своими успехами, но быстро отбросила эту мысль. Верховная Друида в
последние дни была раздражительна и все время жаловалась на невыносимые
головные боли и слабость. Она почти целыми днями лежала в постели и, как
только Робин появлялась в домике, начинала сетовать на свое состояние.
Поэтому Робин старалась как можно меньше времени проводить возле
домика и друиды. Это было совсем несложно, поскольку ей приходилось
работать за двоих.
- Не так плохо... для идиота, - театральным шепотом прокомментировал
действия незнакомца Ньют. Он взял привычку называть того разного рода
прозвищами - исключительно из ревности, как подозревала Робин, ведь теперь
она не могла уделять внимание только маленькому дракончику.
- Ну-ка, прекрати, - проговорила она. - Кажется, он набирается сил.
Оказывается, он нуждался лишь в пристанище и приличной еде!
- Может быть, у него достаточно сил, чтобы убраться отсюда? -
проворчал Ньют. - По-моему, уже давно пора.
- Почему бы тебе не пойти искупаться, раз ты не можешь вести себя как
следует?
Незнакомец перестал работать и обернулся, чтоб убедиться в том,
смотрит ли на него Робин. Встретившись с ней взглядом, он расплылся в
широкой улыбке, радостно закивал головой и снова принялся за работу. Еще
несколько минут он подстригал изгородь, и тут юная друида заметила, что
его движения стали менее уверенными.
- Давай теперь я, - предложила она, протягивая руку, чтоб взять у
него серп. Незнакомец вдруг резко обернулся и на его лице появился
звериный оскал, а глаза бешено заметались. Казалось, он не видит Робин. Но
через мгновение он успокоился, улыбнулся и смело посмотрел девушке в
глаза. Затем он отдал ей инструмент и остался стоять около Робин, в то
время как она снова принялась за работу.
- Отойди, - попросила она его. - Я могу нечаянно задеть тебя.
Он послушно отошел в сторону, но по-прежнему не сводил с нее
по-щенячьи преданных глаз. Девушка чувствовала, что он следует взглядом за
каждым ее движением, и ей стало как-то не по себе.
- Хорошо! Хорошо! - бормотал он, наблюдая за тем, как к изгороди
возвращается прежняя форма.
- Слушай, как тебя зовут? - Робин перестала работать и в упор
посмотрела на незнакомца. Ее совершенно не волновало это, пока он не мог
говорить, но теперь... ей нужно было имя, чтоб называть его.
- Я... - в голосе звучали сомнение и неуверенность. Вдруг глаза
чужака в страхе округлились, он скорчился и замер в напряжении, словно был
готов сорваться с места и убежать.
...Или напасть на нее? На мгновение Робин сильно испугалась: она
почувствовала себя беззащитной перед этим человеком; но потом, сердито
пожав плечами, постаралась отбросить это ощущение. Однако, в глубине души,
она чувствовала, что ее очень беспокоит его страх. Что в его прошлом
заставило незнакомца так бояться людей и того, что они узнают, кто он
такой?
Он снова уставился на девушку, в то время как та вернулась к своему
прерванному занятию. Но теперь глаза незнакомца, следившие за ней, скорее
напоминали глаза голодного волка. Робин невольно вздрогнула и,
повернувшись к омеле, крепко сжала в руке серп.
Хобарт стоял на холме недалеко от поселения Кингсби. Ему были отлично
видны весь залив и широкая серая полоса моря. Он знал, что где-то там, на
востоке, уже встало солнце, но низко нависшие тучи скрыли восход от глаз
тех, кто находился на берегу.
Несколько рыбачьих судов, покачиваясь на водах залива, направлялись
туда, где было поглубже. Там, между Гвиннетом и Алароном, можно было
получить хороший улов лосося, и здешние рыбаки неплохо зарабатывали себе
на жизнь.
Но Хобарт знал, что одно судно вышло в море вовсе не за тем, чтоб
ловить рыбу, а чтобы доставить Тристана Кендрика во владения Хобарта и
Синдра. А это было очень опасно. По крайней мере, оно попытается его туда
доставить, ехидно подумал священник.
