монстров, покушавшихся на его жизнь или бессмертную душу...
Свершил ли он великое? Где и когда? В Замбуле, где он в юности
промышлял воровством и разбоем? Пожалуй, нет... Но в Кезанкийских горах
лет десять назад он сразил Аманара и жуткую тварь, что властвовала над
этим магом... Потом, вместе с одноглазым Ордо, он прошел от Султанапура до
Вендии, сокрушив демонов, вызванных злым колдуном... Спустя несколько
месяцев он стал наемником в войске Илдиза Туранского, дослужился до
капитана, потом бежал, дрался с пиктами - тоже наемным солдатом, на сей
раз - аквилонским. После этого... Что же было после этого? А! В
Бельверусе, в Немедии, ему удалось собрать отряд конных стрелков и спасти
короля Гариана во время заговора знати. Потом он продал свой меч владыкам
Офира... да, потом был Офир и древний город Ианта... Синэлла, принцесса и
жрица Аль-Киира... опять интриги и заговоры... Там, в Ианте, закончился
путь его отряда вольных стрелков; люди разошлись, а сам он отправился в
Аргос, к океану, где встретил Белит и стал Амрой, Черногривым Львом,
грозой западного побережья...
С тех пор минуло изрядное время; он побывал в Кешане и в Пунте, в
Черных Королевствах и на далеком острове Дайомы, в лесных дебрях страны
пиктов и в снежных пустынях Ванахейма. Странствовал, сражался... Но
свершил ли великое? Может быть, и нет... Однако то, что вспомнилось ему
сейчас, нельзя было назвать малым.
Конан открыл было рот, но аргосец, несильно стиснув пальцы на его
плече, произнес:
- Да, я знаю, что ты сейчас скажешь... Что ты стоял перед тронами
владык, что ты сражался в тысяче битв, сокрушая колдунов и чудовищ, что ты
измерил сотни дорог в море, в горах, в степи и в лесу... Все это так; но
было ли среди этих деяний нечто поистине великое?
- Кром! Смотря что считать великим! Совсем недавно я прикончил
мерзкую тварь... - рука киммерийца скользнула к висевшему на поясе
кинжалу. - Нелегкое дело, поверь!
- И ты совершил его ради той женщины с далекого острова?
- Ради себя самого! Чтобы получить свободу и убраться с ее пригорка
посреди океана!
Рагар покачал головой.
- Прости, но я не могу считать это великим деянием. Достойным - да,
но не великим. Ибо великое есть то, что сильный творит ради слабых, не
требуя ни благодарности, ни славы, ни почета.
- Почет - приятная вещь, - заметил Конан, - однако мне больше
нравятся богатство и власть. Почетом не подкуешь коня, а благодарность не
вложишь в ножны... так говорят в наших горах, аргосец. Боюсь, что то
великое, о коем ты толкуешь, не про меня. Сильный не должен защищать
слабых; его судьба - повелевать ими.
- Всякий настоящий повелитель - еще и защитник, - голос Рагара был
негромок, но тверд. - Придет время, и ты убедишься в этом, мой капитан.
Они замолчали. Конан, прислушиваясь к гудению ветра в вантах, думал,
что не может понять речей этого человека. Какой толк ему идти на страшный
риск, пытаясь обуздать огненных демонов, что рвутся из-под земли на
далеком Кардале? Что он получит за сей подвиг? Из слов аргосца следовало,
что ничего. Ни благодарности, ни славы, ни почета! И уж конечно ни
богатства, ни власти... Скорее всего, он сгорит в озере бурлящей лавы,
задохнется в сернистых парах, падет под ударами раскаленных камней, и даже
Митре не удастся его спасти! Тот, кто встал на сторону слабых, сам
превращается в одного из них, и даже помощь бога этого не изменит... Да и
захочет ли бог помочь на самом деле? Возможно, молния, которой Рагар
проплавил песок, всего лишь ловкий магический фокус, и Митра тут вообще ни
при чем?
С другой стороны, Конан был уверен, что кое-кто из богов и в самом
деле помогает своим адептам; по большей части то были недобрые божества.
