Времени, которую совсем не знает, как вдруг понял, что Лорд Джеггед
догадывается, что он собирается сказать. Что ж, разве это отдает
сомнительным вкусом? Для путешественницы во Времени не было ничего
странного в том, чтобы ее полюбили. В ее веке все любили (по крайней мере,
могли убедить себя, что любили, что по сути, то же самое). Да, Лорд
Джеггед действовал великодушно и не дал ему поставить себя в неловкое
положение. Было бы вульгарно объявить о своей любви к Лорду Джеггеду, но,
напротив, остроумно полюбить путешественницу во Времени.
В намеренной вульгарности не было ничего страшного, даже в
ненамеренной вульгарности, подумал Джерек, как, например, в случае с
Герцогом Королев.
Он с ужасом вспомнил вечеринку.
- Бедный Герцог Королев!
- Его вечеринка была совершенно превосходной. Все прошло как надо. -
Лорд Джеггед отошел от окна и зашагал по гулкому полу. - Могу я
использовать это для костюма? - Он жестом показал на чучело мамонта,
занимающее целый угол комнаты.
- Конечно, - ответил Джерек. - Я никогда не был уверен, что оно
соответствует периоду. Хорошо, что вы выбрали его.
Он с интересом наблюдал, как Лорд Джеггед разложил мамонта на
составные атомы, а затем из облака частиц состряпал себе лилового цвета
одеяние с высоким жестким воротником, какие всегда предпочитал, и с
огромными пышными рукавами, из которых выглядывали кончики его пальцев.
Ноги его украшали серебряные туфли с длинными изогнутыми носами, а на
платинового цвета волосах лежала сверкающая живая уранская ящерица в форме
обруча 54-го столетия.
- Какой величественный вид! - воскликнул Джерек. - Принц пятидесяти
планет!
Лорд Джеггед склонил голову в благодарность за комплимент.
- Мы являемся суммой всех предыдущих столетий, не так ли? И в
результате нет ничего, что отмечало бы наш век. Кроме одной вещи: мы -
сумма.
- Никогда не думал об этом. - Джерек спустил ноги с кровати и встал.
- И я тоже вплоть до этого момента. Но это правда. Я не могу
вспомнить ничего типичного. Наша технология, наши фокусы, наша иллюзия;
все это - подражание прошлому. Мы пользуемся всем тем, для чего трудились
наши предки, но ничего не изобретаем сами. Мы просто вносим небольшие
изменения в то, что уже существует.
- Ничего не осталось для открытий, мой лиловый лорд. Долгая история
человечества, если вообще имеет смысл, нашла бы свое полное завершение в
нас. Мы можем позволить себе любое желание, можем стать кем хотим и делать
что пожелаем. Что еще? Мы счастливы. Даже Монгров счастлив в своих
страданиях - это его выбор. Никто не станет ничего менять. Я поэтому
затрудняюсь понять, куда ведет ваш аргумент.
Джерек сделал глоток из своей пивной кружки.
- Это не аргумент в споре, мой славный Джерек. Это наблюдение,
сделанное мною. Только и всего.
- И точное. - Джерек больше ничего не мог добавить.
- Точное.
Лорд Джеггед сделал шаг назад, восхищаясь видом Джерека, все еще не
одетого для посещения женщины древнего периода.
- Что ты наденешь?
- Я как раз обдумываю. - Джерек поднес палец к подбородку. - Костюм
должен соответствовать обстоятельствам, особенно если я собираюсь
навестить леди из 19-го века. Но он не должен быть тем же самым, что
вчера.
- Нет, - согласился Лорд Джеггед.
И тут Джерека осенило. Он был восхищен собственной
изобретательностью.
- Я знаю! Я надену точно такой же костюм, какой носила она вчера
вечером. Это будет комплиментом, который она не сможет не заметить.
- Джерек! - проворковал Лорд Джеггед, обнимая его. - Ты лучше нас
всех!
5. ЗВЕРИНЕЦ ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВА
- Самый лучший из нас, - зевнул Лорд Джеггед Канарии, растягиваясь на
диване, в то время как Джерек, одетый в новый костюм, тянул свисток
локомотива, направляя его к мрачным владениям Монгрова.
