось мирозданье.
Решительным шагом уходит в левую кулису.
Из правой кулисы столь же решительно
на авансцену выдвигается Седок.
СЕДОК. Дичь! Ира, дичь! Вы , товарищи, извините, что я был вынуж-
ден в беседе с женой использовать текст из роли отстутствующего здесь
товарища Иванова. Последняя реплика произнесена мною также в манере
этого персонажа. Но лучше нам выбросить из головы эту глупую историю.
У Драматурга в пьесе этой сцены нет, она внеплановая. И мы с прискор-
бием констатируем, что увиденное нами и стилево, и композиционно вы-
падает из спектакля. В известном смысле получился, я не побоюсь
этого слова, товарищи, косяк.
Мафилькин запрещает нам играть за сценой в шахматы. За кули-
сами он вывесил распорядок выхода на сцену персонажей, в расчете на
нашу тупость. Он брюзжит, требуя держаться ближе к тексту пьесы.
Ну а что, собственно, текст пьесы? так, фокус ума. Чаепитие у кого?
У Прекрасной Дамы; стало быть, необходима прекрасная дама. Ну вот она.
Перемена света и музыка сопровождают выход
Прекрасной Дамы.
СЕДОК. Здравствуй, Калерия.
ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Здравствуй, Седок.
Пауза.
СЕДОК. Мы могли бы отказаться от текста. Но уже поздно. Мы в Клубе.
ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Это был текст? Или твоя собственная речь?
СЕДОК. Я еще сам не разобрался.
ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. В любом случае - слишком долгий разговор, Седок.
СЕДОК. Скорее - иллюзия долгого разговора. Размеры здесь недействи-
тельны. Лишь хрупкая цепочка мысли, разодранная на слова. Таким
скользким путем, по обрывкам моих воспоминаний и моих снов, я
пытаюсь добраться до Чаепития.
ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. История Чаепития стара. И, когда ты пытаешься по ходу
спектакля менять текст, по-моему, выходит плохо.
СЕДОК. По-моему, тоже. Паузы и накладки. Только ты успел
подумать, как твой партнер отобрал у тебя текст, и ты стоишь на аван-
сцене пустой, словно скафандр погибшего космонавта. Так дело не пойдет.
Калерия, попробуй все же освободиться от моей опеки и зажить самосто-
ятельно в рамках схемы своего персонажа. Если тебе не будет хватать
текста, я отдам тебе свой, но злоупотреблять этим не следует. Если меня
будут спрашивать, куда ты сейчас идешь, я им скажу, что ты пошла на
авансцену. А если Мафилькин потребует от нас любви, то мы полюбим
друг друга прямо на авансцене. Если, конечно, Мафилькин так выстроит.
Я должен сделать пояснение для тех, кто задержался в клуб-
ном буфете. Любовь моего персонажа к Прекрасной Даме всецело прилюдна,
так как развертывается либо в пространстве Чаепития, либо на авансцене
Клуба. В любом случае между нами встает величайшее препятствие.