Такое он видел не раз и знал, что магам Черного Круга дает силу Сет, Змей
Вечной Ночи, что жрецы, поклонявшиеся дьявольскому Нергалу, тоже владеют
темной мощью - как и те колдуны, что продали души Иггу или Имиру. Свои
могущественные покровители имелись также у шаманов Белой Руки в далекой
ледяной Похиоле и у восточных чародеев, входивших в Красное Кольцо... Да,
злые демоны охотно принимали на службу всякого, кто был готов творить
злодейство; добрые же боги почему-то не спешили последовать их примеру.
Сандара, неслышно ступая по палубе, приблизился к киммерийцу.
- Солнце заходит, - произнес он, прищурившись и поглядывая левым
глазом на запад, куда день за днем неутомимо стремился корабль.
Конан кивнул. Сияющий золотистый диск уже коснулся горизонта, и его
лучи окрасили парус алым, превратив грубое полотно в нежный кхитайский
шелк; морская поверхность потемнела, вода казалась уже не
изумрудно-зеленоватой, а, скорее, цвета насыщенного сапфира с белесыми
прожилками пены.
- Огибаем Барах? - спросил Рагар, повернувшись к кормчему.
Сандара сплюнул за борт.
- Уже обогнули. А ветер все не меняется... - Послюнив палец, он
поднял руку вверх. - Да, не меняется, клянусь клыками Нергала!
- Похоже, я выиграл, а? - произнес Конан, хлопнув шкипера по спине,
но поглядывая на аргосца. - Не видать тебе моих золотых, косоглазый.
Кормчий пожал плечами.
- И все же я думаю, лучше бы нам повернуть на север, к Барахам.
Набрали бы людей и отправились, скажем, к зингарскому побережью... В
деревушке, где я родился, да и окрест, полно молодых... можно навербовать
пятьдесят человек... или сотню... крепкие парни, все так и рвутся в
море...
- И каждый мечтает разбогатеть, - добавил Рагар.
- А что тут плохого? - глаза Сандары разбежались в разные стороны. -
Во всяком случае, саблей да топором заработаешь поболе, чем неводом и
острогой...
Аргосец усмехнулся.
- Ты плаваешь не первый год, - заметил он, - а много ли добыл?
Хватит, чтобы встретить старость?
- Что добыл, то мое, - шкипер сердито сморщился. - И мне еще рановато
думать о старости!
- Это верно, приятель. Кром! Ты еще поплаваешь по морям, пощиплешь
купцов! - Конан огляделся, пытаясь отыскать взглядом Каллу, но той уже не
было на палубе. - Пойду-ка я к себе. А ты, Сандара, отправляйся считать
свои медяки. Завтра мы...
Огромный парус вдруг хлопнул и обвис; на рее, вместо тугого алого
полотнища, болталась бурая тряпка. "Громовая Стрела" дернулась, словно
споткнувшийся на бегу скакун. Судно еще продолжало скользить к заходящему
солнцу, но с каждым мигом все медленней и медленней; галоп сменился рысью,
потом - неторопливой иноходью. С палубы донеслись растерянные крики,
марсовые бросились к канатам, потом застыли, ожидая команды капитана или
кормчего. Команды, однако, не последовало: и Конан, и Сандара взирали на
парус в молчаливом недоумении.
- Твои штучки? - киммериец резко повернулся к Рагару.
Тот с улыбкой развел руками и поклонился.
- Я не повелеваю ветром, мой капитан. Ветры, бури, туманы, дожди -
все это во власти пресветлого Митры и твоей волшебницы с далекого
острова... - Он снова улыбнулся и добавил: - Я полагаю, они решили этот
вопрос между собой, по взаимному согласию.
- Кром! Да ты же... - начал Конан, но резкий щелчок паруса прервал
его. Судно задрожало и начало заваливаться набок.
- Разворачивай! - взревел Сандара, яростно махая руками палубной
команде. - Разворачивай парус! Быстрей, ублюдки!
Он подскочил к рулевым, знаками показывая, чтобы те поторопились, и
тут же навалился вместе с ними на весло. Внизу, на палубе, люди пришли в
себя; человек десять ухватились за канаты, потянули, и "Стрела",
затанцевав на месте, начала разворачиваться на новый курс.