Локомотив летел в разлинованных небесах. Некоторые были полностью
завершены, другие находились в стадии разборки, так как уже надоели своим
создателям. Они пролетали над старыми городами, которые не были уничтожены
потому, что в них находились источники многих форм энергии, в особенности
энергии, питающей кольца власти. Когда-то, по время маниакального
Технического тысячелетия, целая звездная система была преобразована, чтобы
пополнить банки энергии на Земле; тогда все, казалось, посвятили себя этой
единственной цели. По пути к Монгрову они проскочили через несколько
рассветов и закатов. Гигант, если не считать краткого увлечения Адом,
всегда жил в одном и том же месте, где когда-то находилась часть
континента под названием Индия. Прошло больше часа, прежде чем они увидели
серые облака, постоянно нависающие над владениями Монгрова, низвергая вниз
то снег, то град, то дождь, смотря по настроению хозяина. Солнце никогда
не проглядывало сквозь эти облака. Монгров ненавидел солнечный свет.
Лорд Джеггед притворился, что дрожит, хотя его одеяние само
отреагировало на изменение температуры.
- Вон там жалкие скалы Монгрова. Я вижу их. - Он показал в окно.
Джерек тоже посмотрел. Утесы высотой в милю касались серых облаков.
Это были беспорядочно нагроможденные черные блестящие скалы, печальные,
без единого пятнышка радующего глаз цвета. Даже дождь, падающий на них,
казалось, становился черным, касаясь камня, и сбегал черными реками по
крутым склонам. Джерек содрогнулся. Прошло уже много лет с тех пор, как он
посещал Монгрова в последний раз, и Джерек забыл, с каким бескомпромиссным
отвращением гигант спроектировал свой дом.
По команде Джерека локомотив поднялся в небо, оставив облака внизу.
Дождь и холод не могли повредить воздушной машине, но само зрелище
казалось слишком мрачным для Джерека. Вскоре скалы под ними кончились, и
Джерек по тому, как в покрывале облаков появилось углубление, догадался,
что они теперь находятся над долиной Монгрова. Теперь надо было снова
нырнуть под облака. Выбора не было.
Локомотив начал спускаться, проходя слой за слоем клубящийся туман,
пока, наконец, не очутился над долиной Монгрова. Джерек и Лорд Джеггед
поглядели вниз: гниющие болота и безжизненные чахлые деревья, серые валуны
и низкие кустарники. В самом центре этой пустыни приютился окруженный
высокой стеной безрадостный комплекс строений, над которыми нависал черный
замок Монгрова. В зубчатых башнях замка светилось несколько тускло-желтых
огоньков.
Почти немедленно над замком появился силовой купол, превращавший
падающий снег в пар, и откуда-то снизу громыхнул голос Монгрова, усиленный
раз в пятьдесят.
- Какой враг приближается, угрожая несчастному Монгрову?
Хотя детекторы Монгрова, наверное, уже идентифицировали их, Джеггед
доброжелательно ответил:
- Это я, дорогой Монгров, твой друг, Лорд Джеггед Канарии.
- И еще кто-то?
- Да, еще Джерек Корнелиан, хорошо знакомый тебе.
- Хорошо знакомый и ненавистный. Он не нужен здесь, Лорд Джеггед.
- А я? Ты впустишь меня?
- Никто не нужен в замке Монгрова, но ты можешь войти, если хочешь.
- А мой друг Джерек?
- Если ты настаиваешь, чтобы он сопровождал тебя... и если он даст
слово, Лорд Джеггед, что не будет разыгрывать свои жестокие шутки надо
мной...
- Считай, что ты получил мое слово, Монгров, - сказал Джерек.
- Тогда, - с неохотой произнес Монгров, - входите.