Сидя выпрямившись и не шевелясь, он с закрытыми глазами погрузился в
длительное раздумье. Постепенно он начал чувствовать присутствие своего
божества. Баал явился по зову своего верного служителя.
Заклинание, к которому Хобарт собирался использовать, было одним из
самых сильных, и чтоб его осуществить, необходимо было могущество самого
Баала, - заклинание отдавало природные стихии во власть священнику. Баал с
удовольствием помог Хобарту; он с большим интересом наблюдал за тем, как
тот выполняет возложенную на него миссию. Колдовская сила вышла из тела
священника и наполнила воздух.
Медленно, по уверенно, он пригнал тучи, напитанные водой и
испарениями с гор, и направил их в сторону моря. Сила его волшебства
пульсировала, заставляя Перемещаться слои воздуха, и вдруг с берега задул
легкий ветерок. Если священник сможет удерживать заклинание, ветерок
превратится в ураган и вызовет шторм.
А Хобарт не сомневался, что сможет.
Кантус удобно устроился на носу "Везучего Утенка", а Дарус помог
Роджеру справиться с парусами. Понтсвейн спокойно уселся у борта и стал
рассеянно смотреть на воду. Он снял оружие и, завернув его в промасленную
ткань, положил на носу корабля рядом с оружием своих спутников.
- Отличный ветерок с моря, - сообщил Роджер. - Если он продержится,
мы пересечем пролив за два дня.
Вначале Тристан довольно скептически отнесся к старому моряку,
поскольку тому было уже под шестьдесят. Сгорбленный, он не производил
впечатления крепкого человека, - в общем, слабый, пожилой, а потому и
ненадежный. Его морщинистое лицо было словно вырезано из кожи, а во рту
почти не осталось зубов. Но увидев, с какой ловкостью этот старик
управляется с "Везучим Утенком", принц почувствовал себя гораздо
уверенное. Вскоре они вышли из гавани Кингсби и вошли в Аларонский пролив.
На мгновение Тристан оглянулся и посмотрел на Гвиннет, оставшийся позади.
Когда его родной остров исчез вдали, принц подумал, что вроде бы должен
испытывать восторг и предвкушение победы, однако вместо этого он боролся с
предчувствием, что может больше никогда не увидит родного дома.
Не буду об этом думать, решил он про себя. И о Робин - тоже не буду
вспоминать. И об отце. Он упрямо посмотрел вперед - пора снова подумать о
будущем.
Тристан наблюдал, как острый, хоть и потрепанный бурями, нос "Утенка"
врезается в волны, и ему нравилось смотреть на белую пену, скользящую по
бокам маленького суденышка. Он оглянулся и увидел, как за кораблем тянется
легкий, словно прочерченный перышком, след. Гвиннет уже практически
скрылся из вида. Дарус растянулся на палубе, закрыв глаза и положив голову
на свернутый канат.
- Надеюсь, этот старый кретин сможет удержать свое судно на нужном
курсе, - сказал Понтсвейн, подходя к принцу.
- Конечно, сможет! - раздраженно ответил Тристан.
- Хорошо, должно быть, иметь веру в людей, - сказал лорд, искоса
взглянув на принца, и, покачав головой, он устроился спать на носу
корабля.
Тристан продолжал смотреть на волны, однако это зрелище уже не
доставляло ему прежнего удовольствия. Каждый раз, когда их суденышко
взбиралось на волну, внутри у него все сжималось, а потом, когда кораблик
падал вниз, к горлу подкатывал отвратительный ком, Теперь принц уже со
страхом ждал новой волны: ощущения становились все острее и неприятнее; к
тому же, он вдруг почувствовал, что ноги его не держат, а руки ослабели
настолько, что с трудом цепляются за борт.
- Впервые на море? - послышался ехидный вопрос Роджера.
Тристан смог лишь молча кивнуть в ответ, поскольку его зубы были
крепко сжаты.
- Это ерунда, - рассмеялся рыбак, - на середине пролива будет гораздо
хуже.