- Ураган! Ураган идет с юга! - убедившись, что кораблю ничего не
угрожает, Сандара оставил рулевое весло, подскочив к капитану и аргосцу.
Те застыли у борта, вцепившись в поручень.
- Никакого урагана, - спокойно произнес Рагар. - Меняется ветер, вот
и все.
- Никогда такого не видел... - пробормотал кормчий в полном
изумлении. - Так куда же мы теперь? - Его левый глаз смотрел на аргосца,
правый уставился на Конана.
- Куда? Куда Митра прикажет!
Киммериец угрюмым взглядом обвел палубу и вновь наполнившийся ветром
парус, потом лицо его просветлело. Придется Дайоме обождать, подумал он;
видно, рагаровы дела оказались поважнее прочих. Может, оно и к лучшему!
Свидание с Дайомой не относилось к числу приятных событий, тогда как на
Кардале Конан надеялся увидеть кое-что интересное.
Он покосился на аргосца. Пожалуй, тот не хвастал, упоминая о помощи
Митры, не зря уповал на нее! Доказательства налицо: шесть дней ветер нес
корабль на запад, а потом сменился за время десяти вздохов! Такое под силу
лишь могущественному магу или истинному божеству... И Рагар знал, что все
случится так, а не иначе... недаром казался спокойным, точно летний день в
садах Аргоса... Значит, Митра и в самом деле простер над ним свою руку! И
повелел отправиться в далекий путь и сразить именем Его огненных
демонов...
Тут мысли Конана прервались, ибо к нему бочком подобрался Сандара.
Кормчий уже успокоился: парус "Громовой Стрелы" был полон ветра, и судно
бежало на север - с тем же усердием, с которым еще совсем недавно
двигалось на закат солнца.
- Что тебе? - спросил киммериец, краем глаза заметив усмешку, что
промелькнула на губах Рагара.
- Хмм... ну, это... где мои золотые, Амра? - опасаясь капитанского
гнева, шкипер на всякий случай отодвинулся.
Но Конан не собирался спорить и шагнул к трапу. Проигрыш есть
проигрыш!
- Пойду отсчитаю. Ровно десять монет, - бросил он через плечо и стал
спускаться по лестнице.
- И как там насчет корабля? И девки? Я бы от них тоже не отказался, -
донеслось ему вслед.
Киммериец пожал плечами. Голым приходит человек в этот мир, и голым
уйдет из него, подумал он, распахивая дверь своей каюты.
13. БИТВА
На пятый день, утром - если считать с того мгновения, как переменился
ветер - "Громовая Стрела" подошла к берегам Кардала. Стоя на своем обычном
месте около кормчего и рулевых, Конан разглядывал прибрежный ландшафт -
дюжину плодородных долин, спускавшихся к морю и защищенных с севера
гигантским кряжем Пламенных гор. Его западная вершина уже курилась,
выбрасывая в небеса столб ядовито-бурого дыма, и спазматические содрогания
огромного конуса вулкана словно подстегивали людей, толпившихся у пирсов,
в гавани небольшого городка. Там спешно грузились десятка два рыбачьих
суденышек; еще киммериец насчитал сотню лодок, покачивавшихся на волнах у
песчаного пляжа.
Город лежал на прибрежной низменности, и с палубы судна Конан не мог
разобрать, что творится на его узких улочках. Маленькая площадь,
начинавшаяся сразу за причалами, была запружена народом, суетившимся,
словно муравьи у разрушенного муравейника; крохотные темные точки метались
между полукольцом бревенчатых строений и кораблями. Их было много - и,
вероятно, еще больше жителей этого обреченного островка сгрудилось на
улицах и во дворах, у стен своих домов, с ужасом взирая на дымовой столб,
предвестник скорой гибели.
Покачивая головой, Конан еще раз пересчитал корабли и лодки. Слишком
жалкий флот, чтобы спасти несколько тысяч человек! Разве что одного из
десяти... Помрачнев, он повернулся к рулевым - отдать приказ, чтоб правили
к городу - но внезапно почувствовал на плече пожатие сильных пальцев