Силовой купол исчез, дождь снова падал, не встречая препятствия, на
базальт и обсидиан. Ради вежливости Джерек не стал перелетать через стену,
а посадил машину на болотистую землю и подождал, пока массивные железные
ворота откроются достаточно широко, чтобы впустить локомотив, который
бодро пропыхтел, выпуская разноцветный дым из трубы. Дым явно не
соответствовал окружающей обстановке и предназначался для того, чтобы
позлить Монгрова. Джерек не мог удержаться. Он чувствовал, что Монгрову
нравится, когда его дразнят, да и в самом Джереке желание подразнить того
было так сильно, что он просто не в силах был упустить подходящую
возможность. Лорд Джеггед положил руку на плечо Джерека.
- Наша задача облегчится, если мы перестанем пускать дым, веселый
Джерек.
- Хорошо, - засмеялся Джерек и приказал дыму перестать. - Наверное,
мне следовало бы спроектировать экипаж более похоронного вида для таких
именно случаев. Один из черных Кораблей Империи Четырех Лет. О, смерть так
много значила для них в те дни. Может быть, мы что-то упускаем?
- Я думал над этим. Все мы умирали и воскресали столько раз, что все
удовольствие исчезло. Для них же, особенно для примитивного народа
Империи, это был опыт, который они могли испытать только три или четыре
раза, прежде чем откажут их системы. Странно.
Они приближались к главному входу замка, продвигаясь через узкие
улицы с темными стенами и железными заборами, за которыми иногда двигались
смутные тени. Большая часть всего этого была зверинцем Монгрова.
- Он многое добавил к нему с тех пор, как я в последний раз был
здесь, - заключил Джерек.
- Лучше предоставь действовать мне, - сказал Лорд Джеггед. - Я оценю
настроение Монгрова и спрошу, как бы случайно, сможем ли мы осмотреть
зверинец. Возможно, после ленча, если он предложит нам ленч.
- Я помню последний ленч здесь. - Джерек содрогнулся. - Тирианский
навозный кит, приготовленный в стиле дикарей, охотящихся на него на Ганеше
в 89-м столетии.
- Ты так хорошо все помнишь.
- Ну, этого мне не забыть. Я никогда не сомневался в артистизме
Монгрова. Подобно мне, он точен в деталях.
- Вот поэтому между вами соперничество. Мне не следовало удивляться:
вы фактически одинакового темперамента.
Джерек засмеялся.
- Возможно, хотя я предпочитаю тот путь, каким выражаю свой
темперамент.
Они проехали под аркой и оказались на мощеном булыжником дворе.
Локомотив остановился.
Дождь капал на камни. Где-то звенел и звенел печальный колокол.
Тут же стоял Монгров, одетый в темно-зеленую накидку, опустив на
грудь огромный подбородок, с мрачным выражением на лице, кажущемся
вырезанным из камня. Его чудовищная десятифутовая фигура не двигалась,
пока они вылезали из воздушной машины под холодный дождь.
- Доброе утро, Монгров. - Лорд Джеггед Канарии сделал один из своих
знаменитых глубоких поклонов, а затем встал на цыпочки, чтобы сжать
массивные руки гиганта, сложенные на животе.
- Джеггед, - сказал Монгров, - я чувствую неладное. Почему ты и этот
негодник Джерек Корнелиан здесь? Какой заговор зреет? Какую дьявольскую
уловку вы задумали, чтобы нарушить мой покой?
- О, перестань, Монгров... твой покой! Разве это не последняя вещь на
свете, которую ты желаешь? - не смог удержаться от замечания Джерек. Он
стоял перед старым соперником в своем новом сером платье с соломенной
шляпкой на каштановых кудрях, положив руки на бедра и ухмыляясь гиганту. -
Ты ищешь отчаяния... восхитительного отчаяния. Это агония души, которую
знали древние. Ты хочешь открыть тайну того, что они называли
"человеческим фактором", и воссоздать его во всей боли и ужасе. Не потому
ли ты держишь обширный зверинец с созданиями всех времен и всех мест во
Вселенной? Не надеешься ли ты, что в своем несчастии они покажут тебе путь
от отчаяния к крайнему отчаянию, от меланхолии к глубокой скорби, от
печали к невыразимой тоске?
- Замолчи! - простонал Монгров. - Ты явился сюда мучить меня! Оставь
меня в покое! Ты не должен здесь оставаться!