Слова рыбака окончательно подорвали дух Тристана, и он, свесив голову
за борт, отправил свой завтрак рыбам. Хорошо еще, что Дарус и Понтсвейн
спят, подумал принц, которому было очень нехорошо. Тристан вцепился в борт
корабля: шторм все усиливался. Казалось, этот день никогда не кончится:
ветер крепчал, а принц чувствовал себя все хуже. "Везучий Утенок" словно
перелетал с гребня одной волны на другую, и принц заметил, что волны
становились заметно выше, чем когда судно покинуло порт.
- Ну-ка, установи паруса получше, - проворчал Роджер обращаясь к
Дарусу, когда тот приподнялся, оглядываясь по сторонам. - Что-то море
сегодня не такое спокойное, как я ожидал.
Дарус отпустил линь, так что лишь небольшая часть паруса оказалась
подставленной порывам ветра. Тристан почувствовал, что суденышко замедлило
свой ход и понял, что рыбаку стало легче им управлять. Ветер продолжал
яростно трепать паруса, но Роджер умело удерживал маленькое суденышко на
огромных волнах.
Несмотря на подступающую тошноту, Тристан не мог оторвать глаз от
бушующего моря. Волны перехлестывали через борт. Принц тяжело вздохнул,
уверенный, что скоро очередная волна накроет их суденышко, и они закончат
свое путешествие на дне моря.
Но Роджер был искусным моряком, и "Везучий Утенок" преодолевал одну
волну за другой; иногда кораблик кренился, но затем упрямо выравнивался.
Понтсвейн каким-то непостижимым образом умудрился проспать начало
шторма. Наконец, он проснулся и неуверенно поднялся на ноги, раздраженно
глядя на вздымающиеся волны.
- Что ты, черт возьми, за моряк! - закричал он на Роджера. - Ты что,
не можешь предвидеть изменение погоды?
Тристан хотел было возразить, но боялся, что если разожмет челюсти,
то тошнота и головокружение окончательно им овладеют. Дарус подошел к
недовольному лорду и прорычал:
- Дай человеку спокойно управлять судном, ты, напыщенный болван.
- Как ты смеешь оскорблять... - рука Понтсвейна потянулась к рукояти
меча, он забыл, что не вооружен.
Дарус сделал еще шаг, вплотную приблизившись к разъяренному лорду.
- В этой буре есть что-то неестественное, и если бы ты не спешил
обвинить во всем Роджера, ты бы сам это заметил.
Побледнев, Понтсвейн посмотрел в темные глаза калишита, но потом
пожал плечами и отвернулся к морю. Дарус присел отдохнуть, а Роджер, как
ни в чем ни бывало, продолжал править судном.
К середине дня, однако, Тристан почувствовал, что даже бывалый рыбак
начал беспокоиться. Волны продолжали расти, и им пришлось спустить почти
все паруса, оставив лишь самый маленький, размером с детское одеяло.
- Такого просто не может быть, - проворчал старик, - чтобы погода ни
с того ни с сего так расходилась. Нам предстоит трудная ночь, если
проклятый ветер не уляжется.
Незадолго до наступления сумерек еще казалось, что "Везучий Утенок"
оправдывает свое имя. Ветер стих и море заметно успокоилось. Но когда
свинцово-серая вода с приближением ночи стала чернеть, снова возник
порывистый ветер и волны быстро достигли высоты шести футов, продолжая
расти - маленькое рыбачье суденышко уже с трудом вскарабкивалось на
огромные волны.
Кантус возбужденно бегал от бортов судна к Тристану, с отчаянием
поглядывая на разбушевавшуюся стихию. Когда мурхаунд начал скулить,
Тристан ласково погладил его большую лохматую голову.
Гигантская стена черной воды внезапно появилась у кормы и пронеслась
мимо, обдав кораблик настоящим водопадом, так что на палубе "Утенка"
оказалось на фут воды.
- Вычерпывайте! - закричал Роджер, кивком головы указав на большие
ковши, валявшиеся на палубе, Тристан увидел, как под натиском бури тяжелый
руль норовит вырваться из рук старого рыбака.
Принц опустился на колени, с удивлением заметив, что его больше не
тошнит. Понтсвейн встал рядом с ним, и стал с остервенением вычерпывать
